Читать книгу «Спартак». Хроники возрождения». Книга первая. 1976 год. Катастрофа - Олег Медведев - Страница 14

Не только «Спартак» – весь наш футбол оказался в полосе безвременья…

Вот как охарактеризует царившие тогда настроения Лев Филатов в своей книге «Ожидание футбола», увидевшей свет в 1977 году, заметим, как раз в те вполне бесконфликтные и осторожные годы: «В каждом матче, как известно, разыгрываются два очка. Те команды, которым ничего особенного не нужно, успели выработать собственный взгляд на вещи, им достаточно одного очка. Вот и собирают потихонечку. Для этого разрабатываются всякие ухищрения. Прежде всего, унылая оборонительная игра в половине матчей – на выезде. То и дело, хоть и не каждый раз, она подкидывает желанное очочко. Раздувание сверх меры „судейского вопроса“, старание свои потери отнести за счет „несправедливых пенальти“, „голов из явного офсайда“. Делается это не без расчета: другой судья, узнав о таком натиске, приехав в этот город, подумает, прежде чем свистнуть „вне игры“… А бывают и попытки умаслить, задобрить судей… Наконец, в трудный момент можно условиться о „договорной ничьей“, с тем, чтобы в другой раз „отдать долг“ невысокой договаривающейся стороне. Можно изыскивать неправедные подачки игрокам для подъема их настроения. Можно под благовидным предлогом затруднить тренировку приезжей команды… Да мало ли обходных путей!..»268.

Метастазы, поразившие тогда наш футбол, не изжиты и по сей день. Ну, а тогда футбол как игра все больше уступал место совсем другим, закулисным играм. И в истории его болезни тех лет главное место, безусловно, занимают так называемые «договорные» матчи. Еще раз процитируем Филатова, опубликованное в 1976 году: «Ни ничья, ни гол – единственный в матче не могут дискредитировать игру, если она ведется честно, что есть духу, изо всех сил. Даже начинающий любитель футбола это прекрасно знает. И не крупный счет привлекает людей на стадион, их влечет туда желание стать сопереживателями неотступной полуторачасовой борьбы. Опасность для футбола не в ничьих и не в будто бы недостаточно крупном счете, а в том, что иногда из футбола устраняют его душу – борьбу. Уже мелькали в прессе сообщения о постановочном футболе, о договорных ничьих. Такие „режиссеры“ исходят из соображений об экономии сил футболистов, о желательности приобретения дефицитного очка без риска. То, что эти люди пренебрегают интересами футбола в целом, – это ясно. Дельцы есть дельцы, и таковы они всюду, не только в футболе. А вот защищать футбол от браконьеров надо гораздо строже, чем пока это делается. Мне уже приходилось однажды, скорее в шутку, чем всерьез, писать о создании добровольного „Общества по охране футбола“. Чувствую, что доля шутки в этом предложении уменьшается…»269.

Народная молва прочно связала в 70-е понятие «договорный» матч с именем Валерия Лобановского. Не оспаривая величия тренерского таланта и достижений Валерия Васильевича, нельзя не признать, что, увы, основания к тому, несомненно, были. Однако неоспоримо и другое – авторство «договорных» встреч принадлежит отнюдь не тренеру Лобановскому, и достаточно широкое распространение порочной практики далеко не спортивных игр на футбольных полях ведет свой отсчет еще из 60-х, когда он сам еще выходил на зеленый газон стадионов. А уж зародились они задолго до того, как Лобановский вообще избрал футбол своей стезей…

