Читать книгу Происшествие на Колесе. Несколько моментов из истории борьбы с бесами - Александр Трифонов - Страница 13

И кто же стал этим чудесным спасителем (другого слова и не подберёшь), сейчас же захочет узнать читатель! Явил себя в этом победоносном, славном качестве в трудный момент безысходности и всеобщего уныния не кто иной, как Гадажжёнов, вопреки самым серьёзным опасениям и подозрениям в его адрес! К тому же, как сочли поначалу многие, он сам и испортил Игру, сломав Колесо и, казалось бы, совсем её похоронив.

– Чего думать-то, зачем Игру-то держать! – неожиданно подал он голос, травя и без того израненное и сокрушённое сердце ведущего. Своим наглым, навязчивым норовом возмущая и без того тяжкую атмосферу студии, которой по-прежнему владели разброд, всеобщая озадаченность и уныние. – Чего без толку толкаться-то?! – продолжал он всё так же бесцеремонно и безапелляционно. – Ось солидолом смажьте – и делов-то, как милое пойдёт. Даже и не сомневайтесь! Ну, чего стоите-то, вылупились все на меня зря! Не сидите, как прилипшие, мажьте ось по-быстрому, и всё пойдёт у вас в лучшем виде. Слово даю! – добавил он внушительно.

Конечно, никто из технического персонала, как грачи по весне облепившие все ближайшие подступы к Колесу в своих черных халатах, и пальцем не пошевельнул, слушая вполуха дурацкие советы записного придурка в колпаке на резиночке. Но главный механик расценил это странное предложение совсем по-другому. Он всё ещё продолжал озирать внимательным оком каждого человека, находившегося в студии, исключив из них только тех, кого уже знал многие годы. К ним он сразу отнёс ведущего, но также и режиссёра за стеклом и старшего ассистента, а также и всех своих механиков и электриков, проверенных им при приёме на работу.

И когда Гадажжёнов ввязался со своим нелепым предложением и начал навязчиво предлагать и втолковывать всем необходимость его немедленно применить, он невольно повернулся к нему, уже через секунду понимая, что как раз этот-то и есть то самое, что с таким упорством он выискал в студии. И с облегчением он пробормотал себе под нос:

– Так вот же эта гадина, а я всё ищу её!

– Нашли?! – радостно откликнулся ведущий, и блеск надежды загорелся в его глазах, но тут же и потух, так как механик лишь отмахнулся, соображая, как бы ему ловчее подступиться к столь опасной и чуждой ему личности. Ведущий же, расценив его отмашку как откровенную грубость, сейчас же ответил ему той же монетой:

– О посторонних вещах надо дома думать! – с досады вырвалось у него, ему тут же хотелось добавить ещё что-то в том же духе, абсолютно бессмысленное в существующей ситуации: – А на работе надо… – начал было он, но тут же осекся, увидев, что главный механик его уже не слушал.

– Что, в самом деле поможет? – с весёлой, непонятной заинтересованностью спросил он у Гадажжёнова.

– Как не помочь, когда одним им и спасаемся! – распалялся вертлявый пройдоха, махая своими ручищами в опасной близости от лица механика. – Всегда только им одним! Вы даже не сомневайтесь, начальник, пойдёт как милая.

Ведущий с нараставшим интересом и удивлением прислушивался, как главный механик, вроде бы неглупый человек и тем не менее с какой-то стати с большим вниманием выслушивал, а затем и старательно исполнял все глупейшие указания этого лживого прохвоста. Так, он тщательно очистил от грязи внутреннюю поверхность направляющей трубы, а затем взялся и за трубчатый стержень барабана, после чего все соприкасающиеся между собой поверхности тщательно смазал солидолом. Но то, что произошло затем, после этих его всех заведомо глупейших и нелепых действий, уязвило ведущего в самое сердце.

