Читать книгу Происшествие на Колесе. Несколько моментов из истории борьбы с бесами - Александр Трифонов - Страница 4

А человек тот был настолько нерядового вида, что при первом же, даже мимолётном, взгляде на него становилось ясно абсолютно всякому, даже человеку далёкому от профессиональных оценок внешности, что уж говорить о лицах, которые облечены были надлежащей ответственностью, опытом и соответствующими знаниями, что участие такого нетипичного гражданина в любимой всеми Игре никаким кривым боком невозможно. Отсюда следовал естественный и абсолютно единственный вывод, что гражданина, сумевшего каким-то образом затесаться в первую тройку игроков, следует немедленно с передачи удалить. Дабы не была она испорчена, а о такой грустной вероятности даже и подумать никто не решался. То есть сам-то по себе гражданин ещё был и ничего, ясное дело, что далеко не подарок, но уж коли и выбивался среди прочих своей далеко не радующей физиономией, то не на столько же, чтобы его выбрасывать сходу с Игры.

Он был средних лет, высок ростом, лицо имел длинное, бугристое, на носу криво сидели тёмные очки, которые он то и дело снимал, но потом, будто опомнившись, спешил снова надеть их себе на нос. Ну, в общем, кажется, и всё, но нет, ещё лицо у него было какое-то очень дурное, определённо глумливое, с наглыми круглыми глазками, да и сам он весь казался этаким неуравновешенным вертуном-хохмачом. Но если всё о нём сказанное ещё можно было бы как-то принять и стерпеть, то вот костюм его был откровенно гадок и неприличен до такой степени, что гляделся буквально притчей во языцех, что вкупе с нестандартной физиономией гражданина, а точнее вертлявого, как чёрт, придурка, создавало откровенно гадкое, безобразное впечатление. Причём до такой степени, что при первом же даже беглом на него взгляде потом сразу же хотелось снова обернуться и проверить: да неужто же там был этакий фрукт! И таким вот образом, в самый первый и самый ответственный момент, когда Игру настоятельнейшим образом следовало немедленно начинать, около Колеса обретался, а, точнее, переминался с ноги на ногу, зевал и время от времени подмигивал и что-то показывал пальцами одному из зрителей, скучившихся амфитеатровыми рядками возле небольшой эстрады, гадкий, вертлявый, пренеприятнейший субъект. О котором человек грубый и несдержанный сразу бы бухнул сгоряча: «Ну и рожа!» По счастью, таковых в студии, как среди игроков, так и между зрителями, никого не нашлось, иначе трудно было бы себе представить, чем завершилась бы эта неизбежно вспыхнувшая между ними разнузданная перепалка или даже свара. А вертлявый, это обязательно нужно признать и своевременно уведомить об этом читателя, в этот критический момент оставался в полном неведении о том, какое гадкое, нетерпимое впечатление производил он на окружающих, и в особенности на лиц, облечённых ответственностью за качество передачи.

Однако теперь говорить об этом игроке, тем более обсуждать его невозможный и нетерпимейший в обществе вид, имеет мало смысла, когда на руках у следствия имелось два десятка подробных протоколов, полученных пристрастнейшим допросом всех, кто хотя бы ненадолго побывал в студии в период подготовки и в особенности во время самой Игры и даже несколько позже. Мы имеем в виду тот исключительный по важности момент, когда по звонку некоего гражданина, так и оставшегося вне внимания следствия и всех его энергичных действий, что безотлагательно были предприняты им уже вскоре после завершения этого в высшей степени необычайного и неприятного происшествия, вышедшего за все мыслимые рамки допустимого и возможного, и всего того, что вполне можно было бы ожидать и принять впоследствии, и что могло бы произойти в нашем суетливом, безостановочном хаосе жизни громадного города, она в жутком нервическом запале ворвалась в здание телецентра. Абсолютная правда, милиция вполне была обеспечена протоколами, но её смущала жуткая пестрота и значительное несходство в показаниях буквально всех допрошенных ею. Так, например, один из свидетелей настоятельно утверждал, что лицо у главного подозреваемого было квадратное, нос ломаный, длинный с явным следом от ножа, глаза серые, злые, маленькие. Другой же, словно специально вразрез первому, клялся, что тот имел лицо треугольной формы, а нос был не порезан, а сломан, и потому кончик его торчал настырной маленькой кочерыжкой, глаза же вертлявого явно косили и были разного цвета, правый был зелен, как весенний лист, левый – радикально жёлт. Однако в какой-то момент расследования, к необычайной радости милиции, у неё всё-таки затеплилась слабая надежда на удачу: так, в протоколах, причём абсолютно во всех, имелся один штришок, на который указывали единодушно все допрошенные. Оказалось, у вертлявого имелся головной убор! Вот она, казалось бы, удача, вот за что теперь может следствие уцепиться! Но, увы, увы. При дальнейшем, самом внимательном изучении и сопоставлении данных о виде и внешних особенностях предмета опять шёл полный разнобой. Потому что один из допрашиваемых утверждал, что на голове незнакомца ловко сидела белая капитанская шапочка, на чёрной тулье которой золотисто отблёскивало украшение в виде якоря, переплетённого цепями, другой же настаивал, что никакой такой капитанской шапочки не было у него в помине, а наличествовала самая что ни на есть обыкновенная клетчатая фуражка, какую носят либо шпионы, либо бедолаги помощники кинорежиссёра, третий, правда, с меньшей уверенностью, нежели первые двое, и даже долей сомнения в голосе говорил о какой-то маленькой жокейской шапочке в полоску белого и красного цветов, четвертый… но, впрочем, зачем он кому нужен, какая разница, что говорили следствию пятый, шестой, десятый и тридцать первый, так как уже со всей очевидностью всем было давно ясно, что и в этом частном вопросе имелся столь же серьёзный и никому не нужный разнобой, ведущий по разным дорогам в джунгли неразберихи.

Таким вот образом, несмотря на обилие имевшихся у следствия самых подробных показаний, ему уже довольно скоро стало абсолютно ясно, что несмотря на огромный объём проделанной им работы, оно так и не получило в свои руки хотя бы приблизительного представления, кем был тот загадочный человек, что наделал такую невообразимую чехарду в студии и в конечном итоге испортил популярную и любимую отнюдь не только в одном Западном округе, но и далеко за его пределами, передачу. На самом деле у игрока, сотворившего такой переполох в студии, на затылке помещалась маленькая клоунская шапочка, удерживаемая на этом высоком месте обыкновенной резинкой. Одет же он был в самый неподходящий, гадкий и невозможный костюм из белой материи с лёгким кремовым оттенком, по полю которой шла едва видимая крупная клетка с таким же слабым рисунком внутри неё, повторяющим заставку популярной игры. То есть в этих клетках помещались те самые условные фигурки, которые всегда появлялись на экранах телевизоров перед тем, как наступало время самой Игры.