Читать книгу «Спартак». Хроники возрождения». Книга первая. 1976 год. Катастрофа - Олег Медведев - Страница 18

Сезон 1971-го года начался с появления любопытного документа, который призван был стать неодолимой преградой на пути всяческого негатива в футболе. История порой повторяется в виде фарса. Современные любители футбола припомнят, что нечто подобное случалось и в недавнем прошлом уже российского футбола. Так вот, тогда, в 1971 году, как и сейчас, ничего более действенного, чем принять «Кодекс спортивной чести советского футболиста», футбольные чиновники не придумали…

«Советский футболист видит в игроке другой команды прежде всего советского человека, товарища по спорту, единомышленника по любимой игре…»325, – заверял «Кодекс», рисуя на бумаге идеальный образ советского футболиста: «Советский футболист считает невозможным оскорблять словами или действиями товарища по футбольной игре… Советский футболист обязан беспрекословно, не высказывая жестами или словами своего неудовольствия, подчиняться решениям арбитра… Советский футболист не может считать дозволенным симуляцию на поле… Он не должен прибегать к умышленной оттяжке времени, откидке мяча… Советский футболист должен постоянно следить за своим внешним видом: быть причесан, побрит, аккуратен в повседневной и спортивной одежде, нельзя плевать и метить нос на поле во время игры перед глазами тысяч зрителей… он должен избегать в общественных местах и на транспорте излишне громких разговоров и смеха…»326.

…Смеха новый сезон принес мало, излишне громких разговоров много. Поведение советских футболистов плохо соотносилось с идеалами, воспетыми в «Кодексе спортивной чести». Скандал следовал за скандалом…

В стартовом туре в Ереване хозяева поля принимали львовские «Карпаты». После назначения на 87-й минуте при ничейном счете второго в матче пенальти в ворота «Арарата» хозяева вместе с высыпавшими на поле зрителями атаковали судью Александра Табакова. Не остались безучастны и гости. По свидетельству известного в прошлом арбитра Марка Рафалова, «…при разбирательстве этого инцидента в верхах говорилось о том, что футболисты обеих команд «исподтишка, за спиной судьи, пинали ногами соперников, а некоторые смельчаки хватали арбитра за руки и за грудки, пытаясь устрашить его…»327. Дело спустили на тормозах, пригрозив «Арарату» переносом домашних матчей в другие города.

Впрочем, защита требовалась не только судьям, но и командам – от судейского произвола. Как отметит в своей книге Марк Рафалов, «…нелицеприятные слова в адрес своих коллег произнес на всесоюзном совещании судей известный в прошлом судья Нестор Чхатарашвили: «Сегодня арбитр выходит на поле и не видит перед собой «красных» и «синих», как должен был бы видеть. Он видит команду, у которой столько-то очков и столько-то заступников, которая претендует на такое-то место, играет на своем (или чужом) поле, перед этим проиграла (или выиграла) и т.д. и т.п. Так разве не влияет на судью обилие подобной «информации»?»…»328.

Поддержали выступавшего и украинские товарищи. Еще цитата, на сей раз из речи начальника отдела футбола Спорткомитета Украины Олега Ошенкова: «Они чаще руководствуются интересами клубов, но не правил. Мы сталкиваемся с фактами криводушия, необоснованного либерализма, иной раз тенденциозности… Я думаю, что наш футбол очень выиграет, если мы поведем наконец самую решительную борьбу с судьями-конъюнктурщиками, приспособленцами»…»329.

Впрочем, Спорткомитету Украины было бы неплохо взглянуть и на вверенное его заботам хозяйство. Работавший в 1971 году в украинской первой зоне второй лиги с «Шахтером» из Кадиевки (ныне – Стаханов) Олег Базилевич посетует позже: «Но скажу откровенно: во многих играх на выезде арбитры нас, как принято говорить на футбольном жаргоне, «убивали». После таких встреч мы с Анатолием Крощенко, в общем-то, молодые еще люди, не утратившие веру в справедливость и в то, что порядок может быть наведен, писали соответствующие рапорты. Единственным результатом наших протестов было то, что в Федерации футбола Украинской ССР нас за глаза, а иногда и прямо в глаза стали иронично называть «писателями». А видавшая виды секретарь председателя Федерации каждый раз укоризненно кивала головой и говорила: «Ну, что вы все время протесты носите! Вы что-то другое принесите. Тогда, возможно, и решится ваш вопрос…». А шел только 1971 год. Похоже, серьезные проблемы в советском футболе начали накапливаться задолго до того, как поднялась шумиха вокруг большого количества ничьих, «договорных» матчей и так далее. И пусть простят меня болельщики, ностальгирующие по временам чемпионатов СССР. Повторюсь, никого лично не хочу обвинять. Но как живой свидетель и непосредственный участник событий тех лет ответственно заявляю: да, уже в те годы все было достаточно неблагополучно…»330.

