Читать книгу Жаба душит. Сатирический роман в трех частях. Часть третья - Василий Варга - Страница 13

Что ей нравилось в этой работе, так это то, что она в свои годы уже успела увидеть и понять так много, как большинство граждан во всю свою жизнь увидеть не смогут. Те, кто в глазах простых людей, всегда выглядел божком, королем местного значения, был у нее как на ладони и имел вид далеко не самый лучший.

Как только шеф остался один, его сотрудники, тут же, поразительно, как они унюхивали, что он, наконец, свободен, налетали в приемную, как мухи на навоз. Дурнишак изображая счастливую улыбку на лице, от имени всех ждущих, ринулась в кабинет. Она решительно открыла дверь и еще с порога начала раскланиваться:

– Добрый, предобрый день, Дмитрий Алексеевич, как ваше здоровьице, как вам спалось, как ваша драгоценная супруга, уважаемая Мария Петровна проживают и доченька Реввола? Кто это так долго занимал ваше драгоценное время и даже сильно утомил вас, что и бровки свои вы начали хмурить и личико сереть начало? не колет ли где в бочку, не гудит ли в желудке?

– Что вы хотите, Абия Дмитриевна? – сухо спросил хозяин.

– Что я хочу? а что я могу хотеть? я хочу одного: чтоб вы, наш дорогой шеф здравствовали, чтоб у вас усегда настроение было самым хорошим, потому как ваше настроение это есть наше настроение, ваш покой есть наш покой. Мы почти срослися усе тутечки. И это было бы верно на сто процентов, если бы разные отделы Белого дома так не враждовали между собой, не доносили друг на друга. Поломайте, дорогой наш президент эту порочную систему доносительства. Мужики даже дерутся, в кулачные бои вступают друг с другом, а бабы их подзуживают и потирают руки от удовольствия. Вот и у меня тут заявление на земельный отдел. Они все гребут под себя, понимаете вы меня, под себя. Один не гребете, один вы – чист.

– Я уже устал от ваших дрязг. И от шептунь устал. Голова от вас всех болит.

– Правду сказывают: у нас настоящее осиное гнездо, Дмитрий Алексеевич. И в этом гнезде одна жаба всех душит, но никак задушить не может окончательно и бесповоротно. Никого удушенного мы ни разу не хоронили коллективным способом. Все мы лишь одним озабоченны.

– Чем?

– Чтоб вы были в добром здравии, потому как вы для нас – все! Каб не вы, мы все занимались бы одним и тем же.

– Чем?

– Писали бы жалобы президенту. Друг на друга. И на вас тоже.

– Давайте ваш донос сюда.

Абия передала целый трактат на десяти страницах.

– Вот тут все и описано, – сказала она.

Но Дмитрий Алексеевич изорвал ее докладную на мелкие кусочки и выбросил в мусорную корзину.

– Что вы натворили, солнышко красное? да я же целую неделю трудилась над этим трахтатом.

– Вы не на именинах, Абия Дмитриевна, говорите конкретно, кто, чем занимается!

– Если говорить конкретно, то мы, значит, с самого утра причесываемся, прихорашиваемся, улыбаемся перед зеркалами, коих у нас полно у тувалетах, благодаря вашей неустанной заботе об укреплении быта, санитарного, так сказать требования, шоб чистота была в колидорах и тувалетах…

– Мавзолей! – кликнул Дискалюк. – Убери эту длинную балаболку, я не могу сосредоточиться на важных государственных вопросах. И заходите все, все!

– Благодарствуем, – произнес Мавзолей. – Ну-кось, посторонись, Абия Дундушак. Дай дорогу молодому поколению.

Все зашли за Мавзолеем следом, и расселись без приглашения за длинный стол.

– Я вот что вам скажу, помощники мои дорогие и коллеги в общей борьбе за благо народа. Работать надо! Работать! и еще раз работать. Прекратите эту грызню между собой.

– Работать! – повторил Мавзолей.

– Работать! – добавил Дундуков.

– Работать, работать, работать, – не отставала Дурнишак и захлопала в ладоши.

– Среди сотрудников нашей администрации есть еще и такие… кто может заложить за воротник и доводит себя до такого состояния, что просто стыдно.

– Стыдно, стыдно! – поддержала Дурнишак.

– Учитывая современную обстановку, в условиях, когда империалисты, простите, законодатели других стран, в том числе США, пытаются диктовать нам свою волю, дают указания, какие законы мы должны принимать, от каких отказаться, что нового ввести в нашу жизнь, – учитывая все это, мы должны примириться друг с другом, сплотиться вокруг… меня. Это позволило бы снять с нашего «Белого дома» неблагозвучное название «Осиное гнездо». Может быть, и я готов пойти на это, нам организовать поход, устроить пикник на природе, пригласить коллективы художественной самодеятельности, а то и батюшку, чтоб прочитал молитву, – вышел с предложением Дискалюк.

– Ура! – закричала Дурнишак.

– Все это делается без учета нашего характера, без учета специфических условий и национальной черты нашего великого народа, – произнес Ганич. – Дадим всем достойный отпор.

– Загоним всех за Можай! – призвал Мавзолей.

– Некоторые наши сотрудники излишне много закладывают за воротник, чем ослабляют нашу национальную экономику и способствуют, тем самым, нашей зависимости от других. А мы должны быть независимы.

– Полностью и окончательно! – произнес Дундуков.

– Ближе к делу, товарищи коммунисты, простите, господа, – поправилась Дурнишак.– Я за пикник. Это укрепит и сплотит наши ряды в борьбе за экономическое процветание нашего свободолюбивого народа.

– Даешь пикник! – поддержал Мавзолей. – И да воцарится мир между нами на этом пикнике.

– Воскресение – наш день, – предложил Дундуков.

– Я согласен, – сказал Дискалюк. – На этом краткое совещание считаю закрытым.