Читать книгу «Спартак». Хроники возрождения». Книга первая. 1976 год. Катастрофа - Олег Медведев - Страница 21

Тем временем, наступил год 1973-й. И если год назад впервые прозвучали слова, осуждающие сговоры, то теперь пришла пора решительных начальственных мер борьбы с футбольными мошенниками.

Впрочем, борьба с причинами негативных явлений, как у нас принято, была подменена борьбой со следствиями. И жупелом всего негатива в нашем футболе была объявлена ничья – мирный исход футбольного противостояния, очевидно, более всего ассоциировался в глазах чиновников с возможным сговором и вызывал подозрения.

Надо сказать, не совсем уж без оснований – столь прямолинейный обмен любезностями, как ничья, действительно, во все недобрые для футбола времена был распространен. И именно о ничьей как цели сговора – а не о «договорном» матче вообще – заговорили изначально. Как вспоминал Лев Филатов: «Как мне помнится, впервые термин „договорная ничья“ появился в „Правде“. И другие газеты и журналы дали понять, что больше нет секрета в истинном значении иных ничьих. Однако предостережение не было услышано тренерами…»375.

Хотя, как легко догадаться, всегда можно отыскать немногим более изощренный способ «деления» очков – обмен победами на своем поле в первом и втором круге. Несложно представить себе и своеобразное «кредитование» – мы отдаем игру сейчас, когда вам нужнее, а вы возвращаете в следующем году. Сведущие люди не раз рассказывали в кулуарах о тренерах-умельцах уже в российских первенствах, встречавших новый сезон с таким запасом накопленных «долгов», «взыскание» которых гарантировало их командам сохранение прописки в высшей лиге еще до начала чемпионата…

Рассуждая о природе «договорных» матчей, действующие лица футбольной индустрии, как правило, предельно дипломатичны и соблюдают «цеховую» солидарность. Приведем для иллюстрации пару цитат. Бывший голкипер ворошиловградской «Зари» и ленинградского «Зенита» Александр Ткаченко перекладывал всю вину с игроков на тренеров и руководителей: «Все решали наставники и высшее руководство, нам спускали свое решение вниз. Обычно говорилось об этом капитану, а он уже передавал игрокам. Если распоряжение исходило от тренера, как можно отказать? Да и, повторюсь, совсем не часто такое было. Мне кажется, сейчас договорных матчей гораздо больше, чем было в союзном первенстве. И сами мы никогда не договаривались…»376. Как тут, правда, не вспомнить рассказ Германа Зонина о «чемпионском» матче «Зари»-72, Ткаченко и его: «Да я уже договорился с «Торпедо» на ничью!..»377.

Олег Петрович Базилевич, соратник Лобановского, в свою очередь, защищал тренеров: «Конечно, в советской системе отсутствовал экономический механизм, который позволял бы некоторым командам „покупать“ очки. И потом, я ни в коей мере не хочу ставить под сомнение честность и профессионализм своих коллег, работавших в этих командах. Не могу и даже не хочу думать о том, что вообще может найтись какой-нибудь тренер, который способен организовать дачу взятки игрокам команды соперника. Однако вокруг футбольных команд уже в те годы крутились разнообразные нечистые на руку дельцы, которые, видимо, как-то находили возможность „выходить“ на некоторых ключевых игроков и договариваться с ними об обеспечении „нужного“ результата. Существовали ведь в те годы и подпольные цеха, и неучтенный оборот товарно-материальных ценностей, и хищения социалистической собственности в особо крупных размерах. И, конечно же, подпольный тотализатор. Полагаю, ниточки тянулись именно оттуда, из этой темной „изнанки“ экономики советской системы…»378. Причем, как справедливо замечал Базилевич, тренер и только тренер способен понять подоплеку происходящего на футбольном поле: «Всякий раз, когда заходит речь о таких матчах, понимаешь, что тренер в одиночку бессилен что-либо доказать. Он может только увидеть беду. Когда ведущие, самые квалифицированные игроки команды, находясь в хорошей спортивной форме, и не в одиночку, а обычно группами по три-четыре человека, вдруг, ни с того ни с сего, в каких-то отдельных матчах не просто снижают игровую активность – нет, делают по 80% брака или прямо подыгрывают сопернику. Но прямых доказательств у тренера нет и быть не может. Ведь это футбол, и мяч, как известно, круглый, и все можно списать на случайность, невезение, плохой настрой на игру. И даже на того же тренера… Сторонний наблюдатель, будь то зритель или журналист, вряд ли что-то заметит, кроме того, что, например, игроки А, Б, В и Г сегодня играли из рук вон плохо. И допустили такие и такие ошибки, которые в конечном итоге повлекли за собой поражение команды. Тренер же не только увидит то, как резко изменился характер действий этих футболистов, но и поймет, какой „номер“ они сегодня исполняют на поле. Поймут это и партнеры по команде и в раздевалке после матча могут даже устроить потасовку…»379.

