Читать книгу Аграрники, власть и село. От прошлого к настоящему - А. М. Никулин - Страница 13

Чаянов предлагал рассматривать мировое (народное) хозяйство не как однообразное, определенное классической политэкономией целое, но как конгломерат разнообразных хозяйственных форм и образований, построенных на различных организационных принципах: «Миллионы капиталистических семейно-трудовых, общественных и смешанных хозяйственных организмов, соединенных паутиной многочисленных частных взаимоотношений и некоторыми узами публично-правовой регулировки, образуют собой так называемое мировое хозяйство».[64] Каждая хозяйственная форма имеет, во-первых, свою конкретную цель существования, проявляющуюся в поисках ее выгодности и рентабельности; во-вторых, понятие выгодности и рентабельности служит основой хозяйственного равновесия системы; в-третьих, на основе хозяйственного равновесия формируется организационный план хозяйства – развернутая модель его экономической деятельности.

В работе «К вопросу теории некапиталистических систем хозяйства» (1926) Чаянов при рассмотрении эволюции мирового хозяйства выделил следующие его компоненты: основные хозяйственные системы, как они сложились в истории народного хозяйства; основные элементы, составляющие данные системы, – экономические категории хозяйственной деятельности; соотношение элементов и их систем между собой. Сводным итогом данной работы стала знаменитая чаяновская таблица народно-хозяйственных систем, в которой исторически и логически сосуществуют столь различные по времени и масштабам хозяйственной деятельности системы рабовладения и коммунизма, семейного хозяйства и капитализма. В комментариях к таблице Чаянов особо подчеркивал невозможность выразить в элементах-категориях одной системы способ существования другой, ибо каждая народнохозяйственная система являет собой сложное образование собственных внутренних связей и явлений.

Размеры и формы каждой системы определяются реальными организационно-производственными и культурно-историческими процессами. Так, в обрабатывающей промышленности при определенных технических и социальных условиях вне конкуренции оказывается капиталистическое хозяйство, а в сельском хозяйстве капиталистические отношения претерпевают существенные затруднения из-за решения общественной проблемы оптимальной концентрации производства в пространстве. В связи с размером концентрации Чаянов подчеркивает важность суждения об организованности системы не только по количественным характеристикам (мелкое или крупное предприятие), но и по качеству организации системы, определяемой целями функционирования. Итак, задачу экономической науки Чаянов видит «не в создании одной единственной универсальной теории экономической жизни народа, а в разработке ряда теоретических систем, соответствующих как еще существующим, так и ушедшим в прошлое социально-экономическим укладам и исследующих формы их существования и эволюции».[65]

Вместе с тем Чаянов признавал, что на этапе экономического развития XIX–XX вв. капиталистический уклад играет ведущую роль в развитии мирового хозяйства, хотя и имеет серьезные изъяны. Все социально-экономические реалии, находящиеся вне пределов расчета капиталистической рентабельности, в принципе «не нужны» капитализму. Неспособный к соответствующей концентрации труда и капитала в земледелии капитализм не способен к достижению решающего превосходства в конкуренции с семейным хозяйством, более того, при определенных условиях терпит однозначное поражение в соревновании с крестьянской семьей. Наконец, прерывистое, импульсивное развитие капитализма, нарушающее экономическое равновесие, приводит к кризисам системы, опасно сказывается на существовании всего народного хозяйства. И главное, наступление капитализма на существование всего народного хозяйства приводит к возникновению ряда системных образований, противоположных капитализму по своей хозяйственной сути, вступающих с ним в серьезное экономическое соперничество, – как следствие, «мера влияния некапиталистических факторов в общем сложении мирового хозяйства несомненно и особенно возрастает…».[66] Двумя важнейшими системными явлениями такого рода Чаянов считал возникновение семейно-кооперативного и государственно-социалистического движений.

К началу XX в. собранные земские статистические сведения о сельском хозяйстве России привели к осознанию недостаточности традиционных методов изучения и понимания крестьянской экономики. Новые данные потребовали новых способов экономического анализа, который был развит и систематизирован Чаяновым.

