Читать книгу «Спартак». Хроники возрождения». Книга первая. 1976 год. Катастрофа - Олег Медведев - Страница 10

Диссонанс между убаюкивающим внешним турнирным благополучием и нарастающими внутренними проблемами «Спартака» в сезоне 1974 года достиг апогея. Второе место по итогам чемпионата-74 стало почти чудом. Как отметит по окончании сезона Виктор Дубинин: «Сам факт участия в борьбе за высокие места делает честь «Спартаку» и «Черноморцу» (одесситы финишировали третьими – прим. автора). Не имея преимуществ в укомплектованности, не имея «звезд», а тем более каких-либо особых условий, они добились превосходства с помощью нарастающей спортивной формы, волевой собранности и хорошо организованной игры…»131. А еженедельник «Футбол-Хоккей» констатировал: «В итоговом реестре лишь одно очко отделило серебряного призера – московский «Спартак» от чемпиона страны. А ведь спартаковцы на протяжении большей части сезона держались в тени и не были конкурентами киевлян в борьбе за золотые медали. Но в итоге добились превосходных показателей. И прежде всего за счет великолепного финиша. 13 очков из 14 возможных набрали они в последних семи матчах, последние пять встреч выиграли, причем четыре из них – с крупным счетом…»132.

Вернемся, однако, к началу сезона-74. Вместо «солидного доукомплектования», о необходимости которого говорили специалисты, «Спартак» продолжил пополнять список потерь. Как заметит Виктор Дубинин, «…руководство команды к началу сезона не смогло решить самый насущный вопрос – как заштопать прорехи в каждой линии…»133.

Завершил выступления заслуженный ветеран Галимзян Хусаинов. Армейский призыв вырвал из спартаковских рядов последних представителей блистательной средней линии образца 1969 года – Виктора Папаева (провел довольно безликий сезон в ЦСКА) и Николая Киселева (на год отправился вообще в смоленскую «Искру»), фактически завершившего на этом свои выступления в «Спартаке». В СК «Луцк» был направлен отбывать армейскую повинность Юрий Дарвин. Уже весной вернулся в Кострому Джемал Силагадзе, еще один чемпион СССР-69.

Пополнили же состав лишь вернувшиеся из Алма-Аты ветераны Сергей Рожков и Николай Осянин, 23-летний воспитанник подмосковного футбола Валерий Гладилин из красноярского «Автомобилиста», вратарь Егор Медников из калужского «Локомотива», да, как обычно в последние годы, влилась в команду большая группа подающих надежды юных воспитанников московского футбола, прежде всего, из столичной Футбольной Школы Молодежи.

Как вспоминал оставивший наиболее заметный след в истории «Спартака» представитель того выпуска ФШМ Евгений Сидоров: «Я с детства болел за „Спартак“. Но так получилось, что в одиннадцать лет на конкурсный отбор отправился в Лужники в футбольную школу молодежи – товарищи уговорили. Выдержал испытания и был принят в группу Олега Борисовича Лапшина – человека по-настоящему увлеченного своим делом, терпеливого и очень чуткого. У него и прозанимался до конца 1974 года, пока меня в числе еще восьми сверстников Николай Алексеевич Гуляев не пригласил в „Спартак“…»134.

Путь же в большой футбол еще одного тогдашнего новобранца «Спартака» Валерия Гладилина был не столь прямым и брал разбег «…из небольшого подмосковного города Лыткарино, где пятнадцатилетним подростком в 1966 г. начал Валерий свой спортивный путь под руководством первого наставника Владимира Ивановича Гуляева, сумевшего разглядеть в неприметном мальчугане неплохие задатки…»135. Столичные клубы его способности поначалу не оценили, несмотря на то, что «…играя на месте центрального нападающего в детских и юношеских командах, Валерий выделялся среди сверстников техникой, скоростью, смекалкой, хорошими физическими данными и высокой результативностью. Он был включен в сборную юношескую команду Московской области и в течение двух лет выступал в ее составе…»136. Однако впечатление на тренеров команд мастеров он не произвел: «Перед началом 1970 г. тренеры столичного «Динамо» пригласили Гладилина на стажировку в свой коллектив, и Валерий сыграл в двух товарищеских встречах за резервный состав бело-голубых. Но закрепиться в динамовской команде ему не удалось, поэтому он в том же 1970 г. охотно принял предложение руководителей «Автомобилиста» из Красноярска и стал играть за коллектив сибиряков. Выступая на протяжении четырех лет в составе «Автомобилиста», Гладилин довольно быстро стал ведущим игроком красноярском команды, попал в поле зрения тренерского состава сборной команды России…»137. И вот уже только «…в начале сезона 1974 г. старший тренер «Автомобилиста», в прошлом известный защитник московского «Спартака» <…> Иван Алексеевич Варламов порекомендовал тренерам спартаковцев попробовать его воспитанника в составе красно-белых. Валерий Гладилин был принят в «Спартак» и 23 мая 1974 г. дебютировал в основном составе команды в Киеве против местного «Динамо». Дебют молодого футболиста прошел удачно, и он прочно занял место в команде. Этому немало способствовало то обстоятельство, что тренерскому составу «Спартака» удалось тонко и правильно определить игровое амплуа Валерия Гладилина в роли атакующего полузащитника…»138.