Апофеозом проявлений «спортивной чести советских футболистов» на поле в том году стал беспрецедентный скандал, произошедший 8 октября в Ростове-на-Дону. Гости, футболисты бакинского «Нефтчи», вели в счете, но в середине второго тайма пропустили два мяча кряду. Дальнейшее живописал на заседании Федерации футбола глава Спортивно-технической комиссии Борис Топорнин: «Крамаренко, пропустив второй гол и недовольный судейством, бросился с кулаками на судью Ю. Балыкина и нанес ему два удара по лицу. Защитник Кулиев демонстративно выбил мяч на трибуны, за что был предупрежден. Защитник Мирзоян плюнул в лицо судье на линии, который во время инцидента с Крамаренко прибежал на помощь арбитру в поле. Капитан команды Банишевский призывал игроков покинуть поле…»331.

Вердикт Федерации футбола был также беспрецедентным – засчитать «Нефтчи» в трех оставшихся матчах поражения, что обрекало бакинцев на расставание с высшей лигой, главных действующих лиц инцидента дисквалифицировать: вратаря Сергея Крамаренко на три года, Рафика Кулиева – на год, Александра Мирзояна (да-да, того самого Александра Мирзояна, в 1979 году ставшего чемпионом страны в составе московского «Спартака») – на полгода.

Спорткомитет СССР утвердил было решение Федерации, однако через несколько дней тихо пошел на попятную. Как стало известно много позже, решило исход дела вмешательство ЦК компартии Азербайджана и лично товарища Гейдара Алиева, обратившегося в ЦК КПСС с просьбой пересмотреть принятое в отношении «Нефтчи» решение, в том числе, в силу того, что «…в связи с решением Федерации футбола СССР о дисквалификации бакинской команды среди части населения республики, особенно молодежи, возникло серьезное недовольство, чреватое нежелательными последствиями. По его сообщению, некоторые рабочие Нефтяных Камней в знак протеста отказались приступать к работе…»332. Такие аргументы не могли оставить равнодушными, и «…в соответствии с рекомендацией ЦК КПСС Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР разрешил команде «Нефтчи» провести оставшиеся игры чемпионата 1971 года…»333.

…Сезон принес и новые публичные разоблачения околофутбольных «чудес». Хотя, по свидетельству Акселя Вартаняна, тогда «журналисты много знали, но мало говорили», но и не молчали, а уж если говорили, то, как положено, били не в бровь, а в глаз. Мартын Мержанов в еженедельнике «Футбол-Хоккей» в 1971 году совершенно недвусмысленно описал происходившее в матче столичного «Торпедо» с ташкентским «Пахтакором». Автозаводцы сделали в том сезоне 20 ничьих в 30 матчах – абсолютный рекорд, и острой нужды в очках, в отличие от «Пахтакора», не испытывали: «Атаки развивались прихотливо, причудливо, хотя в них участвовали пять форвардов. Они спокойно передавали друг другу мяч в середине поля, но не шли к чужим воротам, словно бы у штрафной площади горел красный свет – сигнал, запрещающий движение вперед. Ворота „Пахтакора“ так и не стали мишенью обстрела. Удары торпедовцев не волновали вратаря Говорова, ибо мяч послушно летел мимо цели. Футбол, как всякая игра, временами подчинена неумолимому закону случайностей. Но когда они часто повторяются, то становятся закономерностью, нарочитостью. Таков был силуэт торпедовского футбола. <…> На кончике пера висят более острые определения, но оставим их в стороне. Невольно вспомнилось, как раньше в дешевых провинциальных цирках „Черная маска“ создавала видимость борьбы с „чемпионом мира, Бухары и окрестностей“. Публика, не понимая внутренней механики борьбы, бурно реагировала на каждый жест цирковых гастролеров. Теперь зрители все понимают, и потому, торопливо покидая трибуны, приговаривали: „Плакали наши денежки“. И это уже не первый раз. В прошлом номере еженедельника было отмечено, как „шел без намека на соревнование“ матч торпедовцев с новыми чемпионами. <…> Не нужно быть Вольфом Мессингом, чтобы понять, что комплекс пассивности у торпедовцев таится не в спортивных, а в моральных показателях коллектива…»334.

