Читать книгу «Спартак». Хроники возрождения». Книга первая. 1976 год. Катастрофа - Олег Медведев - Страница 22

Пока Управление футбола, ведомое Зенченко, вело, по определению Константина Есенина, борьбу с «ветряными мельницами», отечественный футбол успел явить миру новых кумиров – в 1973 году «золотой дубль» сделал ереванский «Арарат». Команда под водительством Никиты Павловича Симоняна оставила киевлян на второй строчке в итоговой таблице в чемпионате страны и побила в финале Кубка.

Кто бы мог подумать тогда, что именно этот финальный матч розыгрыша Кубка СССР 1973 года станет фактически точкой отсчета новой эпохи в истории всего советского футбола – эпохи Лобановского.

Киевское «Динамо» к тому моменту уже было клубом, что называется, с историей. В 1961 году именно киевляне под руководством Вячеслава Соловьева нарушили гегемонию московских команд на лидерство в советском футболе, завоевав звание чемпионов СССР. После некоторого отступления с лидирующих позиций в январе 1964 года в Киеве началось семилетнее «правление» Виктора Александровича Маслова – одного из наиболее авторитетных наших тренеров, привнесшего в отечественный футбол ставшую знаменитой схему «4-4-2». В том же сезоне динамовцы завоевали Кубок СССР и стали первым клубом, делегированным советскими футбольными властями в европейский клубный турнир, приняв старт в Кубке обладателей кубков сезона 1965/66 гг. Год 1965-й принес подопечным Маслова «серебро» союзного чемпионата, а затем началась «золотая» в прямом и переносном смысле пора: киевское «Динамо» – чемпион и обладатель Кубка СССР 1966 года, победитель чемпионатов 1967 и 1968 годов…

Футбольный расцвет Киева совпал, и не случайно, с политическим восхождением Владимира Васильевича Щербицкого, с чьим именем киевское «Динамо» будет по праву ассоциироваться до конца 80-х. Выходец из Днепропетровска, с 1961 по 1963 год Щербицкий возглавлял Совет Министров Украинской СССР. Затем был возвращен решением Хрущева на пост первого секретаря Днепропетровского обкома Коммунистической партии Украины, что было равносильно ссылке. Однако при Брежневе в октябре 1965 года Щербицкий вернулся на должность председателя Совета Министров Украинской СССР, а в мае 1972 года, уже будучи в течение года членом Политбюро ЦК КПСС, сменил Петра Шелеста и возглавил ЦК Компартии Украины, став, по сути, полновластным «хозяином» республики.

«Пристрастие его было известно. Однажды В. В. рассказал мне, что на заседании тогда еще президиума ЦК КПСС Хрущев, не называя фамилий, безадресно говорил, что вот, дескать, вместо того чтобы решать большие государственные дела, некоторые слишком увлекаются спортом и футболом в частности. Все присутствующие поняли, что это было сказано в адрес Щербицкого. В последующие годы в подобном плане какой-то критики не было…»404, – вспоминал Константин Продан, с 1963 года его помощник, позже управляющий делами украинского ЦК. А Яков Погребняк, в 1971—1987 гг. секретарь ЦК Компартии Украины, непосредственный куратор киевского «Динамо» в украинском партийном руководстве, подметил как-то, что судьба команды во многом повторяла крутые повороты политической карьеры партийного руководителя: «Заметьте – пока Щербицкий был у власти, и Маслов добывал с «Динамо» победы! Щербицкий ушел в Днепропетровск, и масловская команда захирела…»405. По словам Погребняка, «Петр Ефимович Шелест не был таким фанатом футбола. Не то чтобы он совсем в стороне оставался, нет, помогал, но не так…»406.

Болельщиком, при всей страсти к футболу, Щербицкий, по словам Продана, тем не менее, был трезвомыслящим: «Скажем, „Динамо“ проиграло „Спартаку“. На второй день один возмущается тренером, что не того поставил. Второй винит Блохина, что не так сыграл, и тому подобное. Владимир Васильевич, уже все взвесив, спокойно говорит, что изначально футбол – это все-таки спорт. Игра! Надо все тщательно проанализировать, найти слабые места. Главное – не дать опустить руки тренеру и ребятам. Наоборот, надо их в этой ситуации всячески поддержать. И поворачивал все таким образом, что после такого поражения „Динамо“ следует уделить еще больше внимания. Естественно, когда первый руководитель делает подобные жесты, челядь со своей стороны тоже оказывает команде знаки повышенного внимания…»407.

