Читать книгу В сердце Австралии. Роман - Вера Мещерская - Страница 5

Небольшой поезд следовал к северу по бесплодной степи. По краям путей пробивалась трава, редко поливая грозовыми дождями и потому прибитая книзу. Бесконечно мелькали белые вершины гор.

Соседка девушек по купе сошла со своей койки и, потирая глаза, заглянула в окно, растормошила волосы и застыла в изумлении:

– Боже! Вы только взгляните! Разве можно представить подобное?! – обратилась она к ним.

– Вот это простор, правда? – поддержала беседу Нэнси.

– Это чёртова пустыня никак не кончается!.. Скорей бы уж проехать!

– Боюсь, не получится. Разве тебя не предупреждали в аделаидском агентстве?

– Что-то вроде говорили. Обычная работа кухарки в гостинце, в ничем не привлекательном месте. Где-то на севере. Херготт Спрингс. Звучит неплохо. По крайней мере, раз источники, значит – оазис. Хотя о жаре тоже говорили. Нэнси и Стэн переглянулись:

– А тебя не предупреждали, что источники горячие? – спросила Стэн.

– Что?

– Это артезианская скважина, и вода в ней горячая, потому что кипит. Её нельзя пить.

– А вокруг посёлка – горная степь и бескрайние пески, – добавила Нэнси, – Может, и найдётся пара деревьев, да и то вряд ли. Разве что, вековые пальмы, но, знаешь, они так же редки здесь, как и оазисы.

– Боже! Что же мне делать?

На станцию Херготт Спрингс они прибыли поздним утром через двое суток.

Рыжеволосая кухарка пришла в ужас, взглянув в окно. Она молча созерцала тучу пыли.

Прибывших вышел встречать радушный плотный человек, хотя и с морщинистым (в редкие минуты радости) лицом:

– Вы – новые медсёстры? – спросил он, – Мне доложили, что вы прибудете нынешним поездом. И пригнал для вас двуколку. Я – местный констебль, Роберт Макдональд, – и он приветствовал обеих медсестёр крепким рукопожатием. – Это ваши вещи?

Девушки подтвердили, а их соседка-кухарка, сидевшая поодаль, рассматривала группу аборигенов, встречавших поезд.

– Ах, да, они ожидали поезд с другой стороны, сейчас подойдут сюда, – кивнул ей Роберт Макдональд.

Констебль вёз медсестёр вдоль того, что здесь считалось главной и единственной улицей, пыльно и столь широкой, что всю её загородили два домашних козла.

Они подъехали к двухэтажному с балконами по кругу зданию гостиницы, коло которой стояли четыре верблюда, запряжённые в двуколку, и, сомлев, дремала посиневшая от пыли собака.

Двуколку полисмена вели два обученных верблюда.

Нэнси и Стэн с сомнением посматривали на этих гигантских творений природы, сосредоточенно жующих жвачку и свысока посматривавших на седоков. Один их верблюдов пронзительно вскрикнул, обнажив большие жёлтые зубы. Нэнси испугалась.

– Не бойтесь, – смеясь, успокоил её констебль Макдональд, – Я привык ездить на верблюдах и неплохо лажу с ними.

Да и сам констебль был громадного роста. «Примерно шесть футов и два дюйма, – смекнула в уме Нэнси, – Дюжину глыб одной левой сдвинет!»

Силу его воли можно было угадать по тёмным бровям, соединяющимся на лбу.

– Время от времени я даю верблюдам приманку, – пояснил он, – Но много им вредно.

– А они точно не кусаются?

– Обычно, нет. Но лучше подходить к верблюду, спрятав руки за спину, а ещё лучше, позволить «поцеловать» себя в щёчку или хотя бы пофыркать в ухо.

Тут один из верблюдов, стоящих рядом, повернулся к Нэнси, разинул рот, обнажив жёлтые зубы и издал жалобный звук.

– Нет уж, спасибо, – заторопилась от него Нэнси.

Роберт Макдональд почтительно подал руку. Его сразили васильковые глаза девушки и её мягкие каштановые локоны, кокетливо выглядывавшие из-под её широкого капюшона.

К сожалению её серое дорожное платье слегка помялось в дороге.

Стэн же всегда одевалась скромно, а её серые глазки, прикрытые светлыми ресницами, и здоровый румянец на щеках излучали стойкое равнодушие ко всем новым лицам.

