Читать книгу Негосударственный строй - Александр Степаненко - Страница 2

В многолетней медийной, политической, политологической и прочей «гуманитарной» практике ключевой, центральной проблемой современной России считается коррупция. Если быть точнее: даже не сама коррупция, а ее запредельно высокий уровень. Причем – именно такая оценка была и остается характерна для всех политических сил и течений: от заинтересованных и сочувствующих номинальной власти до резко оппозиционных.

В позднесоветский, предраспадный период на теме коррупции строилась массированная пропагандистская обработка населения значительной частью элиты, которая, в силу неумелых действий центральной власти, осознала свою заинтересованность в радикальных, дающих возможность быстро конвертировать власть в деньги переменах. (Преимущественно это были различные руководители среднего звена: партийное и советское руководство уровня до республиканского, директора промышленных предприятий, многие руководители средств массовой информации, значительная часть администраторов от интеллигенции и т.д.). В дальнейшем, когда искомые «перемены» состоялись, коррупция, естественно, не исчезла; она, наоборот, стала как бы общим местом. Откуда все проблемы России? От коррупции, конечно. В России же всегда воровали… Вот и сейчас.

При этом столь же общим местом стало утверждение, что уровень коррупции и ее проникновение во все сферы общественной жизни, начиная с момента распада СССР (опять же точнее: с момента слома советской экономической модели), постоянно возрастали.

Возрастали – но и только. При этом, в целом, как считалось, так и считается, что в современной России все же имеется в наличии некое, пусть и ущербное, но все же государство – просто оно, это государство, коррумпированное, а оттого – недостаточно демократическое, неэффективное, плохо справляющееся со своими, государственными, задачами.

Определение российского государства как коррумпированного, а основной проблемы страны как коррупции – стало, в итоге, нельзя не признать, крайне удачным обобщением с точки зрения примитивизации понимания происходящего: наличие коррупции автоматически делает ответственным за все беды некое коллективное «государственное руководство», или «чиновников», которые своим нежеланием эту коррупцию в себе победить мешают всеобщему счастью и процветанию.

Еще одним устойчивым определением, призванным отразить особенность российского государства, стало определение его как авторитарного. Такого рода утверждение, правда, относится преимущественно к периоду новейшей российской истории, датируемому с того момента, как формальным руководителем России стал Владимир Путин, и характерно для политических течений, стремящихся обозначить свою оппозиционность к этой фигуре.

С точки зрения примитивизации данный подход необходимо признать еще более удачным, так в этом случае ответственность за все, в том числе и за коррупцию, еще и персонифицируется в одной конкретной фигуре. То есть: все плохо, пока Путин у власти; а смени Путина на кого-нибудь «правильного» – и все сразу (ну – или почти сразу) станет хорошо.

В совокупности же, наличие такого, не слишком «эффективного» и «правильного», но, в общем, отвечающего классическим о нем представлениям, государства подразумевало также и наличие в России также не слишком эффективного, отягощенного высокой коррумпированностью, но опять же отвечающего базовым представлениям экономического устройства.

Таким образом, нынешняя ситуация в управлении обществом и экономикой страны рассматривалась в рамках академических обществоведческих представлений. Безусловно, использование данной парадигмы позволяло до определенной степени оберегать от помешательства индивидуальное и массовой сознание российских граждан, а также на всех возможных уровнях успешно лепить из «коррупции» образ главного врага всеобщего счастья и процветания и, соответственно, столь же успешно сотрясать воздух заклинаниями о беспощадной борьбе с ней – к собственной индивидуальной выгоде.

Между тем, эта приверженность устоявшимся понятиям об организации человеческого общежития мешала и мешает, как представляется, увидеть очевидное: сверхвысокий уровень российской коррупции, по сути, коррупцией уже давно не является. Именно эта сверхвысокость указывает на совсем уже иное качество этого явления, а именно на перерождение и последующее исчезновение, отсутствие самого коррумпирующегося субъекта – российского государства. То есть – в сложившихся условиях вернее говорить не о коррупции государства, а о об изменении его сущности.