Читать книгу Шутка - Роман Шмыков - Страница 13

Я сидел за столом. Разглядывал разваливающиеся часы, но тикающие до сих пор так, что даже грубая кожа внутренней стороны ладони это чувствует. Дверь прямо передо мной. Я увидел, как за её матовым стеклом стало светло. Мрак полностью сменился белым цветом. Из под двери повеяло холодом. Сильный сквозняк стелился по полу и добрался до самых моих ног. Я слышал, как воет зимний ветер, а дверь начала постукивать об косяк, будучи не плотно закрытой, от перебойного дуновения холода. Я услышал её голос. Голос Алисы.

Эта сладость лилась мне в уши. Я закрыл глаза и встал. У меня было слабое ощущение, что идти нельзя. Мне казалось, что это кому-то сильно не понравится. Этот кто-то очень сильно обидится на меня, но мне хотелось узнать хозяина приятного тонкого голоса, идущего снаружи моего кабинета. Мои глаза открылись сами, и ноги так же без моего приказа обошли стол и двинулись к двери, но руками я опёрся об неё и не дал сам себе двинуться дальше.

Что я делаю? Это так неправильно!

Внутри горела непонятная мне обида. Я считал, что я должен кому-то отомстить. Или что-то доказать. Я считал, что я должен поступить именно так и никак иначе. Пусть и она будет обижена.

Лена.

Смотри, до чего ты меня довела.

Я опустил руки. Одной взялся за дверную ручку и открыл дверь. Внутрь повалил жесточайший холод. От сильного ветра мои ресницы тут же заледенели и закололи глаза. Стужа моментально забралась под одежду. Моя рубаха ни одной ниточкой не касалась моего тела. Я ощущал себя голым по пояс. С брюками всё обстояло не так плохо, хоть и под ними творилось чёрт знает что.

В ветре я услышал, как меня зовут. Это снова она. Слева я увидел густой лес, а справа, метрах в десяти от его края, обозначенного голыми кустарниками, пролегала пропасть. Её край будто был обрезан и казался настолько ровным, словно кто-то прошёлся огромными ножницами с точностью ювелира. Я пошёл вперёд, точнее, меня подтолкнул ветер. От такого холода я должен был быстро скончаться, но вскоре я ощутил неведомо откуда взявшееся тепло. Я шёл в одной рубахе, брюках и летних туфлях по чистому снегу, хрустящего под моими тонкими подошвами. Над головой светило белое солнце, налепленное на серое полотно неба. Верхушки заснеженных елей почти его касались и казались исполинами, в то время как я был настоящим муравьём. Чем ближе я подходил к лесу, чем сильнее становился зовущий меня голос, тем толще становились стволы деревьев. Чтобы их обхватить, не хватило бы и пяти человек. Я чувствовал себя просто ничтожным. Приблизившись к пропасти, я увидел вдалеке гору, чью верхушку покрывали облака, образовав плотное кольцо, напоминая исполинский нимб. Из толщи деревьев вылетела стая птиц, и громко хлопая крыльями, но совершенно не издавая никаких других звуков, устремилась к горе. Эта чёрная туча быстро пропала из моего поля зрения, так как двигалась невероятно быстро.

Внизу пролегала замёрзшая река. Я слышал, как она ругается подо льдом на зиму. Ей хочется бурлить, а она заперта в эту клетку. Лёд трещит и местами на нём виднеются естественные проруби, сквозь которые почти гейзерами бьёт кристально чистая вода. Голос послышался снова. И его источник, я уверен, внизу.

Я просто это знал.

Я был уверен на все сто в успехе.

И я прыгнул.

Мои волосы болтались из стороны в сторону. Одежда прилипла к груди и передней стороне ног. Рубаха на спине почти образовала маленький парашют. Лицо обдавал приятный тёплый ветерок с запахом морской соли. Я чувствовал странное бесконечное облегчение, словно все проблемы свалились с моих плеч, пока лбом я не пробил толстый слой льда и не провалился под воду.

Я обернулся и спиной шёл ко дну со скоростью пушечного ядра, теряя из виду пробивающиеся сквозь толщу ледяной воды лучи абсолютно белого солнца. Упал на мягкое песчаное дно. Маленькие камушки впились в спину, но не причиняли особой боли. Я понял, что могу дышать и даже встать. Выпрямившись в полный рост, я стряхнул со штанин песчинки, медленно упавшие на дно, и огляделся. Вокруг странная синева, будто вода бассейна. Но вокруг плавают блестящие рыбы, и длинные извивающиеся зелёные водоросли тянутся вверх.

Свет солнца становился всё сильнее, и мне показалось, что оно падает на мою голову. Но всё оказалось немного иначе – это вода уходила. Под моими ногами была скважина, в которую, как в дыру в ванной, уходила вся вода. Ушла она за несколько минут. И вот я уже стою на открытом дне. Одежда висит на мне, а капли градом падают на тёмный песок. С волос капает вода и вместе с собой уносит листочки оказавшейся на моей макушке водоросли. Я пригляделся, и увидел впереди трон, сделанный изо льда.

Я не мог уснуть и долго говорил сам с собой по ночам. Лена в это время спала рядом со мной и тихо сопела, спиной повернувшись ко мне. Ночью она всегда сбрасывала с себя одеяло и спала в позе ребёнка, подогнув ступни поближе к тыльной стороне бедра. Наш ребёнок спал в кроватке рядом с Леной. Буквально у её лица. Моя жена могла во сне покачивать кроватку, если сквозь негу слышала, как детский плач начинает недовольно нарастать.