Окончательно обескровленная потерями Папаева и Киселева средняя линия потребовала от старшего тренера «Спартака» Николая Гуляева кардинальных перестановок и серьезного поиска внутренних резервов. Целый ряд игроков вынужденно сменил привычные позиции на поле.

Так, место опорного полузащитника занял в этом сезоне Евгений Ловчев, вошедший даже в новом для себя качестве вторым номером в число «33 лучших» – не верь, как говорится, глазам своим – как левый полузащитник: «Сделал я это не от хорошей жизни – слева еще лет десять мог простоять, – а из-за необходимости помогать „Спартаку“, в который пришло сразу несколько молодых полузащитников. В общем, весь сезон я провел на месте опорного полузащитника, а рядом играли Валерий Гладилин, Александр Минаев, тогда еще только начинавшие в высшей лиге. Мне и самому, кстати, было интереснее играть в середине…»139.

Оборона и без Ловчева, кстати, отмечалась как сильнейшая линия команды – «Спартак» пропустил меньше всех, 23 мяча. Голкипер Александр Прохоров был признан лучшим вратарем страны, даже несмотря на то, что выбыл из строя в концовке сезона из-за травмы, уступив место в воротах новичку Егору Медникову. А в список «33 лучших» были включены также сразу трое спартаковских защитников: Сергей Ольшанский – под первым номером, Геннадий Логофет и Николай Осянин – под вторыми.

Да, сменить амплуа пришлось и выдающемуся в недавнем прошлом форварду Николаю Осянину. История его довольно неожиданного возвращения в «Спартак» и переквалификации в центрального защитника заслуживает отдельного рассказа и является почти детективной.

Самое, наверное, удивительное, заключается в том, что именно с такой возможной сменой амплуа был связан его уход из «Спартака» в 1971 году. Впрочем, это было лишь формальным поводом. Осянин пояснил причины своего столь резкого решения так: «По характеру я человек не конфликтный, но не переношу, когда вижу несправедливость…»140. Дело было в постановке вопроса: «К сожалению, на каком-то этапе мы с Симоняном перестали понимать друг друга. Он пригласил в «Спартак» двух молодых центрфорвардов – Пискарева и Егоровича, а мне предложил освободить для них место и перейти в защиту. <…> Я спросил тогда Никиту Павловича: «Выходит, есть центральный нападающий сильнее меня?». Он отвечает: «Нет». В общем, переходить в защиту я отказался и вскоре написал заявление об уходе. Бывший спартаковец Сергей Рожков, который тогда играл за «Кайрат», уговорил меня поехать в Алма-Ату…»141. Рожков подтверждал: «Насколько я знаю, Симонян тогда говорил, что Коля скорость потерял. И действительно, стал других форвардов наигрывать…»142. Между тем, размышления Симоняна о новом амплуа ветерана на поле строились не на пустом месте. У Осянина уже был опыт, правда, вынужденный, игры в центре обороны. Например, в чемпионском сезоне 1969 года – как вспоминал Николай Петрович Старостин, «…знаток футбольной стратегии, Осянин доказал это на деле, безупречно сыграв центрального защитника в Минске в тяжелый для команды момент, когда после травмы Сергея Рожкова, получившего перелом носа, „Спартак“ был вынужден в десять человек отстаивать свое преимущество в один гол…»143.

