Читать книгу В сердце Австралии. Роман - Вера Мещерская - Страница 19

Нэнси спала, и ей снилось море. Живя в пятнадцати милях от него в Аделаиде, она не сознавала его отсутствия. Во сне Нэнси снова почувствовала себя маленькой девочкой, барахтающееся в хрустально-чистом мелководье у прибрежной станции, где миссис Маклин снимала на лето коттедж.

Её напарница, молоденькая англичанка Рэйчел, приехавшая прямо из Ливерпуля, с трудом верила в прогретый солнцем песок и голубую ширь моря под летним облачным небом. Она устроила лежак из вороха высохших водорослей, что валились на берегу, как сидящий на мели бурый кит. Их обработали в широком пруду после отлива.

Нэнси топала ножками, рассыпая хрустальные брызги. Песок под её ногами был гладким, извивающимся причудливыми волнами.

Вода так и манила, и девочка набрала её в рот и проглотила.

– Не пей морскую воду, – вскрикнула Рэйчел, – А то с ума сойдёшь!

Нэнси разревелась. Она ведь уже выпила, значит, может сойти с ума!.. Тогда её отправят в закрытый серыми стенами пансион для душевнобольных…

Проснувшись, Нэнси ещё чувствовала солёный привкус во рту и пережитое за последнюю неделю показалось просто страшным сном. И лишь отсутствие Стэн напоминало об этом.

Казалось, что Стэн вот-вот вернётся. Пошёл уже восьмой день с тех пор, как они выехали из Херготт Спрингс.

Небо умылось в безжалостной безоблачной лазури. От голода Алекс почувствовала слабость, да ещё от минеральной воды её прохватил понос. Девушка не бредила, но её охватили странные видения при полном сознании их реальности.

Сначала Нэнси будто вошла в зеленоватое мелководье той оставшейся далеко прибрежной станции, в расступившиеся после отлива прозрачные волны.

Она спорила со своей матерью о погоде, что они могли пойти в Матуринну к оставшимся…

Миссис Маклин возмущалась, что это неразумно, что это «типичное невежество и просто опасно и глупо».

– Но, мама! Эта женщина могла умереть от агонии!..

– Зато умерла Стэн Честертон.

– Д-да…

Миссис Маклин исчезла. Нэнси пристально рассматривала бледно-голубое, в пустынной дымке небо, и вспоминала, как неоднократно молилась в опасности, непроизвольно повторяя: «Господи! Не дай ей умереть!», сидя на песке рядом с Стэн.

Но Стэн всё-таки умерла, и Нэнси почувствовала, что, наверное, уже никогда не сможет молиться.

Вскоре после того, как она пошла за водой, она почувствовала слабость и головокружение.

Тёплая волна охватила её, но не холодом, а горячей водой, вытекающей из раструба, а ещё долго пришлось идти до источника, пока это была прохладная для купания и питья в одиночестве, да и. на вкус вода была ужасной. Начинало саднить горло.

С рассветом проснулись птицы. Поток зелёных волнистых попугайчиков звенел в воздухе, на все лады верещали малюсенькие австралийские пташки рыжеватых оттенков.

Да уж, будь Нэнси птицей, голодать бы ей не пришлось, вон как они вьются вокруг. Да даже и ящерицей…

И тут снова вспомнились слова Роберта Макдональда: «Если вы не вернётесь через десять дней, я организую поиски».

А десятый день сегодня или завтра? Мелькнувшая мысль вселила надежду. Девушка задремала под кустом и проснулась от крика. Она привстала, подумав, что это опять галлюцинации.

Но это было наяву. В повозке запряжённой двумя верблюдами ехал Роберт, а на верблюде рядом ехал Микки. Шеи верблюдов были увешаны бурдюками.

И вот сладкая влага освежила горло Нэнси, а её голод был утолён сырным сэндвичем. И она уже сбивчиво рассказывала, как отпустили Горация, и что Стэн теперь зарыта в могиле. 