Вопреки всем известным законам физики, в соответствии с которыми Колесо было просто обязано ещё более увеличить скорость своего вращения (для чего же тогда ещё делается смазка!!), и тем не менее вопреки очевидному, оно неожиданно возобновило свою обычную работу. И, таким образом, Игра наконец сдвинулась с мёртвой точки, входя в своё нормальное русло, и пошла обыкновенным своим чередом, если, конечно, не принимать во внимание такую «пустяковую» неприятность, что всё время играл лишь один Гадажжёнов. По неизъяснимой прихоти фортуны, никому другому Игра в руки не давалась! Как же жалел ведущий, что так поспешил со снятием с барабана пружины со штоком и электрическим реле и в результате не имел теперь абсолютно никакой возможности прервать наглую беспроигрышную серию удачливого своего ненавистника.

– Поиграл бы ты у меня тогда, червь гнилой, я б тебе раз! Пожалуйте – переход хода, и к свиньям! Что ж так везёт-то гаду завирушному! – бормотал он себе под нос, закипая от благородного негодования по поводу нескончаемой чреды успешных ходов необъяснимо удачливого пройдохи. Всё дело же заключалось в том, что он не знал, и знать никак не мог, и даже вообразить бы такое себе не смог бы, со сколь злобным и мстительным существом пришлось здесь ему столкнуться. Столкнулся же он с тварью, не имевшей в себе ни малейшего сочувствия ни к одному человеку в студии, и далее, за её пределами, и даже к своим же ближайшим собратьям относившейся с немалой долей злобы и неприязни. Бывали случаи, и бывали не раз, когда находился такой ловкий игрок, который заданное слово угадывал почти с лёту, но в благородном стремлении заработать побольше баллов он продолжал и дальше угадывать его по буквам. Игра затягивалась, и нелепость ситуации усугублялась тем, что пока этот лукавый игрок продолжал набирать свои баллы, угадываемое слово успевало уже стать всеобщим достоянием.

Вот для таких-то хитрецов ведущему и требовался пульт, с его помощью он брал на себя роль фортуны, придавая Игре дополнительный динамизм и неожиданные её повороты. Едва в Игре возникала подобная ситуация, он сейчас же, стараясь действовать незаметно, как бы невзначай, погружал руку в карман пиджака и быстро нажимал нужную кнопку, обанкротив не в меру зарвавшегося игрока, к величайшей того досаде. Имелся у него и другой сценарий, необходимый для ситуаций, когда кто-то из игроков вызывал у него симпатию каким-то особым своим поведением в процессе игры. Таких исключительных счастливчиков он неожиданно «призовал» немалой денежной суммой, правда, удачливый игрок при этом выводился из Игры, но немалые деньги с лихвой перекрывали этот досадный момент, и он удалялся восвояси вполне удовлетворённый.

К сожалению, в этой его системе ведения Игры, казалось бы, так хорошо и надёжно им налаженной, всё-таки иногда появлялись нежелательные сбои и казусы, чрезвычайно расстраивавшие ведущего. Так случалось и бывало, увы, не раз, что вроде бы он нажимал ту кнопку, какую и задумал нажать, к примеру, чтобы бесславно обанкротить зарвавшегося выше всякой меры игрока, но получалось почему-то обратное, очень обидное и идущее совершенно вразрез с его первоначальным замыслом! И, таким образом, вместо запланированного банкротства, какое этот игрок вполне и заслуживал, он непонятно для чего вдруг отхватывал ещё и приз! Это просто была беда какая-то! И в результате игрок убирался восвояси, похихикивая над дураками-устроителями Игры, ни с того ни с сего вдруг для чего-то напихавшими его ещё и деньгами. Ведущий после этого себе просто места не находил, переживая непростительную свою оплошность. Статистика Игры беспристрастно свидетельствовала, что порою случалось и обратное, так, иногда игрок, вполне заслуживший приз и иные поощрения, вместо этого ни с чем внезапно выводился из Игры, правда, такое почему-то случалось гораздо реже, чем предыдущие сбои. Такие случаи беспокоили ведущего уже гораздо меньше, и тем не менее мы обязаны отдать ему должное. Исключительно в силу своей доброй натуры в этой плачевной для игрока ситуации ведущий стремился хотя бы немного утешить неудачника, одаривая его какой-нибудь пустой, но приятной безделицей или незначительной денежной суммой.