Нэнси же на фоне здешних грубоватых мест выглядела стройней и свежее. Да и белых женщин здесь было немного – худощавая крепкая жена почтальона, с прямыми как солома волосами да семидесятилетняя хозяйка магазина миссис Томпсон, на которую не стоило любоваться днём.

Нэнси и Стэн огляделись.

Тут и там вокруг дома вопреки нехватке воды пытался расти чахлый кустарник да дикорастущие деревья с запылёнными кронами слабо затеняли постройку от палящего солнца.

– Чем-то напоминает сад! – прокомментировала Стэн.

Но выглядел он всё же диковато. Большая часть окон в домах выходила прямо на железною дорогу, ничем не загороженную – всё обглодали козы. Констебль объяснил, что артезианская вода, поступающая в посёлок из источников, в полумиле отсюда, для питья не годится – её используют для полива.

– Здесь она не такая горячая, не то что в самой впадине, но для полива огорода лучше брать воду из бака. Если сможете, – добавил он.

Макдональд остановил верблюдов напротив здания общины.

Это было старинное сооружение из местных пород дерева, перестроенное специально для медсестёр.

В нём было две больничные палаты, спальня для медсестёр, аптека и большая кухня.

Крышу, похоже недавно покрыли железом – она так блестела на солнце, что было больно смотреть, центральный фасад открывала веранда, защищённая сеткой от мошкары.

– У – ду! – скомандовал Макдональд верблюдам, – Вершигора, Великан! Стойте! – и когда те остановились, помог девушкам сойти на землю, – Верблюдам пора отдохнуть – всю ночь работали, – кивнул он в сторону животных, а те, невозмутимо глядя на него продолжали жевать. – Сейчас перенесу ваши вещи и затоплю камин в кухне, – бросил Роберт и в мгновение ока подхватил и огромный чемодан, и корзину.

Нэнси и Стэн молча оглядывались.

Ни травки, ни кустика вокруг – лишь бумажные обрывки на рыжем запылённом заборе. Издали виднелась полоса дороги, а за ней – рельсы железнодорожной станции. Здесь они будут жить.

Первой пришла в себя Стэн. Обнаружив погреб, полный снеди: жареное мясо, козье молоко, яйца, хлеб домашней выпечки – всё это местные жители заготовили для новых медсестёр.

На кухне помещались л; дники, в которых можно было и воду охлаждать. А один из них Стэн приспособила для вентиляции, пристроив между ячейками л; дника поднос с водой так, чтобы испаряющаяся влага охлаждала воздух.

Кухонный шкаф был также забит до отказа – в нём были: чай, кофе, сахар, мука. И ящик с дровами был полон. К своему сожалению, Роберт Макдональд не смог остаться с ним на чай.

И они прошли в свою комнату и уселись на подготовленные для них мягкие кресла с маленькими цветастыми подушечками. За всё это они торжественно выпили по чашке чая с козьим молоком.

– За нас! – подняла чашку Стэн

– За нас! – ответила Нэнси.

Несколько дней подряд местные жители стекались «поприветствовать» новых медсестёр. Жена почтальона, миссис Симпсон принесла им к полднику свежеиспечённый шоколадный торт.

Хозяин гостиницы преподнёс им корзину бутылок с лимонадом. Остальные то и дело приглашали их на чай и не нарадовались, что именно здесь теперь есть медсёстры – больше не надо ездить за двести миль в Порт Августу.

Нэнси и Стэн распределили между собой обязанности – первые две недели Нэнси дежурила по больнице, а Стэн – по кухне, после чего обе менялись дежурствами. Так было удобней.

Первым несчастным случаем в их практике была сильно прокушенная верблюдом рука. Пострадал подручный дровосека, Роб, с которым тот вместе уходил в глубь зарослей местной акации, так как ближний пролесок был начисто обглодан козами и вырублен. Здесь и за десять миль вокруг шныряли лишь козы да верблюды. И не было ничего кроме песка, пыли и птичьего помёта.

Верблюжьи поводья, продававшиеся в местных магазинах, быстро приходили в негодность, и бывалые погонщики использовали поводья своих предков, а младшие отправлялись за ними в посёлки покрупнее и крупные южные города. Страшно повреждённая рука парня начала гноиться. Стэн промыла и обработала рану, наложила компресс из свежего хлеба, что привозили в поезде с пометкой «яд». 