На деле же болезнь охватила весь футбол целиком. Киевский журналист Дэви Аркадьев привел в одной из своих книг монолог Давида Кипиани, завершившего к моменту разговора свою игровую карьеру и начинавшего тренерскую: «…Я вам могу назвать как минимум пять факторов, нейтрализовать которые тренеру практически очень трудно, – запальчиво сказал мой собеседник. И стал загибать пальцы: есть судьи, которые берут, и способы воздействия на них давно лишены романтической тайны. Есть тренеры, которые этих судей знают и им дают. Прибавьте к этому работников управления футбола, которые влияют на судейские назначения и прочую „кухню“. Любопытно, что зарплата у них сравнительно маленькая, но работу, похоже, они менять не собираются – десятки лет сидят на своих местах… Учтите и подпольный тотализатор, в котором ставки достигают цифр со многими нулями! А как, скажите, вычислить футболистов, которые могут быть втянутыми в эти „игры“? Он перевел дыхание и продолжал свой грустный монолог: иногда, когда обо всем этом задумываюсь, просто в ужас прихожу! Ведь тренер порой бессилен бороться с такими явлениями. Как бороться? Какими методами и с кем раньше? Ума не приложу. Ну, допустим, вычислю я, что тренеру команды соперников как-то удалось „заинтересовать“ судью. Предположим, что мне в самый последний момент удастся добиться замены арбитра. А разве могу я быть твердо уверен в том, что кто-то из моих игроков в том же матче не будет втянут в подпольный тотализатор и не сыграет против своей команды? Разве мало было в нашем футболе случаев, когда вопреки всем объективным факторам выигрывала именно та команда, которой это было нужно? Сколько угодно! И порой такие „сенсации“ достигались усилиями определенных игроков…»380.

Вернемся, однако, к старой доброй ничьей, не раз прежде удостоенной определения «боевая» и действительно отражавшей равенство сил на футбольном поле. Как отмечал историк отечественного футбола Аксель Вартанян: «Особым спросом в эпоху чистого, честного, атакующего футбола (30-е-50-е годы) она не пользовалась. Большинство команд, завершив встречу миром, больше огорчались потерянному очку, нежели радовались добытому. Негативное к ней отношение подтверждают цифры. С 1936 по 1959 годы процент мирных исходов равнялся 24,2. Со временем популярность ее возросла: в 60-е годы процент увеличился до 30,0, а в следующее десятилетие стал подбираться к границе сорока и однажды ее нарушил. Повышенный интерес к ничьим проявляли в основном середняки, вожделенная мечта которых – сохранить место в высшей лиге. Практика показывала, что при 16 командах для достижения цели хватало 24-25 очков. Чем больше ничьих, тем ближе к турнирному экватору. Для решения задачи необходимо было кооперироваться (то есть договариваться) с единомышленниками…»381.

Сезон 1972 года в высшей лиге принес 76 ничейных результатов в 240 матчах чемпионата. И вот 15 января 1973 года Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР издает постановление «Об итогах футбольного сезона 1972 года и проведении розыгрыша первенства страны 1973 года», которое многими не без оснований оценивалось как своеобразная программа развития отечественного футбола. Спустя несколько дней заместитель начальника Управления футбола Спорткомитета СССР Виталий Артемьев в еженедельнике «Футбол-Хоккей» выразил справедливое беспокойство по поводу положения дел: «Закономерную тревогу вызвали многочисленные серые игры, когда футболисты проявляли безразличие к интересам команды, неуважение к зрителям. Результативность по-прежнему остается низкой, многие игроки плохо владеют важнейшими техническими приемами…»382 и озвучил главное содержавшееся в постановлении новшество, призванное все исправить: «Новой особенностью проведения розыгрыша, как предусмотрено в постановлении, будет отмена ничьих. В целях стимулирования активной наступательной игры, роста мастерства и заинтересованности футболистов в победе, а также повышения зрелищности соревнований постановление обязывает предусмотреть в Положении о чемпионате СССР отмену ничьих. В случае, если 90 минут матча не принесут перевеса ни одной команде, победитель будет выявляться с помощью серий одиннадцатиметровых ударов…»383.