Евгений Ловчев вспоминал при этом об уважительном отношении Симоняна к Осянину: «Когда-то Симонян произнес такую фразу: „Самым классным футболистом, кого я тренировал, был Осянин“. Действительно, если сложить его понимание футбола, чтение игры, техническую оснащенность, то не припомню, с кем бы мог его сравнить из партнеров по клубу и сборной. И когда Коля закрыл позицию центрального защитника, можно было подумать, будто он играл там всю жизнь…»144. Да и сам Осянин называл тот опыт ценным для себя: «Мне однажды пришлось в официальном матче выполнять роль стоппера. Это был вынужденный шаг, но мне он принес пользу. Я уже не мысленно поставил себя на место защитника, как мы, форварды, часто пытаемся делать, а, так сказать, испытал на себе, что это за работа. По-моему, в тренировочных матчах форвардам есть смысл иной раз играть в оборонительных линиях…»145.

Удивительно, но после перехода в «Кайрат» Николай Осянин как раз и занял ту самую позицию на поле, перевод на которую стал поводом для ухода из «Спартака». Сергей Рожков утверждал, правда, что «…в том сезоне Коля не играл сзади систематически, а только выполнял отдельные задания, когда, например, Байшакова вызывали в сборную…»146. Однако Борис Духон и Георгий Морозов в книге «Баллиста Николая Осянина» убедительно, с помощью цитат из отчетов о матчах «Кайрата» того сезона, показали, что Осянин с июля 1972 года регулярно появлялся в центре обороны алма-атинцев, на позиции «чистильщика». Не раз происходило это и в следующем сезоне, ставшем последним для Осянина в Алма-Ате. Это признавал и сам Осянин: «…Я к тому времени в «Кайрате» играл уже в обороне. Сначала попросили временно помочь (в команде был только один стоппер приличного уровня – Байшаков), но я так сзади и остался…»147. Со сменой старшего тренера «Кайрата» ветеран, впрочем, почувствовал себя лишним: «…На следующий год «Кайрат» возглавил Артем Фальян, и я быстро почувствовал, что мои дни в этой команде сочтены. <…> Фальян имел репутацию тренера-диктатора. Приходя в очередную команду, он первым делом убирал опытных, ведущих игроков, поскольку не терпел, когда ему перечили. Кроме того, спортивное руководство в Алма-Ате намекнуло, что опираться отныне надо на местных футболистов, лучше всего – игроков коренной национальности…»148. Подводя итоги алма-атинского периода в карьере Осянина, Духон и Морозов констатировали: «Национализация футбола закончилась вылетом «Кайрата» из высшей лиги в 1974 году, а за год до этого команду покинули Осянин, Рожков и Семин…»149.

Сам Осянин вспоминал, что «…в «Кайрате» мне не переставали напоминать о том, что я уже стар для футбола, физически не тяну, и вообще пора заканчивать. Согласитесь, что это не улучшало настроения. Кстати, мои результаты в сдаче контрольных нормативов были одними из лучших. Но дело даже не столько в этом, сколько в простом уважении. В данном случае для футболиста, которому за тридцать, так же, как и для зеленого новичка, очень важно то, насколько тренеры верят в него. Поверьте, вера в себя играет не меньшую роль, чем физическая и техническая готовность…»150. И вот весной 1974 года «…из «Кайрата» Николай возвращался в «Спартак» – только не московский, а костромской, выступавший во второй зоне второй лиги. Тренировать волжан стал Анзор Кавазашвили, который и пригласил старого товарища помочь. Об этом писали как о деле решенном…»151.

Евгений Ловчев потом вспоминал, что вопрос решился после контрольного матча москвичей против костромских одноклубников: «…когда в товарищеской игре форварды «Спартака» московского ни разу не смогли его пройти, тридцатитрехлетнего Осянина вернули в столицу…»152. Упоминаний о таком товарищеском матче найти не удалось, а все решила, похоже, на самом деле, другая контрольная игра – московского «Спартака» против сборной СССР, состоявшаяся 24 марта 1974 года в Сочи. Состав «Спартака» был, мягко говоря, не оптимальным: «Прохоров, Логофет, Осянин, В.Орлов, Вл. Федоров, Касимцев, Силагадзе (Дроздов, 46), Булгаков, Селянин, Мирзоев, Редин»153. Как рассказывал сам Осянин: «Признаюсь откровенно, <…> что предложение возвратиться в «Спартак» явилось для меня неожиданностью. Правда, зимой Николай Петрович Старостин разговаривал со мной на эту тему, но потом больше к ней не возвращался. Поэтому, уйдя из «Кайрата», я принял предложение моего бывшего одноклубника, ныне тренера костромского «Спартака» Анзора Кавазашвили поиграть в этой команде. В марте московские спартаковцы проводили в Сочи тренировочный матч со сборной. По случайности у них в составе оказались в тот день вакантные места, и меня попросили сыграть. Спустя неделю после той встречи, закончившейся нулевой ничьей, мне в Хосту позвонил Н.П.Старостин и сообщил, что я заявлен за «Спартак». А через несколько дней я уже играл на Кубок против «Торпедо»…»154.