Я спрашивал сам себя, а имею ли вообще такое право? Я пытался всеми силами себя убедить, что да. Она остыла ко мне.

Что это значит для неё? Ничего. Так я был уверен. Уверен настолько, что решился спросить сначала её номер, а потом и пригласить на личную неформальную встречу. Согласие не заставило себя долго ждать. Её имя всё чаще крутилось у меня в голове. Нежное и притягательное. Теперь ночами я думал не о том, как мне победить возмущающуюся совесть, а о том, как бы побыстрее мне раздвинуть эти длинные и загорелые ноги. Но это ночью, а днём я дарил ей цветы и смаковал на языке её имя. Похоть, родившаяся в самом начале, переродилась в нежные чувства, и я перестал быть собой.

На троне никого. Я обошёл его у увидел её.

Прибитую гвоздями к толстому сухому льду. Она в своём голубом платье. Но больше ничего. Набухшие соски просвечивали через тонкую ткань, а кровь эту ткань ни во что не ставила и ручьями текла вниз. Её мокрые волосы висели почти до земли. Она была буквально распята. Я попытался её снять, как получил невидимый удар и отлетел на несколько метров, ударившись затылком о закопанный в песок валун. Я поднял жужжащую изнутри голову и увидел, как за сосульками свисающими волосами светятся два глаза. А затем и безумная улыбка обнажилась, чтобы начать сводить меня с ума. Она медленно начала по очереди отрывать конечности от ледяного трона. Гвозди, удерживающие руки и ноги, оставались на месте. Куски гнилого мяса цеплялись за металл и тянулись, как спагетти. Она полностью оторвалась и упала на колени, головой почти закопавшись в дно. На троне осталась вся кожа её спины. Сквозь вырез на спине я увидел её оголённый позвоночник.

Она медленно встала и заковыляла ко мне.

«Это ты виноват! Посмотри, что он со мной сделал!»

Этот голос шёл не из её рта – он витал вокруг моей головы и был громче рупора, подставленного в упор к моему уху. Она запнулась, и её колено вывернулось под неестественным углом. Алиса привстала, тяжело дыша, и побежала ко мне как животное, раненное в одну из четырёх лап. Она подкидывала руками песок в воздух и изогнулась как кошка, подбегая ко мне. Я пнул её в лоб, когда они приблизилась к моим ногам. На мою рубаху брызнула коричневая кровь. Она отскочила, воя как подстреленный пёс. Она поднялась вновь. Половина её лица, будто пластилиновая, сместилась к ушам, а глаз выпал, болтаясь на тоненьких ниточках в районе скулы.

Она прыгнула на меня, как хищная кошка, вцепившись чёрными когтями мне в рубаху в районе груди. Её кожа была морщинистой и пахла сыростью. Её целый глаз был мутным, как молоко. Зубы были чёрными и крошились прямо у меня на глазах.

«Ты виноват! Из-за тебя он меня проклял!»

Она кричала, переходя периодически на визг. Изо рта воняло тухлой рыбой. Губы, что я когда-то страстно целовал, превратились в тёмные шкуры от банана и набухли, словно огромный прыщ, готовый взорваться ведром гноя.

Я оттолкнул Алису, точнее, то, что от неё осталось, ногами, упёршись ей в живот, и она отлетела от меня, но упав не на песок, а в какую-то яму. Я услышал эхо её голоса, пропадающего в глубине. Я вскочил на ноги, и увидел свежевскопанную могилу с идеально ровными краями, хоть и находилась та в песке. С неба со свистом упало каменное надгробие и засыпало яму, оставив небольшой кратер. Крик Алисы пропал. На надгробии появилась надпись: «Здесь покоится грязная шлюха. Пусть земля ей будет СПИДом». Надпись была начертана кровью, мне захотелось её стереть. Меня она оскорбляла. Но не успел я подбежать к надгробию, как пропасть вновь начала наполняться водой, несясь на меня огромной прозрачной волной, чья верхушка почти перекрыла солнце своей пеной.

Ветер, скачущий от воды, чуть не убил меня, бросив к вертикальному уступу. Но мне повезло, по ощущениям, в последний раз. Копчиком я нащупал какие-то словно движущиеся щупальца. Я встал и, обернувшись, схватился за торчащие из почвы корни, и отправился по ним по направлению к расплывчатым облакам. Грязь падала мне на лицо и комками сваливалась вниз. Почти не намочив заново брюк, но измаравшись, как свинья, я забрался наверх. Упал спиной на голый хрустящий снег и уставился на небо. Пар из моего рта устремлялся ввысь густыми клубами. Внизу шумела бурная река, а над моей головой шелестели на ветру зелёные листья. Посреди всего этого холода дерево, своими корнями спасшее мою жизнь, стояло полностью одетым в зелень. Я поднялся и приблизился к его стволу. Успокаивающий голос запел где-то внутри меня.

Дерево будет всегда. Его крона спасёт от зноя и холода. Оно всегда будет рядом с тобой, даже если ты совсем не ощущаешь его присутствия. Оно знает, когда оно тебе нужно, даже если ты не попросишь вслух. Оно протянет руку помощи, когда та потребуется, но только если ты возжелаешь этого и искренне покаешься.