Уточним: победитель серии послематчевых пенальти получал не два, а то самое законное очко, добытое в основное время. Для уступившего в послематчевой «перестрелке» ничья приравнивалась к поражению.

«Спартак», забегая вперед, к подобным испытаниям нервов оказался не готов, трижды отстояв завоеванное в игре очко в таблице и пять раз оставшись ни с чем. Несложные арифметические подсчеты показывают, что отрыв в два очка от земляков-динамовцев, финишировавших в том сезоне на строчку выше, третьими, как раз эти недополученные 5 очков и компенсировали бы – бело-голубые победили в 7 сериях и проиграли в трех. Ну, а больше других пострадал от нововведений оказавшийся в итоговой таблице 11-м ленинградский «Зенит», аж 9 раз неудачно пробивший серии послематчевых пенальти.

Всего же в чемпионате-73 было зафиксировано 66 ничейных результатов. Однако, как заметил Аксель Вартанян: «Не стал футбол, вопреки предположениям авторов постановления, зрелищнее. Команды, хрустальная мечта которых выжить, с началом матча (особенно на чужих полях) принимали оборонительную стойку в надежде не пропустить удар и достать затем в послематчевой серии счастливый лотерейный билет. Претенденты на высокие места играли до первого забитого гола. Затем декорации менялись, и перед зрителями представала картина, описанная известным специалистом Виктором Дубининым: «Имея в запасе гол, команда всеми доступными средствами начинала сбивать темп, тянуть время, не допуская ни малейшего риска… <…> Логическим следствием новшества стало значительное увеличение числа побед со счетом 1:0 – 62. В каждом четвертом матче забивали один гол…»384.

Руководство сделало свои выводы – и вновь довольно неожиданные. В чемпионате-74 решено было в целях повышения результативности ничью в правах восстановить, а фокус борьбы сместить на ничьи нулевые, то есть, когда счет в основное время соперниками так и не будет открыт. В более строгой начальственной формулировке, увидевшей свет в еженедельнике «Футбол-Хоккей» 10 февраля 1974 года, звучало новое правило следующим образом: «Положением о чемпионате страны 1974 года предусмотрена отмена серий послематчевых пенальти при результативных ничьих. Если матч закончится безрезультатно (0:0), то командам будет предоставлено право пробить по одной серии из пяти 11-метровых. Команда, забившая больше голов, получает очко, проигравшая – ноль. Если серия одиннадцатиметровых не выявит победителя, то обеим командам дается по очку…»385. Надо отдать должное мужеству Федерации футбола СССР – еще 7 февраля общественная организация, отвечающая за проведение чемпионата страны, пусть и косноязычным протокольным наречием, не вполне ясным непосвященным, отмежевалась от «министерского» решения, отразив в постановлении своего Президиума: «Поручить тт. Федосову, Ряшенцеву и Испиряну подготовить докладную записку на имя председателя Спорткомитета СССР т. Павлова о том, что в последнее время мнение Президиума Федерации футбола СССР не учитывается (об отмене ничьих; заявления в прессе от имени Федерации по второй отборочной игре чемпионата мира с командой Чили)…»386.

1 апреля 1974 года, начальник Управления футболом Лев Зенченко лично разъяснил в газете «Советская Россия» причины нововведения: «Нас спрашивают, чем объяснить видоизменение правила об отмене ничьих. Мы и вводили это правило, и несколько изменили теперь с одной целью: сделать футбол более зрелищным, увлекательным. Опыт прошлого сезона показал, что нет смысла лишать честного заработанного очка те коллективы, которые достойно боролись, забивали голы (поровну)…»387.