И снова странности – оценили игровые кондиции ветерана, когда он сыграл в обороне, а пригласили Осянина в Москву, как он утверждал, на роль полузащитника. И перевод в центр обороны вновь был вынужденным – начинал сезон Осянин в средней линии: «Именно с целью укрепить эту линию и приглашали меня и Сергея Рожкова. Центральным защитником я стал случайно. Валерия Зенкова вызвали в молодежную сборную, и тренеры поставили меня на его место. Видимо, моя игра устраивала, поскольку больше в полузащиту я не возвращался…»155.

Так или иначе, но на сей раз смену амплуа сам Осянин признал верным решением, о возвращении к своему исконному амплуа форварда и не вспоминая: «Вообще признаюсь, что в средней линии играть было намного сложнее – слишком уж большой объем работы приходилось выполнять. И нередко, особенно в конце матча, из-за усталости я допускал большое количество ошибок. На месте же страхующего центрального защитника у меня появилась возможность находить паузы для восстановления. В результате я успевал не только страховать партнеров, но и при случае подключаться в атаку. Не знаю, так ли счастливо сложился бы для меня этот сезон, продолжай я выступать в полузащите…»156.

Известный футбольный специалист Борис Цирик, размышлявший в августе 1976 года в журнале «Спортивные игры» как раз о смене игровых амплуа, также приводил пример перевода Осянина в линию обороны как очень удачное решение: «Вот что рассказал мне о своем „перевоплощении“ прежний центрфорвард, а ныне центральный защитник Николай Осянин. Он почувствовал, что утратил быстроту и ловкость при выполнении технических приемов, которые нужны форварду, чтобы выигрывать единоборства. Ему не удалось проявить нужной верткости и расторопности и при игре в полузащите. А вот в роли центрального защитника он почувствовал себя лучше. Он сохранил способность быстро бегать и достаточно высоко выпрыгивать вверх, уменье крепко стоять на ногах в силовом единоборстве. Что касается техники и тактики, то тут опыт нападающего свое дело сделал. Оказалось, что на задней линии ему хватало времени, чтобы выполнять разрушительные функции и с достаточной точностью адресовать мячи своим партнерам. Повадки нападающих Осянину были достаточно известны. Это помогло предугадывать их замыслы…»157.

Именно это очень ценное для защитника качество Осянина особо выделял его друг детства и соперник на поле форвард московского «Динамо» Геннадий Еврюжихин: «Он очень хорошо разгадывал намерения нападающих и своими маневрами предотвращал их самые опасные ходы. Он раньше форварда выходил туда, куда должен был быть послан мяч, и перехватывал передачу. Кроме того, он был искусен в единоборстве, умел в подкате без нарушения правил отобрать мяч у соперника. Мне особенно импонировала его корректность. У Осянина можно было поучиться эффективной игре головой. Он в прыжке не просто отбивал высокий мяч, как делало большинство других наших защитников, а именно играл им, мягко сбрасывая под ноги свободному партнеру. Овладев мячом, Осянин завязывал атаку. Он почти не ошибался в передачах – это очень ценное качество современного защитника. Культуру паса он воспитал в себе еще в те времена, когда играл нападающим…»158.

Появление в команде Осянина сыграло и очень положительную роль для молодежи. Как вспоминал Александр Минаев: «К нашему поколению он относился доброжелательно, никогда не кричал на молодых…»159, а Виктор Самохин, в 1974 году дебютировавший в основном составе «Спартака», рассказывал: «Его приход совпал с тем периодом, когда я начал привлекаться к играм дубля, но мы часто занимались с основой. Конечно, к этому времени уже давно сложилось визуальное впечатление об Осянине-форварде, который всегда отличался уравновешенностью, стойким характером и использовал голевые моменты без суеты и спешки. А теперь довелось познакомиться с ним лично. Николай Викторович – просто не могу не назвать его по имени-отчеству! – в роли центрального защитника охотно передавал свой опыт видения игры, подсказывал, как правильно перекрыть нападающего, предугадать его действия. Ведь он сам был классным атакующим игроком, поэтому знал все хитрости. Да и первый пас при выходе из обороны был у него образцовым…»160.