С точки зрения классической политэкономии не удавалось объяснить: нежелание крестьян применять в своем хозяйстве рентабельные молотилки; готовность уплачивать «голодные аренды», превышающие цену земли; стремление разводить трудоемкие культуры типа картофеля и льна; развитие отхожих промыслов, отрицательно влияющее на земледелие; перевернутый уровень зарплаты в народном хозяйстве в годы неурожаев, т. е. в России зарплата оказывалась обратно пропорциональна ценам на хлеб; при благоприятной рыночной конъюнктуре происходит не увеличение объема хозяйственной работы, а наоборот, сокращение годового рабочего времени, улучшение условий труда и быта.

Объяснение, предложенное Чаяновым, основывалось на реконструкции особой экономической логики крестьянского хозяйства – семейной мотивации и выгодности, находящих свое эмпирическое подтверждение в величине валового дохода семьи, в оптимизации трудо-потребительского баланса, которое (объяснение) Чаянов продемонстрировал на хрестоматийном примере: «При равном месячном валовом доходе 60 руб. и одинаковых месячных материальных издержках 20 руб. капиталистическое и семейно-трудовое хозяйство показывали разный уровень выгодности. Предприниматель выплачивал 25 руб. в качестве заработной платы рабочим, получая 15 руб. прибыли, крестьянское же хозяйство извлекало 40 руб. чистого дохода, но учитывало этот доход в расчете на трудодень – 1,6 руб. Для капиталистического хозяйства этот вариант оказывается абсолютно выгодным, для семейного трудового выгода возникала только в том случае, если потребительский бюджет не мог быть покрыт другими приложениями труда, дающими оплату трудодня выше 1,6 руб. Если, например, валовой доход в обоих хозяйствах падал до 36 руб., то капиталистическое хозяйство терпело убытки 9 руб. в месяц и разорялось, а в крестьянском лишь снижалась оплата рабочего дня до 0,64 руб. Последний вариант мог бы быть приемлем для крестьянина в том случае, если он не находил более эффективного применения труда».[67]

В более широком плане чаяновский подход модернизировал обычные стоимостные категории при понимании семейного предприятия. Так, в семейном хозяйстве прежде всего выпадает категория заработной платы, ведь крестьянин сам себе выплачивает доход в сумме зарплаты и прибыли. Рента есть просто избыточный доход, получаемый крестьянским хозяйством. Динамика цен в крестьянском секторе также подвержена определенным изменениям. Важнейший принцип крестьянского хозяйства заключается в семейном характере труда крестьянства. Недаром теорию крестьянского хозяйства Чаянова принято называть семейно-трудовой. Сам Чаянов начало своей монографии «Организация крестьянского хозяйства» (1926) посвятил всестороннему исследованию семьи как ядра крестьянского хозяйства, зависящего в первую очередь от количества членов семьи, их возраста и способа существования. Целью экономического существования крестьянской семьи является наиболее полное удовлетворение семейных потребностей на основе полного использования трудового семейного потенциала. Процесс достижения этой цели со стороны объективного наблюдателя является процессом самоэксплуатации семейного хозяйства. Чем выше потребность семьи, тем интенсивнее семейный труд.

Организационный план – идеальное, субъективное изображение системы целей крестьянского хозяйства России начала XX в., конечно, как отмечает Чаянов, не выглядел «как осознанное и письменно изложенное построение со всеми таблицами и картами, переписанное в большую тетрадь».[68] Реально, в большинстве своем, неграмотная крестьянская семья определяла выгодность или невыгодность хозяйственного решения «не путем арифметического исчисления доходов и затрат, а чаще всего интуитивным ощущением хозяйственной приемлемости или неприемлемости этого начинания… путем преемственности, подражания, опыта и многолетнего, часто подсознательного отбора удачных методов хозяйственной работы». Заслуга Чаянова заключалась в проникновении через всесторонние эмпирические исследования в экономическую душу (Чаянов неоднократно писал об организационном плане как о «душе хозяйства») крестьянства России.