Вот чего-чего, а зрелищности и особенно увлекательности новое правило действительно добавило. Слово Евгению Ловчеву: «Первая игра была у нас в Донецке. Я – капитан. Закончили по нулям. Анатолий Коньков подходит: «Ну что, как бить будем?». «Забиваем по три». Вот тут я договор ник, да. Подхожу, значит, к ребятам: «Так, ты – забиваешь, ты – нет…». Гена Логофет бил последним – мимо, как и надо. Хорошо, по очку получили…»388. Как констатировал Аксель Вартанян: «В первом туре «Шахтер» со «Спартаком», во втором – тбилисское «Динамо» с «Торпедо» и «Пахтакор» с «Динамо» московским сыграли по нулям, но очковых потерь избежали. Все эти послематчевые серии завершились с одинаковым счетом – 3:3… Третий тур начался 26 апреля матчем «Спартака» с тбилисским «Динамо». Действительно честная игра завершилась нулевой ничьей. А в послематчевой серии… <…> Футболисты вновь честно забили друг другу поровну. Только на этот раз не по три, а по два пенальти. Это уже походило на вызов…»389.

Однако это и был самый настоящий вызов. Вновь слово Ловчеву: «В мае выходим на тбилисцев. Опять – 0:0. Опять пенальти. Кахи Асатиани подходит: „Как бьем?“. „По три в цель“ (серия завершилась 2:2 – прим. автора). „Лады“. Возвращаюсь к ребятам: „Так, ты – забиваешь, ты – нет. Гена, ты мимо“. „Жень, я в прошлый раз уже не забивал – все, хватит“. Хватит, так хватит, сам пробью последним. Выхожу на точку: вот мяч, там – ворота, и надо сделать так, чтобы он в них не попал. Неприятное, скажу вам, ощущение. Не по себе как-то. В конце концов, плюнул, разбежался и пульнул мяч к угловому. Стою, улыбаюсь, а все это крутят по телевизору – крупный план на всю страну…»390.

Реакция футбольных властей не замедлила себя ждать: «Кошмар! Скандал вселенский! В экстренном порядке собралась спортивно-техническая комиссия Федерации. Сидели, решали, какую бы кару Ловчеву дать. Большинство склонялось к дисквалификации. Старостин в Тарасовку приехал: „Дела скверные, очень!“. „Ладно, – говорю, – я им тоже жизнь устрою. В суд подам: нервный срыв на почве пенальти. Пусть расхлебывают“…»391.

И тут на выручку Ловчеву и всему нашему футболу неожиданно пришла главная газета страны. «Правда» через три дня после памятного матча опубликовала хлесткий фельетон Игоря Шатуновского: «Когда игры проходили на юге, мы, признаться, ломали голову над тем, почему так уж очень интересно получается – счет, словно по заказу? Но вот футбол добрался до Москвы, и мы спешили в „Лужники“ на встречу спартаковцев с тбилисскими динамовцами, чтобы разгадать эту странную „теорию равных чисел“. Основное время завершается нулевой ничьей, и судья К. Андзюлис назначает серию пенальти. На зеленом поле стадиона это почему-то вызывает смех. Смеются Ловчев и Дзодзуашвили, Челидзе и Пискарев, Андреев и Рехвиашвили…. Смеются вратари Прохоров и Гагошидзе, будто им предстоит не ловить в отчаянных бросках юркий мяч, а смотреть кинофильм „Свадьба в Малиновке“ с участием популярного комика Михаила Водяного. А когда мячи, посланные нашими ведущими мастерами, летят в другую сторону от ворот, то начинают смеяться и зрители. В итоге – опять боевая ничья! Над чем же все-таки посмеиваются футболисты на поле и зрители на трибунах? Тут двух мнений быть не может. Смеются над странной позицией Спорткомитета… Диву даешься, как наши футбольные законодатели могут так надолго заблудиться в этих простых одиннадцати метрах, которые отделяют линию ворот от зловещей белой отметки. Зачем же в самом деле добывать очко, забивая послематчевые пенальти, когда это очко каждая из команд уже заработала в игре. Вот и летят кожаные мячи мимо ворот под смех публики…»392.

