Читать книгу «Спартак». Хроники возрождения». Книга первая. 1976 год. Катастрофа - Олег Медведев - Страница 11

Реверанс Виктора Маслова в адрес «опыта и знаний» коллеги, Николая Алексеевича Гуляева, не случаен. В том, что сезоны 1973 и 1974 гг. «Спартак» провел внешне успешно, вопреки нарастающему валу системных проблем, руку, прежде всего, Гуляева видели и другие специалисты, тот же Виктор Дубинин: «Старший тренер Н. Гуляев сумел за два года создать, по существу, на песке, вполне современную команду…»169. Правда, Дубинин справедливо оговаривался: «За всем этим чувствуется рука Н. Старостина, многолетнего руководителя команды, человека огромного опыта…»170. Как ни странно, но не разделяли и не разделяют столь высокой оценки роли Гуляева как раз многие спартаковцы…

Журналист Валерий Винокуров в декабре 1974 года посвятил Николаю Алексеевичу Гуляеву материал под названием «Талант преданности делу», опубликованный в еженедельнике «Футбол-Хоккей». Винокуров утверждал, что недооцененность Гуляева ведет свой отсчет еще с 50-х годов, когда тот возглавлял блестящую плеяду спартаковских игроков, ковавших славу не только «Спартака», но и всего советского футбола, составив костяк олимпийской сборной СССР в Мельбурне: «В 1955 году Николай Алексеевич Гуляев становится старшим тренером московского „Спартака“. Помните, что это была за команда?! Снова, как и до войны – созвездие имен. <…> Но тут совершается, по моему глубокому убеждению, крупная несправедливость. Она не имеет конкретного выражения, потому что работа Гуляева вроде бы получает признание: в 1957 году ему присваивается высшее звание – „Заслуженный тренер СССР“. Но все чаще идут разговоры в кулуарах, что, мол, Гуляев – тренер, конечно, крепкий, хороший методист, обеспечивающий атлетическую готовность команды, однако не хватает ему полета фантазии, творческих находок, тактических изобретений. Вот так и родилась эта, я бы сказал, кулуарная несправедливость, потому что такая характеристика превратилась чуть ли не в ярлык. Лежащий на поверхности довод звучал примерно так: у „Спартака“ такие игроки, что побеждали бы при любом тренере…»171.

И действительно, игроки той команды 50-х, сами, к слову, впоследствии не без успеха тренировавшие, о тренерском даре Гуляева отзывались спустя годы достаточно скептически. Вот, например, что скажет позже о нем, сперва, правда, сразу оговорившись «…к Николаю Алексеевичу Гуляеву я относился уважительно, он не подличал…»172, Анатолий Исаев: «Старостину Гуляев был удобен – все, что тот ни скажет, выполнял. Своего-то мало было – вот к Николаю Петровичу и прислушивался…»173. Позже он пояснит свою мысль: «В клубе же Гуляев был очень удобен Старостину – педант, трудолюбивый, все в блокнот записывал… <…> Но такое ощущение осталось, будто при нем мы сами по себе тренировались. <…> Вообще-то братья Старостины собирались после матчей в своем кругу и обсуждали какие-то детали, а потом Николай Петрович суммировал эти наблюдения и подсказывал Гуляеву, над чем работать, что усилить…»174. Поддержит партнера по команде и Никита Симонян: «Гуляева Старостин ценил за его трудолюбие. Николай Алексеевич на самом деле был такой вол, который мог пахать с утра до ночи. Но изюминки, как у того же Бескова, конечно, у него не было…»175. Симонян дословно повторит тезис, который Винокуров назвал «кулуарной несправедливостью» и «ярлыком»: «Игроки у нас в 50-е годы по уровню превосходили своего тренера…»176.

Занятно, но даже общепризнанные вроде бы достоинства Гуляева как тренера – «хороший методист, обеспечивающий атлетическую готовность команды» – оспаривались, причем самым высоким футбольным руководством. Так, начальник Управления футбола Лев Зенченко в выступлении на всесоюзной научно-методической конференции тренеров и начальников команд высшей и первой лиг накануне старта сезона-74 критиковал Гуляева за недостаточные физические нагрузки в период подготовки: «Созданная Управлением футбола комиссия по приему годовых отчетов от тренеров команд высшей и первой лиг вскрыла ряд серьезнейших недостатков в организации учебно-тренировочной работы. <…> …московский „Спартак“ тренировки с высокой нагрузкой подменял товарищескими матчами, которые расхолаживали игроков, не способствовали развитию и закреплению у них необходимых навыков…»177.