Первый в советском футболе случай попытки подкупа соперников – пресеченной и потому ставшей, несмотря на отсутствие огласки, достоянием истории, датируется 1946 годом. Право пополнить на следующий год компанию сильнейших команд страны оспаривали победители Южной и Восточной зон второй группы – столичные «Пищевик» и ВВС. Летчиков тренировал тогда не кто иной, как будущий хоккейный мэтр Анатолий Тарасов. Команду ВВС, как известно, пестовал генерал Василий Сталин, а их соперников «курировал» наркомат пищевой промышленности. К криминалу для обеспечения успеха в переходных матчах решили прибегнуть пищевики, причем на достаточно высоком уровне – на скамье подсудимых в итоге окажется целый ряд высокопоставленных чиновников. Как засвидетельствует в своей книге известный арбитр Марк Рафалов, «…осуществление грязной сделки пищевики возложили на администратора команды широко известного в те годы футбольному миру Якова Цигеля. Он провел переговоры со своим бывшим однополчанином, защитником ВВС Андреем Чаплинским, которому посулил пять тысяч рублей. Тот было согласился, но в последний момент передумал и обо всем рассказал Тарасову. Анатолий Владимирович сразу же проинформировал о готовящейся махинации руководителя союзного футбола Сергея Александровича Савина. Тут же к делу были подключены оперативные работники МУРа. В результате заговорщиков задержали на месте преступления под Северной трибуной стадиона „Динамо“. Мосгорсуд приговорил дельцов к различным срокам заключения. Цигель благодаря умелой защите адвоката отделался условным осуждением…»270.

К 1964 году далекие от спортивного соперничества явления достигнут в футболе такого масштаба и разнообразия форм, что в январе того года удостоятся впервые специального обсуждения на пленуме Федерации футбола. Причем представители Москвы и Украины в тот момент выступят единым фронтом: «На том же пленуме впервые был поднят вопрос о матчах, которые чуть позже назовут „договорными“. В частности, Андрей Старостин заявил следующее: „Надо упорядочить вопрос расчетов с судьями, чтобы наши судьи не были зависимы от посторонних факторов, и чтобы это не влияло на качество судейства“. Об этом же сказал и председатель Федерации футбола Украины Ф. Мартынюк…»271.

Открыто же впервые напишет о вскрытых махинациях в футболе газета «Правда» спустя двадцать с лишним лет после памятной истории с «Пищевиком» и ВВС. Как отметит историк отечественного футбола Аксель Вартанян: «24 ноября 1967 года А. Суконцев и И. Шатуновский опубликовали в „Правде“ фельетон под заголовком „Чужой в воротах“. Краткое содержание. Киевский СКА, чьи ворота защищал Гурбич, вместе с карагандинским „Шахтером“ и кировабадским „Динамо“ оспаривали в двухкруговом турнире единственную в элитный санаторий класса „А“ путевку. Ко второй встрече „Шахтера“ со СКА киевляне лишились шанса на первое место. Перед игрой представители карагандинской команды передали Гурбичу 600 рублей за содействие в получении двух очков. Стороны остались довольны друг другом, „Шахтер“ победил – 3:1. Эту закулисную махинацию и разоблачала газета. <…> Гурбича, как лишнего в советском футболе человека, дисквалифицировали до конца дней его (по логике вещей и результат матча следовало аннулировать, но этого не сделали). Остались без работы и два деятеля из Караганды…»272.

Таким образом, к 1968 году явление достигло такого размаха, что появились уже и первые пострадавшие. Увы, не только в сплоченных рядах любителей решить исход матча за пределами футбольного поля. Жертвой начальственного гнева стал замечательный спортивный журналист, фронтовик, на тот момент – специальный корреспондент «Советского спорта» Аркадий Романович Галинский. А поводом – его материал, опубликованный даже не в главной спортивной газете страны: «Статья моя называлась „Странные игры“, и ее напечатала газета „Советская культура“. Почему „Советская культура“, а не „Советский спорт“? Потому что в „Советском спорте“ (где я тогда, кстати сказать, работал спецкором) противился ее публикации, причем без всяких объяснений, главный редактор Н. Киселев…»273. Реакция была скорой: «Статья была опубликована 2 ноября 1968 года, в субботу, а в понедельник, 4 ноября, меня вызвали из дома экстренно к Киселеву (спецкоры „Советского спорта“ обычно не ходили каждый день в „присутствие“). Когда я вошел в кабинет „главного“, там уже находились оба его зама, а также секретарь парторганизации. А поскольку человек я всегда был беспартийный, то и подумал, что в редакции, видно, стряслась какая-то беда, причиной которой стал именно я. И правда: Киселев, хмурясь, объявил, что моей статьей в „Советской культуре“ крайне недоволен заместитель заведующего Отделом (тогда это слово писалось с большой буквы) пропаганды ЦК КПСС Александр Николаевич Яковлев. Больше того – Яковлев звонил Киселеву самолично и велел довести свое недовольство до моего сведения…»274.

