Читать книгу Шутка - Роман Шмыков - Страница 7

Всё вернулось. Я в больничной палате. Сижу в углу. Пахло почти новой краской. Наверное, она таковой и была. Тут так чисто, будто прошлась целая бригада санитарок. И «я» на кровати лежу. Другой, второй «я».

Ко мне подсоединены кучи трубок. В рот. В ноздри. Между ног. Мои руки скрючены, будто я держусь за больной живот. Я не вижу своего дыхания, но судя по экранам слева от меня, я ещё дышу.

Я подошёл ближе и взял «себя» за руку. Меня отдёрнуло. Я ощутил мягкий удар током, а он пошевелил пальцами рук. Мне показалось, что он сейчас откроет глаза. Словно он спит. Но нет. Вряд ли он… я сплю. Дверь была на половину открыта, и оттуда я слышу много голосов. И мужских и женских. Мимо проходят люди. Я хотел было подойти и открыть её полностью, – я хотел выйти, – как дверь открылась с той стороны и вошёл доктор. У него была седая, но густая борода, закрывавшая большую часть лица. Лет пятьдесят. Ближе к шестидесяти, но его обилию волос на голове позавидовали бы многие. До сих пор, в отличие от бороды, чёрные. Ни одного седого волоса. Он принёс с собой планшетку. Посмотрел на приборы, что-то черкнул у себя и позвал медсестру. Зашла молодая девушка в будто только что выглаженном больничном халате. У неё было светло-зелёные туфли. Я загляделся на них и прослушал, что сказал ей доктор, услышав лишь: «Позвоните родным».

Но зачем? Зачем звонить?

Я спросил вслух, но они меня не услышали и тут же вышли. Я ринулся за ними, но как только открыл дверь и почти успел поймать за халат доктора, они исчезли. Снаружи был знакомый пыльный и грязный коридор. Обернувшись, я увидел скелет на кровати. Он был повёрнут в мою сторону, но не могу сказать, смотрел ли он на меня. Я подошёл к нему, и он превратился в пыль, поднятую каким-то случайным сквозняком, и вылетел в окно. До свидания.

Я упал на пол, на колени, и зарыдал. Я толком не мог объяснить самому же себе, почему. Слёзы просто лились из меня. Мне казалось, что случилось что-то плохое, но я никак не мог вспомнить, что. А может, даже не знал.

Подсказал бы кто.

Ты ведь помнишь, как это было?

Скорее всего. Это будто ты ломишься в закрытую дверь и видишь уже нужную тебе комнату. Хлипкий замок вот-вот должен треснуть, а ты – войти. Так же и я сейчас никак не могу вспомнить, что случилось.

Разбирать по порядку? Ну давай.

«Ты на койке. Доктора. Приборы. Ты в коме. Очевидно? По-моему, да. Как это получилось? Чёрт его знает. Помнишь, как отключили приборы? Ты должен был умереть. Но ты здесь?

Где?

Значит, ты не умер. Тогда что сейчас происходит?»

– Добрый вечер. – Послышался голос за моей спиной. Я вскочил на ноги так резко, что перед глазами потемнело, а правую ногу свело судорогой.

– Здравствуйте… – ответил я и как-то неловко кивнул.

Старик и пожилая женщина. Очень прилично одетые. На нём свитер чёрного цвета в контраст абсолютно седым волосам. На ней – синее платье. Огромные белые жемчужины в три ряда висели на дряблой шее. Хотя почти все эти недостатки скрывали пшеничного цвета локоны её волос. Оба стройные и подтянутые, прямо светятся здоровьем, хотя по глазам я вижу, что пожили они немало.

Мне стало неудобно, что я в больничном халате, и моя наглая задница сейчас наголо обёрнута к окну.

– Мы тут с женой прогуливались, – начал он. – И зашли в незнакомое нам место. Смотрите.

Он достал маленькую свёрнутую карту из кармана. Развернул – она была размером почти со стену, хотя в свёрнутом виде не более ладони.

– У этого пруда мы повернули направо, затем у секвойи налево и пошли прямо. – Говорил он, указывая толстыми пальцами на жухлую карту.

Я не понимал, о чём речь. На карте парк, а мы в больнице, но он говорит так, словно они до сих пор на улице.

– Кажется, молодой человек тоже не знает этих мест, милый. – Вступила она.

– Да не может быть. Это мы с тобой редко выбираемся, а он небось весь город обошёл вдоль и поперёк.

– Ну посмотри на него, – она кивнула в мою сторону, а я при этом глупо улыбнулся. – Он смущён. Не знает он, где мы. Не мучай его картой. Убери обратно – сами найдём. Её голос был приятным, но был по старчески трескучим.

– Ну не знаю, до вечера бы добраться домой. Ноги устали. – Ответил её старик, укладывая огромную карту до размера спичечного коробка. – Сделаешь мне тазик с горячей водой?

– Конечно, дорогой. Они так приторно сладко улыбнулись и потёрлись носами, при этом почти мурлыча.

Они говорил, словно я отошёл на пару метров и не слышу их.

– Я правда не знаю, где мы. – Наконец ответил я.

– Ну вот видишь, – дама подняла руку и указала на меня, повернувшись к мужу. На её пальцах были кольца с камнями. На всех. Даже на большом. – Пойдём. Ничего.

