Читать книгу Жаба душит. Сатирический роман в трех частях. Часть третья - Василий Варга - Страница 6

Иванко явно это не устраивало, но он молча следовал за великими людьми села, не высказывая то, что у него на душе.

– Ты должен благодарить господина Лимона за заботу о тебе, – сказал землемер, как можно тише, наклоняясь ближе к уху Иванко. – У нас сегодня так много работы, а особенно у господина Лимона и, тем не менее, он не посчитал предосудительным все бросить и подняться пешком, представляешь? пешком к вам так высоко в гору.

– Мне не подойдет другое место, – тихо произнес Иванко.

– Почему? Как это не подойдет. Председатель лучше знает, что подойдет, а что не подойдет, – с укором произнес землемер Поп.

– Я хочу на земле дедушки. Я на этой земле рос, полюбил ее. Каждая травинка мне знакома, каждая рытвина. И потом материал возить далеко не хочется.

– О чем вы там балагурите? – спросил Лимон.

– Ему, видите ли, не подходит участок в другом месте, – сказал землемер.

– Если будешь капризничать, – вообще никакого участка не получишь, – пригрозил Лимон.

Они уже подошли к предполагаемому месту. Оно, и вправду, явно не годилось под постройку: слишком большой уклон – вспашку не произведешь, картошку негде вырастить. Да и дом там никак не поставить. – Прекрасный участок, на отшибе, никто тебе мешать не будет. Выпив, можешь кричать, песни петь, матом ругаться. Никто тебя не услышит, жалоб писать не станет, что порядок нарушаешь.

– Я буду строить на земле дедушки: мне любо там. Остальную часть пользуйте, я не озражаю, только под домик мне выделите несколько соток.

– Это невозможно, – категорически заявил Лимон. – Этот земельный участок занят, я тебе уже говорил об этом.

– Ну, хоть временный шалаш разрешите построить… такой, на летний период, всего лишь. А зимой я, так и быть, буду на полу спать, рядом с папиной кроватью.

– Ты в армии служил?

– Да, а что?

– Жаль, а то я бы тебя отправил, куда подальше. А теперь иди, крути хвост своей лошади.

– Спасибо.

Они разошлись, так и ничего не решив. Лимон был недоволен только одним: ему не удалось убедить Ткаченко в том, что следует отказаться от строительства домика на том земельном участке, который ему предоставлен быть не может и согласиться строить на пустыре.

– Что можно сделать с этим шалопаем? – спросил он у землемера.

– Ничего с им сделать нельзя. Эта семья – полные пролетарии, наследие проклятого прошлого.

– Коммунистического.

– Да. Такие люди как они всю жизнь трудились в колхозе, ничего своего не имели, даже кошки в доме не было, а чтобы как—то прожить, воровали все, что только могли. Если их ловили с поличным и грозили, каким—то наказанием, они, не стесняясь, отвечали: а нам, татарам, все равно. Воровство не ограничивалось только масштабами пропитания. Воровали зерно и отдавали ворованное за бутылку. А теперь, хоть режим и поменялся, но психология—то осталась.

– Я все равно не смогу оставить этот участок. И дело даже не в участке, как таковом. Дело совсем в другом. Стоит уступить только однажды, хотя бы этому Ивану, как всем придется уступать. Так и на шею сядут, кулаком по столу начнут стучать в моем кабинете. – Лимон все более горячился, часто останавливался, размахивал руками, сжимал кулачки, сердито сплевывал. Землемер знал его повадки. Молчать дольше нельзя было, иначе председатель мог пройтись и по его адресу. А за ним самим грешки водились и немалые. Он мог уйти в запой на целую неделю, а спасало его только то, что он многое знал, ни с кем не делился тем, что знал.

– Тут, значит, такое дело… весьма щепетильное. Но знайте, на меня всегда можно опереться. Я ваш верный слуга и всегда, в любую минуту приду на помощь.

– В этом вопросе ты, что мог бы сделать? Не пойдешь же ты его убивать, правда?

– Я, Лорикэрик Семенович убивать никого не собираюсь. А, давайте, зайдем… пивка попьем. Только по бокальчику, не более того. А там обсудим ситуацию.

Оба зашли в пивную. Лимон страшно не любил здесь находиться, а вот его землемер просто повеселел. Он шепнул на ухо женщине, и та сразу принесла бутылку водки и скромную закуску.

– Я – пас, – сказал Лимон.

– Только компанию поддержать. Я тоже много не буду, вот увидите. – Но бокалы он наполнил до верха, так что в бутылке осталось на донышке. – Ну, за наше мероприятие, – сказал землемер и опрокинул бокал. – Я вот, что думаю: ежели этот Ткаченко начнет строить жилище на этом, вашем участке, то я ему петуха запущу. Только пепел останется от его жилища, вот увидите. Еще бы стаканчик, только я не знаю, как вы к этому относитесь.

– Я отношусь отрицательно, ты сам знаешь. Но ради такого дела, возьми мой стакан. Выпьешь и иди домой, отдыхай.

– Да что вы, Лорикэрик, дорогой? Да я буду работать за двоих, вот вы увидите. Эй, Глаша, да где ты пропадаешь – откупоривай еще одну.

Глаша улыбнулась, она уже знала, чем это кончится, и не торопилась с новой бутылкой.

– Задолжал ты много, Юрий Васильевич. Задолжал. Не могу, уж извини, дорогой. Я думаю тебе в самый раз. А переберешь – плохо тебе будет. Правду я говорю, Лорикэрик Семенович?

– Конечно правду. Я вот пойду, жене позвоню, – сказал Лимон вставая.

– А нам, татарам, все равно, – опуская пьяные глаза, сказал землемер.