Что же такого крамольного вынес на газетные страницы Аркадий Галинский? Обратимся к первоисточнику и позволим себе процитировать на этих страницах достаточно пространный фрагмент статьи «Странные игры». Многие соображения журналиста, как ни прискорбно, звучат актуально и сегодня:

«В декабре прошлого года присутствовал я на одном из последних матчей сезона. Хозяева поля были уже чемпионами и принимали своих одноклубников из Минска. Для гостей исход этого матча был необычайно важен. Выиграв, они занимали в чемпионате страны четвертое место, сделав ничью или проиграв, – шестое.

«Судьбу встречи решил отличный удар Мустыгина», – прочитал я на следующий день в газетах. Действительно, чемпионы проиграли 0:1, и Мустыгин, лучший бомбардир прошлогоднего первенства, сильным ударом послал в сетку свой девятнадцатый мяч. Но мне подумалось, что вряд ли ему когда-либо легче было забить гол, чем на этот раз. Посудите сами. Подают угловой. Прочертив в воздухе дугу, мяч опускается в центре штрафной площади – на землю. Часто ли вы видели, чтобы мячу удавалось здесь приземлиться? И полежать еще спокойно секунды две, пока Адамов и Мустыгин не выяснили, кто именно должен бить?

Мои соседи по трибуне чувствовали себя обманутыми. Тем более, что, пропустив гол, чемпионы и не думали отыгрываться. К слову сказать, они послали на этот матч нескольких дублеров, как бы взяв пример у московской команды «Динамо», которая несколькими днями раньше, обеспечив уже себе второе место (и не имея шансов дотянуться до первого), не выставила в своем последнем матче четырех сильнейших игроков. В результате легкая победа над ними принесла их соперникам третье место.

Я мог бы привести еще немало таких примеров, да и любители футбола из разных городов тоже могли бы, покопавшись в памяти, поделиться сходными воспоминаниями. Но так же, как и я, они не осмелились бы, полагаю, заявить публично, что странное течение этих матчей было следствием чьей-то закулисной договоренности. Ведь все это, в конце концов, сугубо личные впечатления: была на поле настоящая борьба или не было ее?.. <…>

Допускаю, что кто-нибудь из футболистов и тренеров рассуждает по наивности: «Нам это очко (или два очка) не нужны, пусть берут себе на здоровье! Что ж, само по себе это рассуждение лишь неспортивно, не более. Но куда прикажете девать вытекающий отсюда обман публики, которая, прямо скажем, билеты приобретает на совершенно другое зрелище? Ведь платное зрелище – это тоже товар, и он должен соответствовать своей цене.

Вы желаете где-то там, на задворках, на «дикой» площадке, кому-то проиграть – ваше дело, проигрывайте, хотя этим тоже уважения ни у кого не вызовешь. Ваша подачка в виде проигрыша кому-то нужна – что ж, пусть берут ее, если не ведают, что такое спортивная честь и достоинство. Но на стадионы, матчи чемпионата, состязания мастеров люди приходят смотреть честную борьбу. И отдают себе отчет иные тренеры, футболисты, руководители клубов или нет, а возня такого рода приносит обществу немалый вред и разлагающе действует на самих спортсменов…»275.

Как позже расскажет сам Галинский: «Я вчитывался в текст своей статьи – и ничего не понимал! Материалы о договорных матчах появлялись на страницах многих газет и прежде. Да и вскоре после яковлевского реприманда Киселеву <…> была помещена в том же «Советском спорте», причем на довольно видном месте, беседа с Константином Бесковым, в которой известный тренер сокрушался в связи с тем, что результаты некоторых матчей на финише чемпионата страны можно было предсказать заранее…»276. Недоумение Галинского можно понять. Бесков говорил прямо и открыто: «Я не могу привести точных фактов и доказательств, но впечатление складывается такое, что в конце сезона некоторые результаты матчей чемпионата были достигнуты благодаря «договорным» началам. К чему же придет наш футбол, если такую тактику не пресекут вовремя?..»277.

