Читать книгу Повороты судьбы - Василий Варга - Страница 8

* * *

– Это что – Чита или Колыма? – спросил какой—то хулиган сержанта Кошкина.

– Это город Минск, столица Белоруссии, темнота! Мы решили заменить вам Читу на город Минск, столицу Белоруссии, тут вам служить 33 года.

– Ура, ура! – закричал я. – Это большой город, столица республики, это вам не Тьмутаракань – затрёпанный городишко.

– Мы следуем в полковую школу, – объявил сержант Артемьев. – Теперь это уже не государственная тайна. Вы можете даже родным письмо написать и указать свой адрес. Сегодня в казарме вам подробнее расскажут, как это делается. А сейчас на—лев—у! По машинам – арш!

Колеса высокие, борта еще выше. Цепляясь друг за друга одной рукой потому в другой свой мешок или сундук с личными вещами, новобранцы заполняли грузовик, но уже никто не ложился как в вагоне. Грузовик медленно катился по асфальту городских улиц с включенными фарами дальнего света. В это время братья белорусы спали крепким утренним сном, видя светлое будущее, когда от каждого по возможности – каждому по потребности, зная, что их великий и славный город больше не будут бомбить, ибо их защищает Советская армия – самая передовая, самая могущественная армия в мире.

И мы, отныне – частичка этой армии, и… должны гордиться.

Уличные фонари еще кое—где горели вовсю, хотя уже понемногу начало светать.

За Комаровкой – Логойский тракт, а там военный городок, огороженный каменным забором, с проходной и двумя дежурными солдатами. Здесь размещались штабы дивизий белорусского военного округа, под началом которого находились дислоцированные вдоль западных границ военные дивизии и округа, откуда в 41 году гитлеровские войска двинулись на восток. Здесь же находился штаб Белорусского военного округа.

В девятиэтажном здании, на первом этаже располагалась казарма приблизительно на сто человек. Это было просторное помещение с колоннами подпорами внутри, возможно бывший клуб или спортивный зал, общей площадью в триста квадратных метров.

Благодаря двухъярусным железным кроватям, все курсанты занимали только часть помещения. Призывники из Курской области уже заняли кровати, их было сорок новобранцев.

В тот же день, в день приезда, новобранцев отправили в городскую баню, но баня мало кого интересовала, всех потянуло ко сну, преодолеть который считалось просто подвигом. Здесь же, после бани, выдали новенькое солдатское обмундирование цвета хаки, а свое гражданское барахло, велели собрать в узелки и сдать в каптерку, где это барахло хранилось до конца службы. Но, как потом оказалось, это барахло, пришлось выбросить в мусорный бак, поскольку солдат, отслуживших положенный срок, отпускали в военной форме.

В большом длинном коридоре городской бани висели огромные зеркала, и каждый новобранец, побывав в душе, переодевался в военную форму, и мог стать перед зеркалом, посмотреть на свое отражение во весь рост и мысленно задавать себе вопрос: я это или не я?

Я сам себе понравился и даже стал слегка ощупывать ноги, живот, ребра для полной достоверности, что это именно я, а не солдат Черепаня, стоявший рядом. Что—то радостное, полное счастья и великолепия, наполняло душу.

– Да здесь совсем неплохо, как видно. Если будет так и дальше, то можно остаться в армии на всю жизнь. Вон в царской России по 25 лет служили. И…я буду служить.

– Да, да, теперь тебя не узнать, – сказал новобранец Иван, как бы невзначай, нежно поглаживая подбородок. Мордашка у него была симпатичная, розовая, как помидор. Иван был невысокого роста, но очень симпатичный малый, личико смуглое, носик немного заостренный, густые черные брови и ресницы вразлет подчеркивали черные как уголь глаза.

Глаза у него всегда улыбались какой—то дружелюбной улыбкой, но говорил он с явным закарпатским акцентом – это помесь всех западных языков, включая и русский. Откуда он взял такую фамилию, я никак не мог понять, а когда спрашивал у него, он пожимал плечами.

Вскоре всех построили во дворе, и повели в столовую, где было много свободных мест. Садись за любой стол по выбору.

Дежурные офицеры расхаживали между рядами столов, смотрели, чтоб у новичков было первое, второе блюдо и компот, а также вдоволь хлеба. За столом, куда присел я, доедал второе блюдо – картофельное пюре с куском жирной свинины – крупный, плечистый призывник, теперь уже курсант в солдатской форме.

Проходивший мимо полковник, остановился и спросил у великана:

– Хватает?

– Да что это за порция, товарищ полковник? Только по кишкам размазать, – ответил новобранец, вставая и принимая стойку смирно.

– Эй, дежурный по столовой, подойдите ко мне! – громко сказал полковник.

– Товарищ полковник! Дежурный по столовой лейтенант Апостолов по вашему приказанию прибыл! – отчеканил дежурный.

– Вольно! Этого солдата поставьте на двойной паек! Двойную порцию ему выдавайте! – И полковник пошел дальше выяснять, кому что требуется, кому чего не хватает.

Через тридцать минут обед закончился, и полусонных новобранцев от сытного обеда, отвели в казарму, уложили на полтора часа для послеобеденного сна. Я сразу куда—то провалился и, как мне показалось, тут же услышал дикое, писклявое и очень грубое слово «подъем!»

– Становись!!! – последовала команда уже через несколько секунд.

Я спал на нижней койке, быстро свесил ноги и сунул их в брюки, слабо соображая, что надо делать дальше. Со второго яруса мне на голову спрыгнул солдат Рыбицкий, да так, что мне пришлось поцеловать пол. Он стал накрывать меня одеялом, будучи уверен, что это матрац, который следует заправить.

– Да ты что – сдурел?

Но тут послышалась команда дежурного сержанта:

– Становись!!!

Стать в строй надо было полностью одетым и застегнутым на все пуговицы, а мы с Рыбицким никак не могли найти свои гимнастерки и брюки. Когда брюки нашлись, Рыбицкий стал их напяливать на голову.

– Отставить!!! – заревел дежурный сержант. – Двадцать секунд на то, чтоб одеться и стать в строй.

Двадцать секунд, как это много! Только тот, у кого веревка на шее, знает, сколько это – 20 секунд. Двадцать секунд дали нам возможность разобраться и напялить на себя одежду. Рыбицкий разобрался в том, что я вовсе не матрац, а я нашел свою гимнастерку и брюки и стал в строй, продолжая застегивать пуговицы на гимнастерке.

– Иррна! Товарищ начальник школы и товарищ майор – плутковник! Полковая школа на утреннюю поверку построена! Дежурный по школе, сержант Алиев!

– Вольно.

– Вольно! – повторил дежурный Алиев. – По команде вольно, можно опустить левую или правую ногу.