И непосредственно в дела команды, как утверждал игравший за «Динамо» в 60-е Леонид Островский, Щербицкий не вмешивался, напротив, нередко защищал ее: «Нет, такого не было. Напротив, оберегал команду от «подсказчиков». Помню, играем мы дома с армейцами Одессы. Первый тайм – наше полное преимущество, а забить не можем. А тут еще Женя Рудаков пустил «бабочку» под мышкой. Перерыв. Маслов зашел в раздевалку спокойный: «Отдыхайте. Ничего страшного. Во втором тайме забьете». Вдруг вбегает какой-то генерал и давай делать разнос. Дед как рявкнет: «Вон отсюда!». Тот, бедный, опешил, побагровел, но ушел. Маслов не такой простой, он понимал, чем это может закончиться для него. И сыграл, как говорится, на опережение. Утром, ни свет ни заря, он уже в кабинете Щербицкого: «Как же так, Владимир Васильевич, какой-то пьяный генерал позволяет себе входить в раздевалку, кричит на ребят. Может, тренер уже не нужен команде? Пусть генерал тренирует…». Щербицкий успокоил: «Не волнуйтесь, Виктор Александрович. Я разберусь лично. Идите работайте». Выходит из кабинета, а в приемной сидит тот самый гене рал – видимо, жаловаться на Маслова пришел. С тех пор в перерыве ни один начальник не смел заходить к нам в раздевалку. Толпились все в коридоре. Мы называли это место нашей «приемной»…»408.

Не помнит визитов Щербицкого в команду и Олег Базилевич: «…Он действительно был фанатично предан футболу. Даже вел собственную статистику, какой, по-моему, не каждый тренер мог бы похвастать. И вот что интересно: позже, когда Щербицкий возглавил украинскую партийную организацию и стал членом „большого“ Политбюро, на футбольной базе он ни разу не появился. Видно, существовала какая-то неведомая нам партийно-номенклатурная этика, не позволявшая ему этого. Однако жить без футбола он по-прежнему не мог. Я знаю даже, что в последние годы жизни врачи иногда запрещали Владимиру Васильевичу смотреть футбольные телерепортажи – так он переживал за киевское „Динамо“…»409.

Подтверждает это и Продан: «Нет, непосредственных контактов с руководством и коллективом киевского «Динамо» у В.В. не было. Но он знал всю кухню, перемещения, приглашения из других клубов. Не секрет, что динамовский коллектив был базовым и для сборной республики, а одно время – и СССР. Естественно, забота о киевском «Динамо» была на первом плане – визитная карточка Украины! Но В.В. не опускался, скажем, до каких-то конкретных указаний секретарю обкома или другому руководителю. Это было ниже уровня его достоинства. В ЦК был исполнитель, который согласовывал и решал эти вопросы, но не он…»410.

Иван Клопов, заведующий сектором физической культуры и спорта отдела пропаганды и агитации ЦК Компартии Украины в 1972-1980 годах, рассказывал: «Чаще всего из официальных лиц на базу приезжали первый заместитель председателя Совета Министров УССР Владимир Семичастный, секретарь ЦК КПУ Яков Погребняк, председатель Спорткомитета УССР Михаил Бака, первый заместитель министра внутренних дел УССР Иван Катаргин и я. Также наведывались в Конча-Заспу заведующий отделом пропаганды и агитации ЦК КПУ Юрий Ельченко и его заместитель Виталий Возианов…»411.

«Естественно, забота о киевском „Динамо“ была на первом плане —визитная карточка Украины!»412, – эти слова Константина Продана исчерпывающе отражают отношение власть предержащих республики к флагману украинского футбола. Футбол на Украине во времена Щербицкого стал делом абсолютно государственного значения. И организация дел в киевском «Динамо», и его возможности в комплектовании и создании условий для тренеров и игроков еще до появления Лобановского, безусловно, принципиально отличались от большинства футбольных команд Советского Союза. При нем же система заработала как часы.

Откровенные воспоминания Якова Погребняка свидетельствуют о том, что методы поддержки киевского «Динамо», положа руку на сердце, мало отличались от вмененных в вину ворошиловградским партийцам: «Я часто на базе „Динамо“ бывал. В день матча – всегда! Приезжал на базу, собирал команду и давал ей своеобразную установку. Особенно перед важными встречами, например, со „Спартаком“. <…> Потом захожу в комнату к Лобановскому. С ним обычно были Базилевич и Зеленцов. Спрашиваю я Валерия Васильевича – что надо? На матч, в смысле. Он отвечает – шесть тысяч. Рублей. Остальное – потом… Приезжаю на работу, иду на „начальственный обед“. <…> Смотрю, Щербицкий доволен, что я ему так подробно докладываю об обстановке в команде. Тут я и говорю, что команда просила на этот матч шесть тысяч. Он к предсовмина Ляшко – Александр Павлович, сделайте! Тот, как всегда, помедлил, потянул время, но пообещал, что Министерство финансов выделит средства. Я после этого звоню Лобановскому и сообщаю, что деньги будут. Мол, я свое обещание выполнил – теперь уж и вы со „Спартаком“ постарайтесь! Он говорит – голову на отсечение не даю, но биться будем изо всех сил…»413.