Ташкентской команде миролюбивое гостеприимство торпедовцев впрок не пошло. «Пахтакор» вместе с донецким «Шахтером» покинул высшую лигу. Причем, забегая вперед, концовка чемпионата 1971 года была во многом сродни заключительным турам рокового для «Спартака» осеннего чемпионата 1976 года. В итоговой таблице у четырех команд, занявших с 7 по 11 места, оказалось по 28 очков, еще у четырех, включая «Пахтакор» – по 26. И лишь «Шахтер» пришел к финишу с 24 очками. Борьба за «место под солнцем» велась всеми правдами и неправдами…

Как вспоминал впоследствии вратарь «Шахтера» Юрий Дегтярев, шансов остаться в высшей лиге у его команды не было: «В Алма-Ате мы уступили „Кайрату“ и заняли последнее место в турнирной таблице. <…> Накануне матча с „Кайратом“ ленинградский судья Анатолий Иванов, мой дружище, с которым мы шли по сборной, откровенно сказал: „Юрочка, не дергайтесь! Вопрос решен на уровне ЦК. Вы – область, а это столица республики. Если они не забьют, я подойду и забью“. Нас тренировал тогда Николай Морозов. Правой рукой у него был администратор из московского „Локомотива“ Владимир Козырский, которого он посылал и в одну сторону, и в другую. Он вроде бы со всеми договорился и позвонил: „Все нормально“. Но это не помогло, все решилось на высшем уровне…»335.

А «Пахтакор» был от высшей лиги «отцеплен» в Ростове-на-Дону, где местный СКА в последнем матче сезона принимал минское «Динамо». Ташкентская команда к 12 ноября завершила выступления с 26 очками, отстававшим на очко ростовчанам нужна была хотя бы ничья, чтобы по разнице забитых и пропущенных мячей опередить их в итоговой таблице. У минчан был свой «интерес» – их капитану Эдуарду Малофееву не хватало двух мячей, чтобы довести счет своих голов до сотни и попасть в символический бомбардирский Клуб Григория Федотова.

Марк Рафалов был арбитром встречи: «Казалось, никто на нашей грешной земле не сомневался, что матч завершится ничейным исходом. В этом даже признался еще в самолете летевший с нами из Москвы заместитель начальника Управления футбола Спорткомитета СССР Геннадий Кафанов. Слегка разогревшись в воздухе двумя-тремя стопками коньяку, начальник принялся проводить с нами «воспитательную работу». Он даже успел произнести что-то вроде: «Вы там смотрите у меня…». Его тирада была довольно бесцеремонно прервана нами. Мы заявили, что будем строго блюсти правила игры, а за чистоту отечественного футбола надлежит отвечать Управлению футбола, а не судьям. «А то, что матч закончится вничью, вы и без нас прекрасно знаете», – заключил диалог арбитр Иван Лукьянов…»336. Ростовчане перестраховались: «Встречавший нас в аэропорту администратор СКА Лев Аронов погнал машину каким-то непривычным маршрутом. Черная „Волга“ проскочила ночные улицы спящего города, вырвалась на загородное шоссе и домчала нас до Азовского моря, в город Азов. Утром нас пригласили на фешенебельный катер и вывезли в море. Там же нас и кормили. Сойти на берег мы не могли: нас оберегали от возможных контактов с „неверными“. Тогда же нам пояснили, что в аэропорту и на железнодорожном вокзале ведется тщательное наблюдение за всеми подозреваемыми, прибывающими из Ташкента…»337.

Встреча завершилась вничью – 3:3. Два мяча записал на свой счет Малофеев. О «Кодексе чести советского футболиста», как и 40 лет спустя, благополучно забыли…