– Ладно. И ещё, молодой человек, просто ещё раз можно…

– Хватит. – Женщина увидела, как её муж снова потянулся к карману, и мгновенно его осекла, взяв под руку. – Бери коляску.

Лишь после её слов я увидел коляску. Покрытая тёмно-зелёным бархатом с хромированными большими колёсами. Ребёнка я не увидел из-за накидки, сшитой будто лучшими мастерами. Такого кружева я не видел нигде. Но почувствовал запах. Кажется, пора менять портки.

– Ах да. Поздороваемся за Августа. Мы его так назвали, потому что он родился в ночь с июля на август. – Поведала мне дама в платье.

– Сейчас он спит, – вступил мужчина, – он почти всегда спит.

– Ну а что ему ещё делать?

– Ходить учиться, – моментально ответил старик. – Как только начнёт звуки издавать, так посажу за пианино.

Женщина посмеялась и нежно положила мужу руку на плечо, подняв одну ножку, словно молодая девушка.

– Он у нас такой талантливый. Нашему Августу повезло, что его дед признанный мастер пианино.

Мужчина вдохнул, как вдыхают при сильном смущении, и потупил взгляд в пол. Но я всё равно видел, что он чуточку покраснел.

– Хотите взглянуть на Августа? – спросила меня женщина. В её глазах я увидел искренне желание показать своего мальчика.

Я не стал противиться и, как мне кажется, кивнул с максимальной похожестью на желание. Она открыла свисающую вуаль, и я понял, откуда запах.

Там лежал практически разложившийся труп ребёночка.

Рёбра уже торчали, живот отсутствовал, поэтому органы распластались по всей корзине коляски. Руки и ноги синие и сухие, словно изюм. Глаза впали до самого затылка. Рот его был открыт, и я увидел, как из-за пары криво торчащих молочных зубов вылетела муха. Мерзкий запах вплотную приблизился к моим ноздрям, и желудок сократился.

Пара снова умилилась и потёрлась носами друг о друга.

– Прелесть, правда? – спросила женщина.

Меня сильно передёрнуло. Надеюсь, они не обратили на это внимания. На лбу выскочили крупные капли пота.

– Д… Да. – Выскреб я из своего словарного запаса. – Сколько ему? – постарался я не подавать вида, что только что увидел труп ребёнка.

– Скоро будет одиннадцать. – Начал старик. Тут я увидел, что его галстук на половину грубо обрезан, словно откусан. – Устроим красивейший день рождения. Я уже купил фейерверк.

– А я заказала шоколадный торт для нашего малыша. Мы его очень любим. О был таким долгожданным. Наша дочь была бесплодна, как и её муж. Мы уже совсем отчаялись нянчить малышей, как нашли Августа на улице. Прямо под деревом. Этой самой секвойей, которую показывали на карте. Он был в корзинке, кричал и плакал. Такой синенький весь. А глазки тёмные-тёмные. Мы его принесли домой, отогрели, накормили. Он уснул и мы положили его в коляску. Он любит там спать. А мы любим слушать, как он там спокойно сопит по ночам.

– Вы так хотели сыно… внука? – сорвавшимся почти на писк голосом спросил я.

– Конечно! А как двум старикам и без внуков? – мужчина будто немного разозлился, от чего пот выступил теперь и на моей спине. – Так заведено! Какой я дед без внуков?

– И то верно! – подхватила женщина. – Кстати! Августу пора ужинать! – она легонько хлопнула мужа по плечу.

Точно!

Он достал из того же кармана воробья со свёрнутой шеей и бросил в коляску. Теперь я понял, что за мелкие косточки были разбросаны по периметру коляски. Женщина накинула вуаль.

И я услышал хруст.

Твою мать. Твою мать. Твою мать!

– Наш малыш отлично кушает. – Женщина безумно улыбнулась и округлила глаза, уставившись на меня. Я проглотил слюну сухой глоткой. Еле прошла. Хруст пропал, после чего женщина снова подняла вуаль.

Я увидел, как из темноты коляски на меня смотрят два светящихся белых глаза. Пристально. Так пристально, что мурашки по моей шее пустили тёмные пятна перед моим взором. В голове помутилось. Мои ноги стали подкашиваться. Старик накинул вуаль.

– Так, милая, пойдём отсюда. Кажется, молодой человек не в себе.

– Вы выпили? У вас ноги трясутся.

– Кажется, он ещё и накуренный. Ты посмотри, какие у него стеклянные глаза. Вообще ничего не отражает.

– Правильно, дорогой. Пойдём, а то развелось в парке алкашей и наркоманов. Уходи, иначе полицию вызовем. – Сказала, как отрезала женщина, глядя на меня, как человек, обнаруживший след на ботинке от свежего собачьего дерьма, на котором только что поскользнулся.

На этом слове они прошли мимо меня и приблизились к окну. Мужчина открыл ставни, и женщина прыгнула первой. Я услышал смачный шлепок и тихий хруст. Затем он высыпал содержимое коляски туда же. Звук был, словно с высоты вылили наваристый суп. Потом прыгнул он сам. Звуков не было.

А я провалился в болезненную негу. Глаза стали смыкаться, тёмное пятно прямо посередине моего взгляда увеличивалось в размерах и вскоре поглотило всё. Последнее, что помню с того момента, как я сильно ударился виском об пол.