У Галинского нашлась собственная версия подоплеки начавшихся на него гонений: «Из „Советского спорта“ я, разумеется, ушел, но вот о том, какая все-таки в моей статье гнездилась крамола, временами задумывался. Ведь от всех других публикаций на темы мошенничества в футболе моя отличалась, в сущности, только одним – пропозицией создать наконец для борьбы со „странными играми“ (как одним из видов уголовщины) государственные правовые основы…»278.

Дальнейшие круги ада журналист подробно описал в статье «Как меня превратили в «Солженицына советского футбола» (интересующихся адресуем, например, к подшивке еженедельника «Футбольный курьер», №№1—4 за 1994 год). Сперва Галинского вынудили уйти с Центрального телевидения, где он вел передачу «Спортивная панорама». Затем, после выхода книги «Не сотвори себе кумира», в которой он вновь осудил практику «договорных» матчей, в феврале 1972 года уволили из журнала «Физкультура и спорт» как «не соответствующего занимаемой должности». Как выяснилось позже, принципиальная позиция Галинского даже удостоилась специального приказа «председателя Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР №148 от 17 марта 1972 года «О материалах по футболу на страницах журнала «Физкультура и спорт», поручившего главному редактору журнала Тарасову рассмотреть вопрос о дальнейшем использовании на работе в журнале старшего редактора Галинского, «…ответственного за футбольный раздел журнала, материалы которого содержали крайний субъективизм, тенденциозность, способствующие разжиганию ажиотажа и нездоровых страстей вокруг футбола»…»279.

Увы, были активно вовлечены в кампанию травли и коллеги-журналисты – за подписью Мартына Мержанова 4 марта 1972 года в газете «Советский спорт» появилась статья о книге Галинского с одноименным его книге названием «Не сотвори себе кумира», где тот был «…охарактеризован как идеалист-метафизик, идеологический и политический отщепенец, радующийся поражениям советских футбольных команд и преследующий в своих писаниях лучших советских специалистов футбола…»280. После серии судов, где Галинский пытался оспорить увольнение, «…запрет на профессию вошел в силу, и в течение семнадцати лет мне не удалось напечатать ни единой строки ни в одном из изданий страны. А уж о том, чтобы устроиться на штатную журналистскую работу «Солженицын советского футбола» и помыслить не мог…»281, – вспоминал он.

Сам Галинский позже выдвинет небезосновательное предположение, что его выступления и призывы ввести уголовное преследование за «договорные» матчи вызвали столь бурную реакцию власть предержащих по той простой причине, что система махинаций в футболе вышла далеко за рамки собственно футбола: «А ведь подавляющее большинство любителей футбола и поныне свято верят, что результатами матчей манипулируют футболисты и тренеры. К надувательству публики, конечно, те и другие причастны, но в основном как участники инсценированных матчей, а не как их организаторы. Ибо в девяноста девяти случаях из ста турнирные очки уступали, дарили, одалживали, продавали и покупали начальники, причем порою самых высоких рангов…»282.

И в качестве примера такого сановного вмешательства в футбольные дела приведет историю, имевшую место задолго до описываемых им в его материалах событий, из далеких уже послевоенных лет: «В 1948 году я был командирован редакцией в один промышленный центр. Там работал заместителем председателя горисполкома мой фронтовой товарищ. Вечером я пришел к нему в гости, а он вдруг начал ругать футбол, на чем свет стоит. Выяснилось, что из-за футбола он уже несколько месяцев не знает покоя. В 1947 году команде этого города грозил вылет из класса „Б“, в связи с чем первый секретарь горкома партии поручил руководству горисполкома раздобыть во что бы то ни стало спасительные четыре очка. Задание было выполнено, но теперь за добытые очки надо было расплачиваться. Уже и дочку начальника милиции того города, команда которого уступила два очка, приняли в местный медицинский институт без экзаменов, уже и партию зимних ондатровых шапок переадресовали в другой „футбольный город“, а теперь (жаловался мой приятель) вынь да положь кому-то квартиру в центре…»283.

К концу 60-х подобная практика стала обычным делом…