Читать книгу Негосударственный строй - Александр Степаненко - Страница 7

*****

«Правовая функция – обеспечение правопорядка, установление правовых норм, регулирующих общественные отношения и поведение граждан, охрана прав и свобод человека и гражданина».

Начинается правовая функция, как представляется, все же с «установления правовых норм», то есть с создания правовой основы самого существования государства и дальнейшей законотворческой деятельности, «регулирующей общественные отношения и поведение граждан». Основой существования государства как такового является наличие его основного закона – конституции. Конституция у России есть, но с ней же есть две фундаментальные проблемы, серьезно подрывающие весомость этого документа.

Первая проблема – это то, что нынешняя российская конституция была принята на референдуме, проведение которого стало возможно после разгона и расстрела законно избранного парламента страны, и узурпации власти довольно узкой группой людей, окружавших президента Ельцина. Законно избранный парламент согласия на проведение референдума не дал, а инициатором голосования был президент страны, что прямо противоречило действовавшему на тот момент законодательству. (Для того, чтобы придать хотя бы видимость нормативного соответствия, вместо регламентированного понятия «референдум», использовался нерегламентированный термин «всенародное голосование»). Иными словами, принятие конституции осуществлялось незаконными методами. Фактически голосование было навязано населению силой.

Вторая проблема. В голосовании 12 декабря 1993 года приняло участие 54,8% зарегистрированных избирателей, из них за принятие конституции якобы проголосовало 58,4%, что составляет 31% от общего числа избирателей. То есть основной закон страны объективно не набрал большинства сторонников среди граждан страны.

Двух этих факторов вполне достаточно, чтобы сказать: существование конституции России, а, значит, и существование самого государства, не имеет легитимной основы.13

Впрочем, вопрос о законности возникновения не является ответом на вопрос о существовании этого государства в принципе. Собственно, не в меньшей степени нелегитимным следует признать и возникновение предыдущей формы российской государственности – Советского Союза, официальная идеология и историография которого совершенно открыто признавала насильственный характер его создания: из революции. Если же оперировать не официальной идеологией, а реальными историческими событиями, то возникновение СССР стало возможным в результате планомерного и крайне жестокого уничтожения достаточно узкой группой лиц любых, даже гипотетических, признаков легитимной власти, то есть создания ситуации, при которой новое государство могло строится лишь на пустом месте.

По этой причине, крайне важным представляется логическое развитие «установления правовых норм»: дальнейшая, вслед за первичным установлением, законотворческая деятельность, направленная на создание основ для нормальных общественных отношений, и их регулирование.

Что же здесь происходит в реальности?

Если брать ключевое и важнейшее условие существования государства, основу общественной стабильности – обеспечение неприкосновенности конституции, то только непосредственно в текст конституции за двадцать лет ее существования было внесено более десятка поправок. Самые главные из них – изменение срока полномочий президента и парламента страны: естественно, в сторону увеличения.14 И важно здесь, как представляется, даже не то, какие именно поправки вносились, а то каким образом это делалось. Технология, естественно, простейшая: сначала посредством манипулирования голосованием (а по большому счета, просто профанации выборов) формируется искомый (то есть полностью лояльный, марионеточный) состав парламента, после чего этот «парламент» формально правомерным образом вносит изменения в основной закон страны. Формально – это, повторим, законно; но, по сути, согласно классику, издевательство. В сухом остатке: основной закон страны легко подвергается изменениям в угоду достаточно небольшому количеству граждан страны, а не в целях обеспечения интересов общества. Государство, таким образом, заботится именно об этом мегаменьшинстве, а не обо всем обществе, обо всех гражданах. Но тогда – это уже не государство, а внешне похожая на него корпорация, которая преследует сугубо собственные интересы.

С прочим законотворчеством дело обстоит сходным образом, только многократно хуже. Понятно, что полностью исключить элемент лоббизма из деятельности органов власти невозможно практически ни в каких условиях (за исключением условий полномасштабной тоталитарности системы); однако в современной России лоббизм перестал быть элементом парламентской практики, а стал ее сутью. Деятельность российского парламента и, соответственно, весь процесс «создания правовой основы» не имеют в реальности ничего общего с «регулированием общественных отношений и поведения граждан». Практически за каждым депутатом Госдумы, формально принадлежащим к различным «партийным спискам», без особого труда прослеживаются определенные бизнес-интересы. Зачастую это происходит даже совершенно открыто. Формы, естественно, рознятся: в каких-то случаях, обслуживается один «хозяин», в других – парламентарии просто весьма беззастенчиво продают свои услуги любым желающим. В среде российских специалистов по PR и GR вполне открыто ходят расценки на те или иные услуги депутатов: заявление для СМИ, депутатский запрос, подготовка и внесение законопроекта и т. д. – все это, естественно, в интересах заказчика. Совершенно аналогично, практически за каждым внесенным законопроектом, обретшим или не обретшим впоследствии статус закона, даже минимально придирчивый анализ обнаруживает весьма очевидные интересы самых разных коммерческих структур. Это может быть кто угодно: как правило, конечно, это сверхкрупный и крупный бизнес; почти в равной степени – различные отраслевые конгломераты (например, производители пива); зачастую, однако, «выгодоприобретатели» выглядят и как государственные структуры (взять, например, многочисленные случаи перераспределения функций между МВД и Минюстом, между автоинспекцией и региональными и муниципальными властями и т.п.), по сути, однако, и в этих случаях речь идет о доступе к финансово выгодным направлениям деятельности или даже напрямую к бюджетному финансированию. В любом случае «правовая функция» государства используется, таким образом, для обслуживания корпоративно-финансовых, а не, в широком смысле, общественных интересов.