Не менее колоритен и рассказ о ежегодных совещаниях, которые были посвящены исключительно обеспечению киевского «Динамо»: «Решали и сугубо материальные вопросы – сколько квартир на команду выделить, сколько машин („Жигули“, „Волга“). Сколько-то давали из фондов Совета министров, сколько-то подбрасывал Киев, не обходилось и без МВД. Не обижали! Тогда ведь, вы должны помнить, важно было не только деньги иметь, но и возможность купить. По государственной цене „Волга“ стоила 10 тысяч рублей, но грузины тут же были готовы забрать за сорок… Понятно, что многие этой возможностью пользовались. Точно помню, что Блохин три „Волги“ получил. Вопрос с воинскими и спортивными званиями решали. Но и не только по обеспечению футболистов – Лобановский частенько просил необходимое оборудование на базу приобрести…»414. «…Скажу, что в решении вопросов обеспечения и деятельности киевского «Динамо» участвовало высшее руководство Украинской ССР. Пусть и не лично (Щербицкий с командой не встречался), но всегда держало руку на пульсе…»415, – подытоживал главный партийный куратор киевской команды.

На тех же ежегодных совещаниях решались и вопросы комплектования. Проблем с приглашением в Киев практически любого украинского футболиста, как известно, не возникало, хотя недовольные были всегда: «Ох, если б вы знали, сколько мне приходилось выслушивать! Скажем мягко – терпеливо выслушивал критику в свой адрес (за чрезмерную, как они считали, заботу о «Динамо») и от Ватченко, первого секретаря Днепропетровского обкома, и от донецкого руководства в лице Дегтерева… Что творилось, когда Протасов и Литовченко из «Днепра» переходили! Тут уж пришлось жестко настоять на позиции руководства республики. Вот на каком уровне решались у нас футбольные вопросы…»416. Однако мы забежали вперед…

В 1969 году киевляне пропустили на первую строку «Спартак». А вот провал 1970 года – лишь 7 место – привыкший к победам Киев Виктору Маслову уже не простил. Учителя сменил ученик – Александр Александрович Севидов, которого когда-то Маслов пригласил еще игроком в московское «Торпедо». Севидов в первом же сезоне 1971 года вернул Киеву «золото», затем всерьез взялся за обновление команды – именно при нем заиграли в основном составе, скажем, Олег Блохин и Леонид Буряк. Перестройка потребовала жертв – первые два года правления на Украине Владимира Щербицкого команда Севидова финишировала лишь второй, пропустив вперед, соответственно, ворошиловградскую «Зарю» и ереванцев.

И вот в конце сезона 1973 года Севидов был уволен – «под предлогом развала воспитательной работы в команде. Так, во всяком случае, значилось в приказе, хотя игроки души не чаяли в своем тренере и бегали по начальству с просьбами его оставить…»417. Яков Погребняк спустя десятилетия скажет с сожалением: «А Севидов, конечно, с обидой из «Динамо» ушел. Теперь уже я считаю, что не надо было нам так грубо с ним… Но – такое было время и такие порядки…»418.

Всю правду о произошедшем тогда в Киеве мы едва ли узнаем. Тучи над Севидовым начали, очевидно, сгущаться еще в 1972-м, тому немало свидетельств. Успехи ворошиловградской «Зари», как мы помним, вызвали достаточно резкую реакцию в Киеве. Герман Зонин, работавший с «Зарей», вспоминал позже, что его уже тогда довольно активно вербовали для работы с главной командой Украины: «Над Киевом „Заре“ летать воспрещалось: самолет шел на посадку, и меня чуть ли не на летном поле запихивали в черную „Волгу“ и увозили в ЦК к Щербицкому. Так все одно: давайте к нам в „Динамо“. Засылали гонца, можно сказать, персонального – Олега Ошенкова, который тогда начальником Управления футбола Украины работал…»419.

Аркадий Галинский, к тому моменту выброшенный из журналистики, но прежних дружб и связей не утративший, спустя годы поведает о странной истории с вызовом в Киев Лобановского: «В 1972 году в конце сезона, то есть еще за год до переезда Лобановского в Киев, он позвонил мне (в Москву из Днепропетровска) и сказал, что его вызывают в украинскую столицу, и что там, как он понял, разговор пойдет о его переходе на тренерскую работу в киевское „Динамо“. Предположив, что Севидов, возможно, вступил с местными властями в какой-то конфликт, я обеспокоился этим, позвонил в Киев и спросил у Севидова, что у него там происходит. Выяснилось, что „на Шипке все спокойно“. На следующий день Лобановский звонит мне уже из Киева, обескураженный тем, что утром в ЦК Компартии Украины ему говорили о необходимости принять киевское „Динамо“, а несколькими часами спустя в городском и республиканском советах общества „Динамо“, а также в Спорткомитете УССР его встретили чуть ли не в штыки. Поняв, что за спинами обоих – Севидова и Лобановского – плетется какая-то интрига, я посоветовал последнему возвратиться, не мешкая, в Днепропетровск, что он и сделал…»420