Когда тебе на недостатки, да еще в такой форме, указывает газета «Правда», нельзя не взять под козырек. 7 мая собирается президиум Федерации футбола (напомню, отмежевавшийся в феврале от решения Управления футбола Спорткомитета об очередном эксперименте) и с облегчением формулирует свою позицию: «Пробитие одиннадцатиметровых ударов для выявления победителя, если основное время закончилось с ничейным результатом 0:0, отменить…»393. Присутствовавший на заседании начальник Управления футбола т. Зенченко, однако, принципами не поступился: «Пробитие одиннадцатиметровых для выявления победителя игры – это попытка улучшить наш футбол. К сожалению, товарищ Шатуновский пошел на поводу отсталых настроений. Спорткомитет СССР принял ряд очень важных решений, которые способствовали подъему футбола. В числе принятых мер было и решение о пробитии дополнительных одиннадцатиметровых. Принятые Спорткомитетом СССР решения надо выполнять, а не поступать так, как это сделали футболисты команд «Спартак» и «Динамо», Тбилиси», – возмущался оратор…»394. Не замечая очевидного, о чем напомнит потом Аксель Вартанян: «…27 апреля, послематчевую ничейку (3:3) организовали «Заря» с «Шахтером», но она по неведомой причине осталась незамеченной. Более того, к открытию заседания Федерации из 22 послематчевых перестрелок в высшей и первой лигах не выявила победителя двадцать одна! Это уже походило на акцию массового неповиновения…»395.

В итоге уже 12 мая еженедельник «Футбол-Хоккей» публикует вердикт: «Президиум Всесоюзной федерации футбола обратился в Спорткомитет СССР с предложением отменить пенальти после нулевых ничьих в чемпионате страны. Это предложение принято. Новое правило вступает в силу 8 мая 1974 года. В связи с отменой послематчевых пенальти изменений в турнирной таблице высшей лиги не произойдет. У команд, завершивших встречи вничью – 0:0, остается прежнее количество очков. Президиум федерации обсудил также критические выступления прессы о неспортивном поведении некоторых игроков московского „Спартака“ и „Динамо“ (Тбилиси) при выполнении 11-метровых ударов после их игры 26 апреля, завершившейся нулевой ничьей. Результат этого матча аннулирован. Встреча будет переиграна в конце первого круга. Руководителям команд „Спартак“ и „Динамо“ указано на слабую воспитательную работу среди футболистов…»396.

Вопрос о переигровке вызвал на заседании президиума Федерации едва ли не больше споров, чем вопрос об отмене послематчевых одиннадцатиметровых – если практика порочна, за что же наказывать недвусмысленно это показавших спартаковцев и тбилисцев: «Об этом говорили на заседании судья всесоюзной категории Георгий Баканидзе («Если наказывать за этот матч, то надо наказывать и все другие команды»), обозреватель «Советского спорта» Алексей Леонтьев («Неверно разрывать вопрос матча «Спартак» – «Динамо», Тбилиси от других матчей, после которых пробивались дополнительные одиннадцатиметровые удары»). Самую разумную позицию выразил редактор еженедельника «Футбол-Хоккей» Лев Филатов: «Реплика газеты «Правда» направлена не в адрес футболистов, а в адрес футбольных законодателей… Будем ли мы последовательны, если, выступая против дополнительных одиннадцатиметровых, накажем футболистов?»…»397.

Так или иначе, матч будет переигран 17 июля, «Спартак» победит 1:0, и эта игра станет «финальным свистком» в пресловутой кампании по борьбе с ничейными результатами. Подводя ее итог, знаменитый футбольный статистик Константин Есенин в еженедельнике «Футбол-Хоккей» в декабре 1975 года констатирует очевидное: «Похоже на то, что и наша борьба с ничьими смахивала на войну с ветряными мельницами. Судите сами. Вот четыре числа: 76-66-87-76. Первые 76 – это число ничьих в чемпионате 1972 года. В 1973 году были введены послематчевые серии пенальти в случае ничейных результатов, и в „год пенальти“ их стало немного меньше – 66. Отметим, однако, что ни снижение количества ничьих, ни послематчевые пенальти не помешали в тот год всем нашим представителям в европейских клубных турнирах выбыть из этих турниров той же осенью. После отмены принудительных пенальти число ничьих возросло (87 – 1974 год). Была ли подоплека у этого явления? Взглянем на четвертое число – 76. Это число ничьих в минувшем сезоне. После всех треволнений, спустя три года, „магическое число“ повторилось…»398.