Спартаковцы 70-х откровенно посмеивались над своим старшим тренером. Как вспоминал Сергей Ольшанский: «Безобидный тренер, но некоторые его упражнения не шли, квадраты какие-то, а он все равно их давал. Только он отходил – мы по-своему тренировались. Сашка Минаев, правый полузащитник, записывал за Гуляевым афоризмы: „Беги бегом“, „Подавай угловой на уровне метр двадцать“ и так далее. Разборы игры Гуляева были для нас лучше любого концерта…»178.

Сам же Минаев вспоминал: «Николая Алексеевича в «Спартаке» прозвали Гундос. За гнусавый голос и занудство. На тренировки выходил с мегафоном, упражнения зачитывал по бумажке. Установки растягивались часа на полтора, бубнил одно и то же. Когда у Старостина кончалось терпение, обрывал его на полуслове: «Так, Николай Алексеевич вам канву дал. Вышивать сами будете…»179. И охотно, кстати, своими записями тех лет поделился с публикой:

«Установки Гуляева навсегда остались в моей памяти.

– Ребята! В игре стараться делать. Этого не делать.

– Булгаков! Бегай между двух и не болтайся между трех защитников!

– Мужики! Потянули свои ноги, чтобы не пришлось вас за руки брать!

– Штрафные у нас бьют Пискарев и Папаев. Но в итоге будет бить Кокарев.

– Разберем игру Пискарева. Андреев, ты почему в прошлом матче пас ему не отдал?

– Вы знаете, что на каждый вариант у нас есть так. А раз так – значит, вот так.

– Установка на игру с «Зенитом». По не зависящим от нас обстоятельствам защитника Голубева мы все знаем. (Защитник Голубев отличался своей жесткостью на поле.)

– Центральный нападающий Маркин сегодня играет центрального нападающего.

– Установка перед игрой с «Миланом» в 1975 году. Покойный Миша Булгаков, царствие ему небесное, опаздывает буквально на пять минут. Тренер Гуляев говорит: «Если я сказал, что установка в 12 часов (а ты опоздал на пять минут!), то в 14.00 ты должен быть готов!»

– Женя Сидоров!.. Ну что за игрок!.. Ни рыба ни мясо, а баранина какая-то!..»180.

Охотно подшучивал над Гуляевым и сам Старостин. Евгению Ловчеву запомнилась такая история: «Однажды Гуляев в своем стиле давал установку перед матчем с „Торпедо“. Едем в автобусе, Старостин смотрит: Николай Алексеевич храпит. И тогда Николай Петрович встает, показывает на него и говорит: „Настройщик херов!“. Игроки под кресла едва не попадали – и матч выиграли…»181.

Анатолий Исаев припомнил, как «…однажды на сборах был смешной случай – Николай Петрович зашел к Николаю Алексеевичу, а тот спит с блокнотом и карандашом в руках. Чапай походил-походил вокруг и оставил записку: „Проснешься – зайди“…»182.

А Никита Симонян, рассказывая о Гуляеве, вспоминал, что «Николай Петрович Старостин не уставал удивляться его педантичности. Вот, скажем, идет игра «Спартака» с «Миланом» на Кубок УЕФА. Первый матч, состоявшийся в Сочи, спартаковцы проиграли. Повторная встреча – в Милане. «Можешь себе представить, – рассказывает Старостин, – в наши ворота сразу же влетает мяч. Я в сердцах говорю Гуляеву, сидящему рядом со мной: «Это ж надо, Николай Алексеевич, на первой минуте нам забивают!». «Нет, Николай Петрович, не на первой, – и, посмотрев на свой секундомер, – на тридцатой секунде второй минуты»…»183.

Показательна и запомнившаяся Валерию Винокурову реакция Старостина на очерк «Талант преданности делу». Журналист вспоминал: «Спустя несколько дней после того, как в еженедельнике «Футбол-хоккей» был напечатан мой очерк о Николае Алексеевиче Гуляеве, в одном из коридоров «футбольной власти» я столкнулся лицом к лицу с Николаем Петровичем Старостиным. Он шел мне навстречу, широко раскинув руки, и вместо приветствия вдруг заявил: «Вот уж никогда не думал, что у Кольки Гуляева есть талант». Поняв по выражению моего лица, что я готов резко возразить, Николай Петрович положил руку мне на плечо: «Ну, не обижайтесь, не обижайтесь, я ведь шучу». «Только, пожалуйста, никому этого больше не говорите», – попросил я. «Да уже успел сказать – брату Андрею. Увы, есть у меня такая слабость: ради красного словца не пожалею родного отца. Но больше, обещаю, грех на душу не возьму. А очерк-то ваш мне очень понравился. Взахлеб прочитал…»184.

