Читать книгу Происшествие на Колесе. Несколько моментов из истории борьбы с бесами - Александр Трифонов - Страница 7

Тут уж он мгновенно осознал, что и дальше терпеть эти наглые выходки Гадажжёнова для него могло означать лишь одно – в одночасье потерять весь свой авторитет, с таким трудом нарабатывавшийся им годами, а одновременно потерять и любовь зрителей со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями. Так что уж он твёрдо теперь решил с этим паршивцем более не церемониться и показать всем, кто здесь – настоящий хозяин.

– Ко мне, быстро! – скомандовал он своим ассистентам. – Давайте, давайте скорее, – энергичными жестами призывал он их к себе, одновременно показывая им и на Гадажжёнова, который в этот критический момент увлеченно рассматривал чёрный шарик на одном из штырей Колеса исполнения желаний.

Всем своим беззаботным, невинным видом он будто показывал всем, что вся эта возникшая вокруг него кутерьма лично ему абсолютно безразлична, потому что к такому человеку, как он, претензий не бывает и никогда быть не может.

– Выведите этого безобразника отсюда и хулигана немедленно! – приказал ведущий ассистентам таким страшным голосом, как командир полка отдал приказ команде «На изготовку!» перед тем, как расстрелять схваченных предателей Родины.

– Пошёл вон, хулиган! – гаркнул он ещё более страшно, будто скомандовал «Пли!».

И тогда ассистенты, как гончие, сейчас же лёгкой трусцой молчаливо кинулись к наглому лиходею, который изумлённо взмахнул своими длиннющими костистыми руками в жалкой попытке изобразить лик невинно убиенного младенца. Но тут вместо этого внезапно что-то такое ужасное изобразилось на его лице, абсолютно противоположное тому, к чему он стремился, и тогда в студии на миг объявилась такая ужасающая и отвратительная рожа, что все, кто находился поблизости от него, мгновенно отпрянули в разные стороны.

– Что?!! Вывести меня хотите, а за что? – возгласила жертва заунывно и жалобно. – Можете человеку толком объяснить!

Гадажжёнов явно заволновался, буравя ведущего сумасшедшим своим взглядом. И в этот ответственный, напряжённый момент, когда лишь от ведущего зависело, начнётся всё-таки когда-нибудь эта безнадёжно опаздывающая Игра или всё так и пойдёт ковыряться и опаздывать в нескончаемых склоках с этим прожжённым насквозь наглецом и скандалистом. В студии уже было очевидно всем, кто хоть какое-то имел отношение к проведению этой передачи, и, во всяком случае, уж тому же старшему ассистенту и режиссёру в его изолированной наглухо студии, что ведущему не стоило ввязываться во все те лукавые распри и споры с Гадажжёновым. Так как этот изворотливый вне всякой меры и не брезгующий ничем прохвост мог сто очков дать любому из них. Об этом думал режиссёр, наблюдая через своё окно аппаратной творящуюся перед ним в главной студии неразбериху, так думал и старший ассистент, стоявший рядом с ведущим. Но ведущий по своему характеру был очень добрый человек, и хотя уже для всяких разъяснений и разговоров абсолютно не хватало никакого времени, он ещё раз взялся объяснять Гадажжёнову, отчего и по каким причинам тому следует поменять его откровенно гадкий костюм. На это ненужное и бестолковое занятие он пошёл с единственной целью, чтобы окончательно теперь разделаться с этим вопросом и уже в процессе Игры в дальнейшем больше никогда к нему не возвращаться, но всё произошедшее уже через непродолжительное время показало всю бесполезность этой его пустой затеи.

Потому что он не знал и даже подумать не мог о том, с какой гадкой, хитроумной и злобной тварью он связался и какому великому плуту он взялся растолковывать cвои наивные доводы относительно костюма. Да, к сожалению, он не знал, что даже самого этого костюма в некотором роде вовсе не существовало, и потому ничего с себя снять и переодеться во что-то новое Гадажжёнов просто физически не мог. А то, что, всем казалось, было на нём, являлось лишь обманчивой и иллюзорной профанацией одежды. И пребывая, таким образом, в этом заранее проигрышном неведении, он продолжал старательно втолковывать Гадожжёнову, зачем тому настоятельно нужно заменить его дурацкий костюм.

– Приходится снова повторять то, что уже говорилось нами не раз, – начал он наставительно, – этот костюм ваш совершенно нас не устраивает, он полностью не соответствует нашим требованиям. Ведь вы сами же заметили уже, что везде вас останавливают! Очевидно, что до сих пор вы так ничего и не поняли, причём не поняли главное – из-за чего, собственно, это всё так происходит. Вернёмся опять к нашим правилам, ведь вы получали их с приглашением, в них наши рекомендации, они гласят: в каком виде нужно было приезжать к нам на Игру?

– Что ж, известное дело, получали, – осклабился Гадажжёнов, – зимой в тёмном, а летом желательно в светлом, от сезона и погоды зависит.

– Ну, правильно, а вот у вас-то конкретно что?!

– У нас, как полагается, в лучшем всё виде, к сезону, как раз светлый, – прохвост, назойливо вертя задом, прошёлся взад и вперёд перед ведущим, демонстрируя достоинства своего костюма.

– Светлый-то – это да, он действительно светлый, но вот расцветка у него… Вся какая-то в жутких разводах, со стороны так и кажется, что вы в грязной луже где-то выкупались! Он отвратительный и категорически нам для передачи не годится, одним словом, не подходит нам ваш костюм!

– Поздравляем, как раз вы-то сами и попали впросак! – рожа Гадажжёнова расплылась в такой радостно-гадкой улыбке, что ведущего опять едва не стошнило. – Начальник, вы же ничего не понимаете насчёт рисунка, – вертлявый с навязчивой, деланной угодливостью принялся старательно разъяснять ведущему его ошибку: – Рисунок-то, он как раз и есть ваш же, ваша собственная клетка, а вы мне всё: лужа да лужа! Вот дурачьё-то! Уж коли он – лужа, так сами вы в неё и сели, поздравляем вас с лужей!

– Прекратите немедленно, хватит здесь нам дурочку ломать, какой такой ещё наш рисунок, когда налицо – одни лишь грязные разводы, и больше ничего! – нахмурился ведущий, стараясь не смотреть в блудливые глаза вертлявого говоруна. – Грязные пятна, и больше ничего, – заключил он возмущённо.

Несмотря на все его усилия сохранять спокойствие и держать себя в руках, удавалось ему это не совсем, но особенно его огорчало то обстоятельство, что несмотря на все его самые подробные объяснения, вертлявый пройдоха ещё продолжал спорить и задерживать начало Игры своими никому не нужными препирательствами. А время неумолимо шло, продолжая тратиться, по сути, впустую.

– А вот, смотрите внимательно, – угодливо показывал ему вертлявый, – здесь вот – ваши фигурки, «бегающие» по полю, между прочим, те самые, из вашей же придуманной заставки! Можете даже не сомневаться.