Ну, а футбольное начальство переключится, тем временем, с ничьих на другие проблемы отечественного футбола. Тем более, что «…в последних числах января 1975 года критический взгляд на положение футбольных дел выразил в специальном постановлении ЦК Коммунистической партии, после чего двумя постановлениями, от 26 марта («О неудовлетворительном состоянии футбола в стране…») и 26 ноября («О мерах по развитию футбола»), разрешился Спорткомитет СССР…»399.

Начальник Управления футбола Спорткомитета СССР Лев Зенченко тут же найдет во вверенном ему хозяйстве немало насущных проблем, решение которых, несомненно, позволит «поднять на высокий уровень учебно-тренировочный и воспитательный процесс». Своими задумками и планами он поделится 26 декабря 1974 года с Президиумом Федерации футбола: «…в высшей и первой лигах турниры дублеров отменить; заявочные списки высшей и первой лиг ограничить 18 футболистами, второй лиги – шестнадцатью; возраст участников VI летней Спартакиады народов СССР ограничить 21 годом; в сезоне 1975 года командам второй лиги иметь в составе не более шести футболистов старше 25 лет, в 1976 году – не более четырех; запретить участие в чемпионате футболистам, не получившим среднее образование; ввести с 1975 года аттестацию игроков и тренеров и обязательное индивидуальное страхование футболистов; тренерам, запасным игрокам, врачам, массажистам появляться на стадионе только в спортивной форме; с команд, нарушивших правила перемещения тренеров, снимать по два очка; на каждом стадионе разработать и осуществить ритуал праздничного проведения соревнования, устраивать показательные выступления спортсменов, ансамблей, оркестров и другие мероприятия…»400.

Спустя годы Лев Филатов напишет: «До сих пор помнится и отрыгивается сумятица и ералаш, внесенные в жизнь футбола, когда вдруг неизвестно почему решили изжить ничьи, как таковые, и ввели послематчевые серии пенальти, определявшие победителей. А выдавалась эта мера за нечто способное поднять футбол до невероятных высот, ее, эту меру, оберегали от малейшей критики. Когда я в «Футболе-Хоккее» предоставил слово двум тренерам, скромно выразившим свое сомнение, мне, редактору, вкатили выговор. Я не был особенно огорчен. А когда вскоре затея эта приказала долго жить, выговор стал мне даже нравиться. Человек, занимавший высокий пост в спортивных организациях, придумавший злополучные пенальти (он же исхлопотал и выговор для меня), шефствовал над футболом недолго, его след потерян. Но след в футболе он оставил, до сих пор смеются: «Помните, пенальти били после ничьих, вот было времечко…». Фамилию его я не называю только потому, что читателю она ничего ровным счетом не скажет, да и не хочется создавать славу маленького Герострата, печально знаменитую славу, человеку, взявшемуся вершить делами, о которых не имел понятия…»401, а чуть позже уточнит: «Ворошиловградец – начальник управления футбола на какое-то время еще задержался. В те годы расцвел договорный, соглашательский футбол, всякого рода грязных слухов стало больше, чем дискуссий об игре. Потом этого человека, «имеющего большой опыт», сняли. Он устроился начальником команды «Карпаты», но не уцелел и там, уличенный в неблаговидных поступках…»402.

2 февраля 1975 года еженедельник «Футбол-Хоккей» известит в разделе «Хроника»: «Комитет по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР назначил Анатолия Дмитриевича Еремина начальником Управления футбола. Анатолий Дмитриевич Еремин родился в 1932 году. Имеет высшее образование. Работал на заводе. Был первым секретарем Киевского райкома комсомола г. Москвы, секретарем Киевского райкома КПСС. Шесть лет возглавлял Московский городской спорткомитет. В последнее время работал председателем Центрального спортивного клуба ДСО профсоюзов…»403.

Запомним это имя. Анатолию Еремину предстоит вскоре реализовать в отечественном футболе нечто такое, что останется в памяти куда дольше злополучной борьбы с ничьими…