Читать книгу Повороты судьбы - Василий Варга - Страница 18

* * *

Видать Степаненко, искал пути, как выйти из того неприятного положения, в которое он попал. Но дни шли, а изменений никаких не происходило, только выговор, о котором все забыли, но при любом случае, могут вспомнить. Если фуражка съедет на левое ух – вспомнят, если ширинку на брюках не застегнет -вспомнят. Просто беда. До пенсии придется ходить в майорах.

«И хорошо, что забыли. Это для меня самый благоприятный исход, – думал он, когда лежал дома в постели в то время, когда жена отсутствовала. – Есть еще генерал Смирнов – командующий. Он все решает. К нему бы как—то пришвартоваться».

И вот грянул гром среди ясного неба. В начале октября майора вызвали в штаб БВО. Думая, что ему вручат приказ о присвоении очередного воинского звания, так напудрился и оделся во все новенькое, что начальник штаба дивизии полковник Дубовой только рассмеялся.

– Ты что как красная девица нарядился и надушился? И духи какие—то; лошадиным потом от тебя несет. В кавалерии служил?

– Так точно, товарищ полковник, в молодости, по неопытности пошел в кавалерию, Буденному подражал. А потом всю жизнь жалел. Если бы в зенитных частях, давно бы уж под погонами с тремя звездочками ходил, а то и генерала бы получил, а так только одна звездочка между двумя просветами сверкает. Подсобите, товарищ полковник, всю жись помнить буду. И еще благодарить при этом. Все ведь с вас начинается. Если птичка спит в гнездышке, то и гнездышко в покое находится и…и цыплята равнодушно ведут размеренный образ жизни. От вас документы идут в штаб армии, аки посыл от главной птички.

– Ладно, там посмотрим, служака. Что—то у тебя курсанты как перепуганные ходят. Ты муштру любишь? Видать все с жены начинается. Только, кто кого муштрует: ты ее или она тебя.

– Я, мы…

– Ладно, не мели языком, он у тебя – кривой, как у дохлого петуха. А сейчас выводи свою школу на уборку картошки. Колхоз имени Ленина. Отсталый он, правда, и работать некому. Две – три старухи в нем картошку убирают, опираясь на палку. Все на войне погибли, родину защищали. А картошка на колхозных полях может остаться, снег пойдет, морозы начнутся, до тридцати градусов, глядишь, все замерзнет, народ пострадает. И мы тоже. Мы картошку и прочие продукты берем из колхозов, где же еще? Так что сам заготавливай на зиму для курсантов школы.

– А пердседатель там женщина?

– Да нет, председатель наш человек, военный, без одной ноги, правда, …на костылях передвигается. Партия считает: руководить большим колхозом может только мужчина, хотя у нас, по закону равенство между мужчиной и женщиной.

– Я, када еду на работу, вижу, как бабы носят шпалы на железной дороге, думаю в это время: вот где ленинско – сталинская политика проявляется. В любой буржуазной стране женщины шпал не носят, там им не доверяют, а значит, уменьшают, извиняюсь, урезают их права по сравнению с мужчинами. А как они киркой орудуют, любой мужчина позавидует.

– Носить шпалы, хоть они и деревянные не женское дело. При коммунизме им никто не разрешит носить эти проклятые шпалы. Сейчас они носят… потому что… мужики почти все погибли на войне, одни бабы остались. Так что пример твой неудачный, майор.

– Виноват, товарищ полковник, – дрожащим голосом произнес майор. – Я пересмотрю свои взгляды на шпалы и на женщин, которые гнутся под этими шпалами в три погибели. Я, пользуясь присутствием, хотел бы задать еще один вопрос…

Но Дубовой опередил его.

– Вопросы потом, а сейчас зайди в десятый кабинет к моим ребятам, они дадут тебе адрес и назовут дату отправления. Сколько тебе на сборы, три дня хватит? Ну, все будь здоров.

– Служу Советскому союзу.

Майор все получил, был чрезвычайно доволен, и надежда появилась, а вдруг, после уборки картофеля, если будут выполнены и перевыполнены планы, он получит очередную звездочку? может же такое быть? конечно, может. Он решил вернуться к Дубовому, а вдруг… пообещает полковник, сжалится над ним. Сколько можно ходить в майорах? Уже звездочка между двумя просветами истерта, которую он натирает, чтоб она блестела, как у кота. Даже крохотные зазубрины он помнит. Бывает: звездочка потемнеет, он спешит, тереть бархатной тряпкой некогда, так приходится металлической щеткой, но …, я редко применяю такой варварский способ, – думал майор Степаненко поднимаясь по лестнице на второй этаж. Но дверь оказалась закрытой.

Пришлось ходить перед дверью то влево, то вправо. Он иногда хватался за ручку, но это было бесполезно.

– Приду завтра, – сказал он себе и повернулся к выходу.

–Ты что тут делаешь? – спросил вдруг Дубовой, который возник перед глазами майора как привидение. – Получил указания? и уматывай, время дорого. Надо провести смотр подчиненных, как одеты солдаты, как обувь, не натирают ли портянки ноги в кирзовых сапогах. Надо получить матрацы, одеяла, подушки, в колхозе же ничего этого нет. Немцы… они разрушили наши колхозы, население на работы в Германию угоняли и…и часть из угнанных там и осталась опосля войны. Вот что значит агитация. И это все Геббельс. Ты знаешь, кто такой Геббельс? Кто такой Геббельс, ну—кось, скажи!

– Гемблюс… это мой солдат, вернее, курсант, латыш, он, кажется, уже выпущен у прошлом годе, – отрапортовал майор на свою голову.

– Подожди, не уходи, – приказал полковник, открывая дверь своего кабинета. – Вот тебе книга о Великой Отечественной войне! Выучи и сдашь мне экзамен. После того как уберешь картошку в колхозе имени Ленина. А то звездочку ему цепляй… Да ты безграмотный нахлебник, вот кто ты такой. Я доложу командующему о тебе, особенно если плохо уберешь картошку. Все, дуй! Смиррна! Левой, левой, ать—два, ать—два!

Бедный майор пулей выскочил из штаба БВО и только на улице достал чистый платок, чтоб вытереть мокрое лицо и жирную шею. Он все массировал глаза короткими пальцами, ища в них влагу, но глаза оказались сухими, мало того, они способны были сощуриться и сверлить, но сверлить было некого.

Расстроенный до потери пульса, он направился в казарму и собрал в своем кабинете весь сержантский состав для совещания по поводу белорусской картошки, предназначенной для белорусского военного округа.