Читать книгу В сердце Австралии. Роман - Вера Мещерская - Страница 17

В усадьбе стояла зловещая тишина безо всяких признаков жизни. Беленький небогато крытый домик терялся за садовой изгородью и зеленеющими неподалёку кустами и пальмами, даже огород орошался сверху. Но за приделами забора было пусто, изрытая пустынная глина, пыль да камни.

В сотнях ярдов то забора тянулись убогие горбики, груженные тюками и флягами, держась вместе. Тёмная фигура отделилась с одной стороны и предстала полненькой аборигенкой из племени лубра с светлом хлопковом национальном платье. 

– Хосайке совсим худо, – заговорила она, подходя и поддерживая лошадь под уздцы, – я сказала Молли. Мы стараемся ей помочь. Ребёнок не выходит.

Ещё одна тёмная фигура отделилась от построек назад, и абориген-полукровка в штанах в обтяжку и рубашке открыл ворота и повёл лошадь к его не распряжённой.

Стэн подхватила свой чемоданчик с их телеги], а Нэнси с аборигенкой перенесли сумки на другую сторону.

Роженицу они обнаружили в сумрачной спальне, при ней дежурил её муж, протирая лицо влажной тряпкой.

Её жидкие каштановые волосы прилипли ко лбу, а глаза смотрели отрешённо, потемнев от боли. Из груди вырывался слабый стон.

Едва осмотрев опытным взглядом выпуклый живот и бледное измождённое лицо бедняжки, Стэн чуть не выронила чемоданчик из рук.

– Миссис Джексон… мы здесь, чтобы помочь Вам, – утешила она, – Это – сестра Маклин, а я – сестра Честертон.

Пациентка раздражённо повернулась на влажной подушке.

Мистер Джексон встал. Он был высоким, темноволосым, широкоплечим, а его давно не бритое лицо украшала иссиня -чёрная поросль.

– Кажется, её боли прекратились, – прошептал он, пожимая сёстрам руки, – всё без изменений.

– Где можно помыть руки? – спросила Нэнси, – Мы сделаем всё, что в наших силах!

В тёмную спальне с закупоренными окнами напротив центра мистер Джексон принёс жестянку с горячей водой и кувшин с холодной, поставив всё рядом с расписным фарфоровым тазиком для умывания.

Стэн оскалилась на Нэнси:

– Может, ребёнок уже мёртв. Схватки прекратились, и если не возобновятся, малыш сгниёт в полости матки. Тогда неизбежно и заражение матери.

Пятеро ребятишек Джексона в возрасте от трёх до одиннадцати лет в неоднократно перешитой одежде играли на веранде, зная, что их мама больна.

Осмотревшись, Нэнси заприметила, что старшая девочка прихрамывает. Все детки с мягкими как солома волосами были худы.

– По-моему, всё может прояснить только кесарево сечение. Если перевезти в больницу, – бросила она в сторону.

– Да, но это уже…

Стэн переоделась в чистую белую форму, принесённую с собой в клеёнчатой сумке для журнала и не казалась запылённой.

Только вытерлась, и девушка, сжав зубы, расправляла её:

– Ладно, пошли! – скомандовала она.

В течение непрекращающейся борьбы Нэнси остановилась, чтобы стерилизовать инструменты, принесла кипяток в чайнике и смочила им тряпки.

Когда Стэн попыталась надавить на выпуклый живот, женщина очнулась и вскрикнула. Она уже приготовилась к смерти.

– Миссис Джексон, Вы должны помочь мне. Потужьтесь как можно сильнее…

– Нет! Снова заболит, – снова заплакала она.

– Ну, чуть-чуть. А если будет невмоготу, мы дадим Вам немного хлороформа, – и она принялась массировать тугой живот.

– О-ой! Ай! Пресвятая Дева, Матерь Божья…

Схватки возобновились двумя сильными толчками. Миссис Джексон стонала:

– Боже, помоги мне!

Стэн кивала, а Нэнси подавала ватку с хлороформом, но едва заметно.

– Она переутомилась. Надо подтолкнуть, – констатировала Стэн

Схватки больше не повторялись. Стэн, введя расширитель, заметила, что матка повреждена, и лишь тогда взяла в руки щипцы.

Нэнси придвинула хлороформ, но миссис Джексон была в обмороке.

Стэн приготовилась использовать все возможности, как в случае с миссис Бэйтс в Херготт Спрингс.

И как только показалась головка младенца, она знала, что сделала всё возможное.

Личико младенца было иссиня-чёрным. Зажав щипцами, она помогала малышу идти. Головка была слишком большой.

– Я надрежу промежность, – сказала она, – Надо будет наложить швы…

Когда всё было позади, они оставили миссис Джексон под хлороформом, пока Нэнси (которой в этом не было равных) наложила несколько швов, используя кишечные ткани животных.

Стэн позвала мистера Джексона, держа его младшего сына завёрнутым в тёмную тряпку.

– Он умер, сестра?

– Да. Советую похоронить его, пока Ваша жена его не увидела. Он умер уже в утробе.

– А жена?

– Поправится.

Женщина была так слаба, что Стэн пришлось убирать плаценту вручную. Оставалось только всё очистить.

Открыв глаза, миссис Джексон спросила о ребёнке.

– Простите, уважаемая. Он не выжил. Роды слишком затянулись.

– Он? Значит, был мальчик? Знаете, я так тяжело носила его, – и она закрыла глаза.

Нэнси умылась и вымыла руки. Вроде они не изменяли ей, пока она перестилала постель и переодевала забрызганную кровью сорочку.

Пришло время мистеру Джексону увидеться с женой. Если не брать во внимание её бледное лицо и тёмные круги под глазами, то ничего в спальне не напоминало о смертельной схватке с природой, результатом которой были покойный и раненая.

Вечером они пообедали с мистером Джексоном, отведав горячей бараньей ножки, приготовленной аборигенкой Джуди, которая первой встретила их здесь.

А хозяин, как они заприметили, до сих пор не побрился. После того, как пошла по второму заходу,

Джуди малость приуныла, разнося по хижинам аборигенов горячий чай и кухонную утварь.

– В этих хижинах должно быть ужасно жарко, – заволновалась Нэнси, – Комната располагается внутри.

– Я бы так не сказал. Я никогда не был внутри ни одной из них. Но без сомнений в таких хижинах нелегко.

– А жалованье аборигенки получают?

– Не всегда. Им выдают чай, сахар, табак, продукты для них и всей их семьи, по куску мыла и по комплекту своих платьев на год. Вот и всё, что им нужно.

– А мужчины-аборигены? – вставила Стэн, – Полагаю, им-то Вы по-хозяйски оплачиваете их работу?

– Иногда. Им выдают штаны, рубашки, ботинки для верховой езды, табак, лакомства и кусок парной баранины. О большем здесь и мечтать нельзя. Мы кормим их отродье как надо!

– Но ведь они хорошие работники?

– Ага… в седле, кажись, хорошо держаться. А полукровки так вообще отлично, чего не скажешь про черномазых. Их так и тянет уйти и оставить хозяйство.

Нэнси заметила, как зарделось лицо Стэн, которая с шумом отложила прибор. Подруге захотелось сменить тему, но Стэн уже заговорила с угрозой в голосе:

– Вы в Австралии, мистер Джексон!

– Что? Что такое?

– Я о «черномазых». По-моему, австралийские аборигены не являются негроидами. Но даже если и так…

– Чёрт возьми! Но ведь и не белые же?!.

Нэнси тактично отвела разговор:

– А сколько овец приходится на один акр? – спросила она.

– Не больше десяти акров на овцу, – сухо усмехнулся мистер Джексон, – Здесь и одна овца на акр – роскошь. Не то, что прежде. Мы еле держались в ожидании дождя. После сильной засухи 1902 года.

Он впал в угрюмое молчание, и Нэнси, и Стэн больше ни проронили ни слова, а лишь как можно скорее расправлялись с фруктами и пудингом.

Покончив с обедом, они предоставили грязную посуду на утро молодым служанкам-аборигенкам.

– Хорошо, что мы успели, – говорила Стэн на другой день за утренним чаем, который подала им Молли, застенчивая, слишком полная аборигенка в оранжевом платье, – Но мне бы хотелось…

– Ты же сохранила жизнь матери, – вставила Нэнси, – Ребёнка уже нельзя было спасти. Было уже поздно…

– Да… Тут уж ничего не поделаешь. Никогда не выйду замуж, – выпалила вдруг девушка.

– Думаю, что со временем ты изменишь своё мнение. Когда-нибудь. А нынешние события только присказка. С мистером Джексоном я согласна лишь наполовину.

– Но они абсолютно ни в чём не уверены. И я не думаю, что было бы лучше…

– Ладно, я после поговорю с ней об этом.

Она перекинулась предварительной беседой с пациенткой. Миссис Джексон, ещё слабая после недавних испытаний, натянуто улыбнулась.

– Да, я многое могла предположить. И заикнулась однажды об этом мужу… Но он решил, что во-первых, это противоестественно, а во-вторых, противоречит религии.

– Противоестественным для Вас было рисковать своей жизнью и жизнью ребёнка, не осознавая другой возможности, да и семья ваша не так мала. Такие препараты можно выписывать по почте из Аделаиды.

– Тогда бы и скорой помощи не потребовалось. Только почта приходит всего раз в месяц с небольшим до Херготт или Финисс Спрингс.

– А нужно как можно скорее. А то надолго останетесь инвалидом, даже если швы заживут.

– Хорошо, сестра. И передайте мою благодарность за всё сестре Честертон. Без неё меня бы уже не было.

– Разумеется, Вам следует поблагодарить сестру Честертон. Она очень умелая.

– Да. Я хочу преподнести её небольшой подарок. В верхнем ящике… в отделении носовых платков.

Нэнси выдвинула ящик с рукоделием и принесла его на кровать.

Миссис Джексон вытащила платочек, расшитый по последней моде крошечными розовыми бутончиками и голубенькими незабудками в уголке.

– Не могли бы Вы передать ей вот это?.. А Вам…

– Нет-нет, ничего не нужно. Я отчего-то всегда теряю носовые платки. А Честертон по достоинству оценит Вашу работу. Она немного устала, и я предложила ей прилечь. Ведь завтра утром нам надо выехать до жары.

Но жара на следующий день стояла уже с утра. С северо-востока дул ветерок, не приносящий никакой прохлады, не спасала даже испарина.

Мистер Джексон наполнил их бурдюк и флягу свежей колодезной водой и попросил Люка сопроводить девушек.

Нэнси и Стэн подумали, что он проводит их дальше за озеро Летти, но Люк, проскакав за последнюю неделю дважды по скучной трассе, отказался пересекать её снова.

– Теперь вы в порядке? – спросил хозяин, невзначай стягивая поводья, когда они невзначай проехали по центру Матуринны в поле зрения поймы Фрома.

Тут с противоположной стороны путь обрамляли розоватые барханы, располагаясь как попало.

– Вот так вам и ехать обратно, – показал он, когда всё стихло – вам – на юго-восток. Держитесь правой стороны Фрома, только не перепутайте с другими руслами, а то попадёте в зыбучие пески, но если ваш путь сложится удачно, увидите разветвления русел.

– Да, наверное… – уверенно начала Нэнси.

– Нам трудно заблудиться, – закончила Стэн.

– Трудно. Только направляйте коня позади, и он вспомнит путь. А когда сильно обеспокоитесь, поднимитесь на ближайшую вершину холма и увидите пойму озера Летти. Её и держитесь до самого Херготта.

Стэн и Нэнси осмотрелись.

Обеим хотелось доказать, что женщина способна выжить в пустыне так же, как и мужчина.

– Мы сделаем, как нужно, – кивнула Нэнси.

– Всё будет в порядке, – подтвердил Люк, разворачивая коня назад, – Трасса спокойная.

Нэнси подобрала поводья и направила Горация. Казалось, тот шёл с неохотой, хотя и неплохо отдохнув на станции. Прижав уши, конь вскинул голову, оглядываясь на лошадь, которая шла рядом.

Нэнси подогнала его. Стэн ещё чувствовала себя утомлённой после напряжённой ночной смены, так что они устроили привал среди розоватых и желтоватых барханов, как только день обернулся жарким полднем.

Отдохнув в слабой тени и накормив коня, они чувствовали, что надо поделиться с ним и водой, хотя и прошли не так далеко.

Они наскоро перекусили холодной бараниной с хлебом домашней выпечки, захваченной со станции и несколькими спелыми помидорами. О масле в такую жару и говорить не стоило.

– Знаю, что настоящие бушмены всегда кипятят воду, – сказала Стэн, – Но я предпочитаю холодную. По-моему, в такую жару не до костра.

– По-моему, тоже. – Интересно, какова температура воздуха?

– Наверное, около 115° F в тени. А уж на солнце… И думать нечего.

Оправившись от сборов, они заметили небольшие норки, теряющиеся в песках, проделанные тушканчиковыми мышами или ящерицами, а может – и это наводило на беспокойство – ядовитыми змеями.

– Надо отправляться, как можно скорее, – сказала Нэнси, – День будет жаркий.

Они увидели, как рыжее солнце садилось над высохшей поймой южной части озера Эйр. Небо было ясным и чистым, а его голубизну слегка оттеняли рыжеватые оттенки, сходясь в зените в серый цвет. Первые звёзды озаряли эту гладь сияющими точками.

– Мы могли бы путешествовать ночью, ориентируясь по Южному Кресту, – заявила Нэнси, – Меня этому отец научил. Надо представить длинную линию от Креста, разделив точки и представить линию в правом углу, там, где две линии пересекутся, и есть Южный Полюс.

Когда расположились под походными простынями, и сияющее ночное небо распростёрлось над ними, Нэнси добавила:

– Правда, романтично? Будто мы в центре Вселенной, и всё это наше!..

– М-да… Только мне больше по душе огни нашего жилища.

– Слушай, где твой неутомимый дух? – вознегодовала Нэнси.

– Не знаю… Мне почему-то не по себе…

Гораций застучал копытом и жалобно заржал. Его не запрягли, но и не спутали ему ноги, привязав к маяллу, где он мог попастись. Ночью поднялся сухой ветер, а на утро верхушки барханов «закурились», дымя тут и там с востока на юг.

– В конце концов, ветер и нас настигнет, – говорила Стэн, помогая Нэнси с упряжью и погрузкой повозки.

Они попили, протёрли влажной тряпкой запылённые лица.

Нэнси хотела напоить и коня из второй фляги, но Стэн решила, что разумнее подождать с этим, так как запас воды невелик, да и до источников добраться можно лишь к вечеру.

– И тогда наконец мы сможем искупаться в тёплой воде… И даже без одежды.

Не успев расцвести, утро обожглось зловещим облаком, выглянувшем на путниц: грозно надвигалась оно по небу волна пыли, разрастаясь как дым, и шла прямо на них.

– Чёрт! Песчаная буря!

Они уставились друг на друга покрасневшими глазами. Конь всё ещё плёлся по дороге, вытянув голову. Но внезапно путь закончился, оказавшись полностью погребённым под слоем рыжего песка. Конь остановился.

– Лучше переждать бурю, – сказала Нэнси, – Дороги всё равно не различить.

Нащупав позади флягу с водой и переполненный бурдюк. Она притянула их к себе.

Первое, что взбесило девушек, это песок, забившийся даже в рот.

– Дать бы хоть галлон воды бедному старому Горацию. На него все наши надежды.

– Можно… Наверное, стоит отвязать его.

– Дёргается на привязи. Ничего не поделаешь.

Лучше снять с него хоть часть упряжи.

Тогда он сможет прилечь, защищаясь от ветра. Потом они загородили заднюю часть повозки огромной простынёй, спасаясь от колющего песка. И тут же откуда-то на них обрушился рой мелких мошек. 

– Вот негодные! – проворчала Стэн, – Вас только здесь и не хватало! Но больше обе не проронили ни слова.

Их рты пересохли и обессилили сразу же после нападения на них мошкары.

– Неужели, это когда-нибудь закончится, – еле вымолвила Нэнси, – Может, нет? Только бы добраться!

Стэн ничего не ответила. Лишь её крупные зубы выдали усмешку.