– Не оставлять же её здесь, – сказала она, – В этой мёртвой пустыне.

– Нет, нет, – утешал её Роберт, – Сейчас мы уедем, а потом вернёмся с гробом на двуколке Бэйтсов и доставим тело в Херготт Спрингс для достойного захоронения.

Нэнси разрыдалась:

– А что с Горацием? – в последний раз всхлипнув, спросила она.

– Он вчера явился в Херготт Спрингс слегка потрёпанным. Ему бы остаться здесь до того, как обнаружили воду и оставался корм. Я был начеку, так как предполагал сильную песчаную бурю. Но все думали, что вы переждёте на её станции. 

– Нет, мы не знали. А Стэн в жару поднялась на холм, чтобы поискать источник… и… и…

Роберт взял девушку за руку и погладил её ладонь:

– Не надо сейчас об этом, милая… – и Нэнси благодарно положила вторую ладонь поверх его сильного рукопожатия.

Милый Роберт! Сильный, надёжный!

Рассматривая его статную выправку, она почувствовала к нему что-то похожее на любовь.

И вот она вернулась в Херготт Спрингс. Страшные события были позади, а впереди ждала больничная рутина.

И Стэн никогда больше не откроет своих глаз, и не устремит к ней свой светлый взгляд. Её взгляд потух, а рот навеки закрыл песок.

В прошлом году лениво копаясь на аделаидском пляже,

Нэнси наблюдала, как густо песок забивался ей под ногти и теперь вспоминая об этом, чувствовала тошноту.

О случившемся сообщили по телефону аделаидской миссии. Нэнси не хотелось видеть кого бы то ни было на месте сестры Честертон, она бы и одна доработала, пока их не сменят.

Ей ответили, что преподобный Джон Флайн, организатор и вдохновитель общины аделаидской миссии отправился северным поездом до Херготт Спрингс и Уднатты, может, и в Алис Спрингс заедет проведать общину. В Уднатте собирались организовывать новую, и всё должно было быть под контролем. Оттуда он мог проехать по железной дороге и на почтовом экипаже до Изгиба Подковы, а потом добрых сто двадцать миль на почтовом верблюде до Алис с больной скотиной.

Узнав, сколько он прошёл, Нэнси затаила надежду, что он найдёт время и для погребальной церемонии Стэн…

Нэнси посмотрела вперёд и заметила незаурядного человека, который реально организовывал медицинскую помощь в необжитых районах, построив первые общины миссии, возглавляемой им с 1912 года.

Пока он ехал поездом, девушка познакомилась со скромным вежливым человеком лет тридцати, волосы которого уже начали слегка редеть, с завитком, будто в насмешку вокруг рта и глаз в его исхудалом лице. Он ей сразу понравился. Но Роберт не вернулся из миссии, Нэнси сама спросила Джона Флайна о погребальной церемонии. 

– Конечно, уважаемая! Теперь это единственное. Что я могу сделать для той смелой девушки. Мне поговорить с её родителями в Аделаиде? 

– У неё только отец. Я уже написала ему. И по-моему, ему будет неприятно услышать это от Вас.

Потом Нэнси рассказала священнику о проблеме Заиры. Пресвитерианец всё же служил Богу, и пообещал поговорить с Ахмедом Али.

Вернувшись, он рассказал, что её отец согласился на брак Заиры с Рубеном, но по канонам ислама.

– Рубен вырос в миссии. И теперь ему придётся сменить христианскую веру на ислам, – грустно улыбнулся Флайн, – Но, думаю, Господь милостив, и юноша сохранит в душе Христа.

Мужская палата была свободна, и Флайна устроили там.

Он любил беседовать, и после чая поведал Нэнси о своих проектах, о создании «Службы милосердия» в необжитых районах, где не хватает докторов и больниц на помеченных на карте станциях и одиночных поселениях.

Священник планировал общины в стратегических точках Западной Австралии, Северных территориях и Квинсленде таких же, как и в Южной с самого начала.