Конкретное исследование связей элементов хозяйства на уровне организационного плана невозможно без учета существования крестьянской семьи не в абстракции, а в действительной системе народного хозяйства, где важнейшей характеристикой является связь семейного хозяйства с рынком, степень развития в нем товарного производства. Эта связь революционным образом преобразует хозяйство: «Благодаря своему соприкосновению с рынком хозяйство получает возможность выбрасывать из своего организационного плана все те малодоходные отрасли производства, в которых продукт получается в своем хозяйстве… В организационном плане остается только то, что им дает высокую оплату труда, или является по техническим соображениям незаменимым элементом производства».[69]

Вот примерный перечень построения организационного плана крестьянской семьи: 1) выбор направления хозяйства на основании имеющегося информационного материала о доходности отдельных культур, методов земледелия и скотоводства, принятых и могущих быть применяемыми в данном районе; 2) организация отдельных отраслей крестьянского хозяйства и вспомогательные расчеты – учет трудовых сил семьи и ее потребительских запросов, учет землевладения и возможного землепользования, организация полевого хозяйства, тяги (рабочих лошадей), кормодобывания, продуктивного скотоводства, удобрения, огородничества, садоводства и прочих сельскохозяйственных отраслей, организация территории в натуре, учет всех работ в сельском хозяйстве, организация инвентаря, технических производств, кустарных и отхожих промыслов, построек, капитала и оборота денег; 3) проверочные балансы: баланс и организация труда, смета и исчисление доходности. Фактически дальнейшие направления исследования Чаянова посвящены многочисленным примерам анализа конкретных проявлений хозяйственной деятельности крестьянских семей. Последняя глава книги Чаянова «Семейное хозяйство как одно из слагающих систем народного хозяйства и возможные формы его развития» ищет ответ на два вопроса: каково место крестьянского хозяйства в конгломерате народнохозяйственных форм; каковы пути дальнейшего развития крестьянского семейного хозяйства.

При рассмотрении первого вопроса Чаянов отмечает, что интенсивное проникновение рыночных капиталистических отношений в натурально-хозяйственную экономику крестьянства приводит к неоднозначным последствиям. С одной стороны, крестьянское хозяйство подчиняется законам мирового капиталистического рынка. Через цены на труд и капитал капитализм ставит под контроль наиболее выгодные ему продукты крестьянского труда. С другой стороны, втягиваясь в мировой хозяйственный оборот, испытывая кризисное давление капиталистических отношений на слабые элементы своего хозяйства, крестьянская семья обладает, кроме своей знаменитой экономической выживаемости – самоэксплуатации, еще одним успешным средством в конкуренции с капиталистической системой – кооперацией семейных хозяйств. В крестьянской кооперации заключается ответ на второй вопрос о будущем крестьянского уклада как системы.

Кооперация – любимое детище организационно-производственной школы Чаянова. В многочисленных статьях и книгах по проблеме кооперации прослеживаются две главные темы исследования: 1) анализ и расширение понятия кооперации как социально-экономического явления; 2) доказательство того, что в сельском хозяйстве между крестьянскими семьями принципы кооперации достигают наивысшего развития. Если в крестьянском или капиталистическом хозяйстве все элементы предприятия связываются единой волей – мотивацией семьи или капиталиста, то в кооперации связь иного рода: отдельные выборочные элементы (функции) различных хозяйств, например кредит или сбыт, объединяются в кооперативное общее предприятие для достижения через это объединение особенной выгоды каждого из участников. Иными словами, «кооператив не представляет из себя изолированного предприятия… он есть организованная часть на коллективных началах и только часть экономической деятельности той или иной группы людей».[70]

В кооперации основание организационно-производственного процесса, а также управление и организация имеют специфику. Например, потребительский кооператив концентрирует закупочную активность своих членов и больше никаких интересов не охватывает. Сырьевое товарищество ремесленников кооперирует особую функцию снабжения материалами для работы своих членов и т. д. Кооперация не может рассматриваться абстрактно без того экономического основания (хозяйственных интересов классов и групп), на котором она вырастает. Основное социально-экономическое равновесие кооператива заключается в согласовании требований экономической эффективности производственного процесса со справедливым участием в управлении каждого члена кооператива и получением пропорционального дохода от своего вклада в кооперативное предприятие (один пай – один голос). Основное равновесие в кооперации Чаянов предлагал рассматривать через взаимодействие между кооперацией как хозяйственным предприятием и кооперацией как движением.