Подводя итог этим, во многом вынужденным перестановкам, процитируем Виктора Дубинина: «Спартаку» предстояло пройти трудный путь чемпионата по существу с 11—12 игроками, квалификации далеко не однородной, но, как выяснилось, сложившимися в такой волевой кулак, перед которым не устоял во встрече второго круга вооруженный до зубов будущий чемпион – киевское «Динамо»…»161.

Этот матч называют лучшим в том сезоне многие очевидцы: «…2:0 в „Лужниках“ были достигнуты за счет потрясающего эмоционального настроя всех игроков в красно-белой форме. Но даже на этом фоне выделялся неповторимый Михаил Булгаков, автор первого гола в ворота Рудакова. Левый хавбек сражался с киевлянами столь самоотверженно, что, по словам Ловчева, не мог после этого матча полноценно тренироваться в течение пяти дней…»162.

Матч был вообще очень показателен для того сезона: «Игра серебряного призера не могла не вызвать уважения любителей футбола. Что греха таить, по уровню мастерства игроков основного состава спартаковцы, бесспорно, уступают киевскому «Динамо», да и не превосходят многие клубы, оставшиеся ниже их в таблице. Но у команды хорошо организована игра, в которой каждый из футболистов делает все, что может, а порой и чуть-чуть больше. А чтобы сделать чуть-чуть больше, необходимы волевой подъем, сила духа, которые спартаковцы демонстрировали почти во всех матчах…»163, – подвел итоги сезона-74, еженедельник «Футбол-Хоккей». «Как и чем объяснить большее число побед «Спартака», чем у киевского «Динамо», примерно одинаковую в цифровом значении надежность обороны при явной разнице качества укомплектованности составов обеих команд? Не имея «звезд», «Спартак» избрал, тем не менее, девизом атаку и оставался верен ему до конца, неизменно демонстрируя чувство локтя, взаимовыручку, ярость в борьбе за победу…»164, – писал Виктор Дубинин. – «Пример «Спартака» – как при ограниченных возможностях, но с помощью хорошо поставленной работы можно добиться высоких результатов, – укор тем командам, что, имея достаточный выбор игроков, например, «Арарат», ЦСКА, «Заря», «Динамо» (Тбилиси), не сделали в чемпионате ничего, достойного упоминания…»165.

Обращают на себя внимание драматично звучащие слова про «ограниченные возможности» спартаковцев. И проблема здесь заключалась не только в невозможности привлечь в команду опытных мастеров. Старший тренер Николай Гуляев по-прежнему бил тревогу в прессе по поводу условий подготовки молодежи: «Спартаковским ребятам фактически играть и тренироваться негде. Разве стадион на Ширяевом поле можно назвать с позиций сегодняшнего дня футбольным стадионом? Качество поля не выдерживает критики, учебного оборудования не хватает. Не лучше и у остальных московских клубов…»166. Немногим лучше были условия подготовки и основной команды, едва не стоившие самому Гуляеву здоровья – вот что расскажет спустя два года Евгений Ловчев: «Приезжайте к нам на загородную базу в Тарасовку. Деревянный домик, где мы живем на сборах, напоминает есенинскую «избу-старуху», которая «челюстью порога жует пахучий мякиш тишины». Только я бы сказал, не тишины, а бесхозяйственности. Не случайно отвалившийся кусок стены чуть было не зашиб в позапрошлом году нашего бывшего тренера Николая Алексеевича Гуляева… А ведь в этом домике вынуждены постоянно жить некоторые наши новые игроки…»167.

Не менее драматично читаются сегодня слова заслуженного тренера СССР Виктора Маслова, с обычной для него прямотой поставившего диагноз «Спартаку» еще в середине сезона-74: «Этот клуб страдает от хронической неукомплектованности. И, что очень огорчительно, в вопросе комплектования не имеет перспективы. Но в своей работе „Спартак“ делает все, что можно, я бы даже сказал, делает невозможное для того, чтобы не попасть в критическое положение. Опыт и знания старшего тренера Н. Гуляева позволили спартаковцам провести подготовительный период, следуя принципу постепенности. Команда уже в ходе чемпионата старательно и осознанно строила свою игру и может, прямо скажу, гордиться тем количеством очков, которое набрала…»168.