Геннадий Логофет, с Гуляевым, надо сказать, абсолютно не ладивший еще с 1966 года и считавший, что раньше времени завершил карьеру именно вследствие личностного конфликта с тренером, заметив «А вот o Гуляеве ничего доброго вспомнить не могу…»185, утверждал, что в основе тренерских успехов Гуляева лежало исключительно везение: «Мы не раз спрашивали Старостина – как он может такого ограниченного человека в „Спартаке“ держать. А Николай Петрович отвечал: „Зато он как мул упрется, обязательно добьется своего и сделает результат“. Николай Алексеевич, на футбольном сленге говоря, фартовым был. Везло ему…»186.

Везение везением, но не все, конечно, дело в этом. Гуляев шел в ногу со временем и, например, в своем выступлении на упоминавшейся выше всесоюзной научно-методической конференции тренеров и начальников команд высшей и первой лиг в феврале 1974 года рассказывал о первых попытках внедрения им научного анализа игр в «Спартаке»: «Н. Гуляев рассказал о том, как с помощью бригады Центрального института физкультуры в „Спартаке“ проводились разборы игр и анализы действий футболистов не на глазок, как это было прежде, а конкретно, на основе научных данных. Футболисты, относившиеся к первым опытам с улыбкой, когда увидели практические результаты, стали серьезнее и активнее участвовать в разборах матчей…»187.

Откровенно симпатизировавший тренеру Валерий Винокуров видел причины недооцененности Гуляева в его скромности: «Я думаю, что причина многолетнего заблуждения, откровенной недооценки некоторыми тренерских возможностей Николая Алексеевича Гуляева заключается, как ни странно, в его личных качествах. Есть люди, которые, сделав хорошее дело, умеют и преподнести его на суд общий, и расцветить в интервью, обобщить в статьях, выступить на многочисленной аудитории. В этом нет, понятно, ничего зазорного. Но вот на такое как раз совершенно не способен Гуляев. До удивления скромный, по-моему, даже застенчивый, как в общении с журналистами, так и в беседах с начальством, не умеющий дать отпора недоброжелателям, он любит говорить только на сугубо специальные темы и говорит негромко, старательно подбирая слова, не навязывая своего мнения, а как бы предположительно, ожидая услышать, узнать что-то от собеседника…»188.

«Как оценивать сделанное спартаковцами за два сезона? И снова приходилось мне слышать прямолинейно-поверхностные мнения: «Ну, что в этой команде есть? Так называемый спартаковский дух – верно, есть, потому и боролись. Гуляев, как всегда, хорошо подготовил игроков физически – вот они добросовестно и отбегали до конца сезона. И все. Опять ничего нового в тактике, ничего оригинального. А что найдены новые амплуа некоторым футболистам, так это вынужденно, да и порой по воле случая». Нет уж, позвольте поспорить. Теперь это совсем другая команда, чем в 50-е годы, – нет и в помине того созвездия…»189, – писал Винокуров в декабре 1974 года. Спустя семь лет, в книге «Шаг к истине», куда вошел переработанный очерк о Гуляеве, журналист дополнит свою «линию защиты» тренера: «Бойцовским характером и физической свежестью в современном футболе многого не выиграть. Тем более команде, в которой действительно можно насчитать лишь четырех-пятерых футболистов достаточно высокого мастерства. Я уверен, что в 50-е годы тактическое искусство и чутье тренера не играли такой роли, как в современном футболе… Сегодня же работа с любой командой начинается с того, что нужно определить ее тактическое лицо, не только количество, скажем, форвардов, а и их расстановку, их маневры, зоны действия, связи с полузащитой, чья игра тоже не одним лишь количеством и качеством исполнителей определяется, а видением тренера…»190.

Винокуров победно завершал свою мысль: «И вот мы теперь знаем, каким виделся Гуляеву „Спартак“. Мы знаем, как тренер сумел выйти из трудного положения, вызванного нехваткой форвардов и хавбеков. Мы знаем, что тренер сумел найти всем футболистам такую игру, что те смогли проявить все свое умение. Мы, наконец, просто обязаны признать, что все неожиданные перестановки игроков, которые сначала встречались с недоверием, оказались разумными и полезными. Ибо Минаев раскрылся в полузащите, а не в нападении, Осянин блеснул в роли стоппера, Ловчев был так же ярок на новом месте, как и в обороне, Булгаков вдруг принес пользу на левом фланге атаки, а Прохоров, по его признанию, почувствовал, что может дать старший тренер вратарю, если постоянно уделяет ему внимание не только по долгу службы. Я уверен, что именно тактика игры привела „Спартак“ на пьедестал почета. Что, конечно, не перечеркивает боевых и физических качеств команды. Напротив, именно превосходная организация игры позволила проявиться и атлетизму, и воле…»191.

Доказать или опровергнуть тезис о том, что «тактическое искусство и чутье тренера» способны на чудо, предстояло в новом сезоне. Болельщики ждали его с большими надеждами – отставание всего в одно очко от чемпионов-киевлян порождало немалые иллюзии.

1975 год расставил все и всех по своим местам…