Суть кооператива как эффективного хозяйственного предприятия – в соединении элементов коллективной собственности с непосредственной отчетностью правления перед пайщиками. Кооперация как движение, как средство достижения оптимальной социальной справедливости заключается в ее антикапиталистической направленности, с одной стороны, с другой – в «антигосударственных» (антибюрократических) принципах существования. Чаянов доказывал, что именно мотивация (интересы) семейного предприятия, тем более в сельском хозяйстве, является источником наиболее прочного и гибкого, обширного и глубокого воплощения всеобщего народнохозяйственного идеала, достижения гармонии между экономической эффективностью и социальной справедливостью. Сама производственно-социальная база сельского хозяйства – характер сельскохозяйственных процессов, синтезирующий в себе разнообразие природных и социальных факторов, преломляющийся через логику семейного хозяйства, – под воздействием рынка обусловливает особый успех кооперации.

В организационном плане хозяйства каждой отдельной крестьянской семьи обнаруживается источник к развитию целой сети кооперативных отношений. Вот примерная классификация элементов сельскохозяйственной кооперативной системы, извлеченная из анализа организационного плана крестьянского хозяйства: 1) категории хозяйственных процессов – механические процессы, связанные с пространством обрабатываемых земель (машинные товарищества, товарищества совместной обработки, мелиорационные и водные товарищества); 2) категория – биологические процессы (племенные бычьи союзы, общества племенных книг, контрольные и селекционные товарищества); 3) категория – механические процессы первичной обработки (молотильные, маслодельные, картофельно-терочные, овощесушильные и подсобные товарищества); 4) категория – хозяйственные операции, связывающие хозяйство с внешним миром (кооперативы по закупке, товарищества по сбыту, кредитные, земельные и арендные товарищества, страховые союзы).

Чаянов, приводя любую классификацию, всегда подчеркивал приоритетность группировки элементов, что всякая классификация служит лишь для описания определенного среза, стороны научного анализа. Данная классификация отражает абстрактную логику составляющих моментов сельскохозяйственной кооперации. Живая, конкретная кооперация имеет (иную) историческою логику. В монографии Чаянов придерживался именно исторического изложения развития кооперации как системы: кредитная кооперация как исторически и организационно исходный пункт крестьянской кооперации; наиболее старая и мощная кооперация по закупкам; затем идет кооперация по сбыту и, наконец, кооперация по переработке, связанной со сбытом. После этих наиболее развитых и важных форм движения, связанных с кооперированием внешних экономических связей хозяйства, даны характеристики роли и формы кооперированного развития в организации внутрихозяйственных процессов (биологических и механических).

Особая форма кооперативного предприятия – «интегральная земледельческая артель», или колхоз. Чаянов полагал, что в данной форме принципы кооперативного сотрудничества сконцентрированы сверх рационального оптимума, определяемого рыночной конъюнктурой. Для успешной работы данной формы необходимы или высокий религиозный, идейный устой (стимул, мотив) членов артели, или авторитарное, мудрое руководство ее руководителя. Кроме того, слабым звеном системы является противоречие между жестко заданной численностью работников и эластичностью конъюнктуры рынка.[71]

Главной проблемой в успешном функционировании кооперации как системы Чаянов полагал согласование воли рядовых пайщиков с тактикой принятия решения и хозяйственной стратегией центральных кооперативных органов: «Перед нами почти неразрешимая проблема: каким образом, сохраняя волю самодеятельного населения, объединенного в кооперативы, объединить также волю центральных объединений, единство и независимость которых одни только обеспечивают успех дела? Вопрос сложный и болезненный…».[72] И здесь Чаянов, как и во многих других социально-экономических ситуациях, несмотря на свой огромный теоретический и практический опыт, не выдавал однозначных рекомендаций, ибо все решается «для разных видов кооперации и прямых условий места и времени по-разному».[73]

Россия и мир: