Читать книгу В сердце Австралии. Роман - Вера Мещерская - Страница 20

С каждым возвращением в общину, Нэнси острее чувствовала отсутствие Стэн.

Она просто возненавидела это место за последние две недели. И хотя срок работы подходил к концу – вот-вот должны были приехать новые медсёстры на смену, Нэнси с головой ушла в работу, стараясь передать им больницу по весеннему чистой, несмотря на приближение осени.

Времена года здесь не сильно отличались, были одинаково сухими и ясными, только время от времени чуть холодало.

Нэнси приглашала Макдональда к столу, так как не выдерживала обрушившегося застольного одиночества. Роберт заходил, когда не было дежурства, и всё время осторожно, не назойливо, она понимала, что он надеется вернуть её расположение за это время, поддерживая её в беде и одиночестве. 

– Я так виновата, – жаловалась Нэнси, – Не от того, что осталась жива, а её нет. А от того, что как медсестра я могла бы предотвратить ужасные последствия. Стэн всегда была такой сильной… Вот уж не думала!

– Не вините себя, Нэнси, – он сменил полуформальное «сестра» на обращение по имени.

– А как же!.. Уеду из этой глуши, где всё напоминает о её погибели. Вернусь в Аделаиду.

Лицо констебля помрачнело:

– Полагаете, оставаясь в крупном городе, вы сможете оказывать медицинские услуги необжитым районам?

– Нет, не думаю, что останусь там. Но, возможно, я перебралась бы в место, где было бы отлаженное водоснабжение и зелёные деревья. Даже, когда найду новую напарницу. Ведь медсёстры всегда работают в паре. 

– А не хотите ли в Алис Спрингс? – предложил Роберт, – Меня туда переводят, – и он взглянул на неё, сдвинув брови и через стол вял её за руку, – Нэнси, хотите поехать туда со мной в качестве моей жены? Подумайте? Это гораздо дальше, но там в достатке воды и деревьев, и более умеренный и ровный в течение года климат.

– Ах, Роберт! Не знаю. Я всерьёз не задумывалась о замужестве.

– Хорошо. Обещайте, что подумаете. Я не тороплю вас. Съездите домой. А если меня переведут в Аделаиду, я навещу Вас.

– Я дам Вам адрес. Но ничего не обещаю.

Упаковав свои вещи, Нэнси собрала вещи Стэн, чтобы отправить их мистеру Честертону в Аделаиду. Как раз с приехавшим из Бёрдсвилля со свежей почтой Волтом Кромби.

Он же передал девушке письмо от Элдреда Нормана с Каппамерри. Увидев знакомый почерк и бёрдсвилльскую марку, Нэнси заторопилась в дом, что дрожащими руками вскрыть конверт.

Аккуратные, гладко линованные полстранички обращались к ней бледно-синими буквами: «Милая моя Агния! Очень сожалею о трагедии, которую тебе довелось пережить. Сестру Честертон запомнили многие. Я собираюсь перегонять стадо буйволов и надеюсь застать тебя в течение того месяца, который остался тебе до отъезда. Я понял, что мне тебя не забыть. Судя по твоему посланию, тебе меня тоже. Мы должны увидится. Твой Элдред».

«Ну, ладно! – и Нэнси почувствовала дрожь во всём теле, будто всё забурлило внутри. Значит, Элдред Норман не может забыть её!»

Неистово злорадствуя, девушка призвала весь запас гордости и злости. Думал, легко отделается после месяца разлуки?!

Но через несколько дней поезд увезёт её, и он так и не дождётся её ожидающей его «у загона»:

Нэнси холодно поблагодарила его за соболезнования в ответном письме, заявив, что немедленно уезжает на Юг, и, может, больше не вернётся. «Не хочу больше видеть это место!» («И тебя!» – хотелось ей добавить).

Проигнорировав его уменьшительное прозвище, девушка подписалась важно – Агнесса Маклин. При этом твёрдо решила покончить с этим пройденным этапом в её жизни.

Хотя и не чувствовала гордости в его прикрытых шлем холодности словах. Но что написано – то написано. Девушка старательно заклеила письмо, так как в этом небольшом сообществе всех про всех знали всё, в том числе и о них с Элдредом. И вышла за маркой, которой не оказалось под рукой.

Проходя по пыльной дороге на почту, она подумала, что могла бы изменить мнение.

Возвращаясь по бесплодной равнине. Минуя великолепные хребты Рэнджерса в узких проходах, пробитых для железной дороги, она остро обдумала их путешествие со Стэн, в противоположном направлении, их первые робкие воодушевлённые порывы на Север страны.

Кто же думал, что возвращаться ей придётся одной?

Стэн похоронена на местном кладбище под каменной плитой, вдали от своего отца, которому теперь придётся ехать к ней поездом из Аделаиды.

Мысли Нэнси прервал на товарный поезд из Порт-Августы, и она принялась рассматривать голубые от дельфиниума горные хребты Лофти, скрывающиеся за горизонтом.

Родители ждали её на станции в Аделаиде. Едва шагнув на платформу, девушка упала в объятья своей матери. Казалось, после всего случившегося произошло много времени, а мать совсем не изменилась. Может, только чуть поправилась, но ни капли не поседела, а открытые голубые глаза сияли как и прежде.

Отец нежно сжимал её в своих объятиях, прижимаясь своими колючими бакенбардами к её щекам.

Родители оставались прежними, но сама Нэнси изменилась, стала старше и опытней той девочки, покинувшей Аделаиду два года назад. По дороге домой в автомобиле они говорили урывками о трагической гибели Стэн.

– Нам не давала покоя мысль, что и наша дочь могла оказаться на её месте, – взволнованно начала миссис Маклин.

Но Нэнси коротко остановила её, сказав, что не хочет говорить об этом.

– Мне боязно встречаться с её отцом, чтобы передать её вещи, а ведь придётся, – рассуждала Нэнси уже дома, глядя на собранные вещи Стэн.

Все вещи, казалось, возвращать было бессмысленно – одежду Стэн она отдала юной аборигенке из посёлка, оставив лишь рабочую форму и головные уборы сестёр миссии. Одна из которых была впору именно Стэн.

Нэнси вспоминала, как они приходили за вещами Стэн, она выходила в своём испорченном костюме из хорошей шерсти: большой трижды обгорелый кусок юбки превратился в пелёнку для младенца, у матери которого не было на это средств.

В духе Стэн было отдать Заире в утешение яркую цветную ленточку, которой та во время дежурства порой подвязывала волосы.

Сидя у постели дочери, Августина Маклин пыталась представить себе, каково это столкнуться в пустыне со смертью и копать могилу для подруги голыми руками…

Содрогнувшись, она изрекла:

– Что ж поделаешь? Тебе нужно отдохнуть от этого путешествия. И вообще…

– Не хочу отдыхать! Мне нужно что-то делать, чтобы не думать, уставать за день так, чтобы сразу заснуть.

В противном случае, я, кажется, не смогу заснуть спокойно. Перед глазами так и будет её лицо…

Именно, именно, – упрекала себя Нэнси, падая в объятия матери.

– Бедная моя девочка, – и Августина погладила нежные кудри Агнессы.

Казалось, разлука с дочерью ещё сильнее размягчила материнское сердце, – Что тебе пришлось пережить среди песков и зноя! Как я вижу, ты и телом стала крепче, закалилась, а вокруг глаз вроде и морщинки стали появляться?.. Пока что мелкие… надо регулярно пользоваться холодным кремом, ты скоро придёшь в себя…

– Но я хочу вернуться к работе как можно скорее, как только найду что-нибудь подходящее.

– Что? Снова вернуться туда, где ты никогда не найдёшь приличного мужа?..

– Я не собираюсь искать мужа. Я хочу лишь работать по специальности.

Августина поджала губы и не ответила ни слова. Нэнси не распаковывала вещи.

За окном её как и прежде окружали знакомые аделаидские холмы.

Вон, вершина Осмонд, где она давала клятву медсестры… Как будто полвека прошло.

Нэнси достала чёрно-рыжее пёрышко.

– Какое красивое! – восхитилась мать, – Откуда оно у тебя?

– Пёрышко?! О! Это – подарок! От местного полисмена. Это из хвоста какаду.

– Подарок? Он твой поклонник?

«Да, маменька! – раздражённо подумала Нэнси, – У тебя прямо нюх на подобное. Ну так всё равно не узнаешь ни об Элдреде Нормане, ни о предложении констебля! Вообще ничего.»

– Просто друг.

Через неделю пришло письмо из Херготт Спрингс.

Чувствуя, как загорелись глаза матери, едва та взяла в руки неразборчиво надписанный конверт (Роберт не любил бумажной работы, постоянно откладывая её в долгий ящик),

Нэнси удалилась с письмом в свою комнату и закрыла за собой дверь.

«Драгоценная Нэнси, – писал Роберт; он надеялся написать из Херготт Спрингс, но беспокоился, что будут сложности с переправкой через этот поселок, но городскому полицейскому передать не доверил. Иначе, тот, кто будет служить после меня, будет «связан».

Однако мне скоро уезжать, чтобы прибыть в Аделаиду. Тогда и надеюсь получить ответ на моё предложение, дорогая.»

Нэнси замкнулась, ведь он единственный, кто знал, что ей пришлось пережить, и не только потому, что он её спас, и ей вдруг захотелось связать с ним жизнь. На него можно положиться: он милый, добрый, и она чувствовала себя обязанной полюбить его. Она могла бы подождать и испытать свои чувства по его возвращении. Алис Спрингс стало бы совсем новым и другим местом, и в качестве жены констебля у неё было бы больше возможностей и медицинской практики в необходимых случаях.

Но что – то в её сознании настороженно замолкало.

Нэнси ответила на письмо холодно.