Организатор подумывал об аэропланах и радиосвязи.

Нэнси смогла уснуть лишь около десяти и уже собиралась ко сну, но, пробыв одну ночь до полуночи, она заметила свет в гостиной.

Джон Флайн сидел за справочником и писал. Он говорил, что редко ложится раньше часа или двух ночи, но это не мешает ему вставать рано утром.

Вечером он облачился в жакет, днём ему мешала в этом лишь местная жара, но на нём были жилет и тёмная рубашка с длинными рукавами; карман жилета был увенчан золотой цепочкой его часов.

Миссис Бэйтс забрала свою малышку и вернулась домой на озеро Летти, чувства Нэнси обострились.

Хорошо ещё, что за больничной работой время идёт быстрее, и пациенты приходили толпами, из-за того, что медсестёр не было больше десяти дней.

Но был лишь малыш с больным горлом да старый путешественник с заражением ступни, поступивший утром на смену ушедшим пациентам.

Когда подъехал катафалк с телом Стэн в гробу, Роберт, оставив свою двуколку на улице, пришёл к Нэнси.

– Похоронить можно прямо сейчас, – сказал он, – Учитывая обстоятельства… Я уже дал распоряжения двум могильщикам на кладбище.

Нэнси еле держалась на ногах от слабости. Роберт Макдональд приобнял её:

– Держись, подруга… Хорошо что удалось уберечь её тело от динго. Они порой роются в зыбких могилах…

– Я… не знала…

– По-моему, пора… я произведу прощальный салют, но…

– Замечательно, Роберт. Здесь по делам миссии в необжитых районах преподобный Джон Флайн, служитель пресвитерианской церкви. Он согласился совершить церемонию.

Роберт переменился. Он решал всё разом: и судебную экспертизу, и регистрацию рождений и смертей, и захоронения умерших, проверял склады, регулировал выполнение закона, помогал аборигенам…

Пожав друг другу руки, они со священником уселись за чай, поданный Нэнси.

Сама же Нэнси ушла в посёлок собирать людей на похороны.

Она обошла всех, кроме Волта Кромби, уехавшего за почтой, начальника почты и начальника станции, встречавших в это время поезд.

Перед свежевырытой в этой жёсткой земле могилой собралась небольшая толпа людей в чёрных шляпах, защищающих также от солнца.

Джон Флайн коротко и отчётливо говорил о погребении.

– Это – первая потеря в нашем рискованном начинании, – говорил он, – Тяжёлая утрата… Но без помощи сестры Честертон и её коллег умерло бы гораздо больше людей.

Священник прочёл ритуальную молитву и при словах: «Пепел к пеплу, прах к праху», Нэнси вспомнила, что зарыла тело Стэн именно в прах, в песок…

Но Джон Флайн предварил погребение чудесной цитатой из Книги пророка Исайи: «Возвеселится пустыня и сухая земля, и возрадуется страна необитаемая и расцветёт как нарцисс […] укрепите ослабевшие руки и утвердите колени дрожащие; скажите робким душею: будьте тверды, не бойтесь… […] Тогда хромой вскочит как олень, и язык немого будет петь; ибо пробьются воды в пустыне, и в степи – потоки. И превратится призрак вод в озеро, и жаждущая земля – в источники вод; в жилище шакалов, где они покоятся, будет место для тростника и камыша.»

В посёлке не было цветов (а если и были, их погубила бы буря, и Нэнси достала белые маргаритки, высохшие как бумага, некогда украшавшие обеденный стол.

Вместо свежих цветов девушка положила вышитый миссис Джексон платочек с яркими розочками и незабудками, она бросила его на крышку гроба, когда могилу стали закапывать.

После чего отвернулась, скрывая слёзы. Джон Флайн, поддерживая её за локоть, убрал под руку Библию и молитвенник.

Глаза здоровенного Роберта Макдональда увлажнились, и он подошёл к Нэнси, мягко сжав её ладонь.

Говорить было нечего.