– Только не трогай хлеба из нашего пайка! – предупредила Нэнси, – Не забывай, что этот на неделю!

– По-моему, в забегаловке можно одолжить. Уж у кухарки-то, точно, – и Стэн ловко отжала промытый в воде компресс, так что даже хлеб в нём стал сухим.

Теперь она успокаивала этого испуганного худенького загорелого паренька (впрочем, сложно было понять, был ли он загорелым, или родился с цветом кожи метиса – спросить об этом она сочла неловким):

– Как совсем остынет, так и наложу компресс, чтобы не обжечь. Но может быть горячо. Скажи, если что. Тот вздрогнул, но храбро вытерпел всю перевязку с наложением промасленных тряпок и мягких бинтов.

Бэн – так звали дровосека – ждал парня в двуколке, запряжённой четырьмя верблюдами.

– Рой может оставаться дома, – предупредила Стэн Бэна, – Но пусть каждый день приходит на перевязку. Больная рука должна оставаться без движения. Хорошо, что она левая. Я подвязала её ремнём.

– Глупый телёнок! Ведь говорил же: «Не давай руки – не лошадь!..» – верблюд не понял, испугался и…

– Наверное, на месте верблюда я бы тоже испугалась, – пошутила Стэн.

Роб смущённо улыбнулся её и поблагодарил, как мог. Оказалось, что у него нет никого в Херготт Спрингс, но он устроился в гостинице. На север он прибыл в поисках приключений и заработка. Но скопить денег так и не удалось – все ушли на гостиницу. Но кормили там хорошо.

– А кухарка неплохо устроилась, правда? – заключила Нэнси, услышав всё это в пересказе Стэн, – кто бы мог подумать? Надо будет зайти к ней в воскресенье.

– Да. Могу поспорить, жаркое там будет даже в жару. И пудинг с пылу, с жару.

Так как пациентов больше не было, можно было сменить рабочую одежду на выходную.

Нэнси, переоделась в светлое муслиновое платье, а Стэн – в шёлковую юбку и белую гофрированную блузку.

Добираясь до гостиницы, девушки изрядно вспотели и запылились – такой старой была трасса Оверланд Телеграф.

– Два жарких из баранины с овощами! – покрикивала мулатка в кухонное окошко.

Удерживая подносы в обеих руках, она толкнула бедром шатающуюся дверь.

Официантка поставила на стол перед сёстрами две запотевшие тарелки с мясом и поджаренной отварной картошкой с подливой. 

– Интересно, откуда эта баранина, и как её хранили всю неделю? – засомневалась Нэнси,

– Вроде, овец здесь нет, – но едва попробовав мясо, Стэн озарилась догадкой, – Это – жареная козлятина, но похоже на слегка провяленную баранину!

– Десерт будете? – спросила официантка с другого конца зала.

– Ах, да, пожалуй!

– Обе?

– Да.

– Два пудинга! – крикнула она уже в окошко и вскоре вернулась с двумя белыми чашками, наполненными золотистым пудингом с кремом. 

– Что я говорила! – победно заключила Стэн – Даже самые обычные блюда английской кухни никогда не бывают ниже средней температуры!

– А в кухне-то поди какая жара рядом с печкой! После ужина они встретились с кухаркой, находя теперь её работу не такой уж и лёгкой.

В столовой было полно народу, в том числе их новый знакомый Роб, и констебль (без жены, значит, холост!) Джек с улыбкой кивнул им, когда они входили, и теперь подошёл к их столику:

– Ничего, если я выпью с вами чаю? Не часто доводится в обществе дам.

– Да, пожалуйста!

– Какие проблемы?!

Он скинул свою широкополую шляпу рядом со стулом и сел. Чай завершил обед, как ночь завершает день.

В ожидании чая они разговорились. Разговор был пустячным. Смуглое, добродушное лицо констебля не располагало к сплетням.

Стэн лишь поинтересовалась:

– В посёлке мы почти не видели аборигенов, зато их было полно на железнодорожной станции, когда мы прибыли.

– Чёрные живут за железной дорогой. Такой порядок завели афганцы.

– Афганцы?

– Да. Путешественники на верблюдах. Среди них были исследователи вроде Маккинли и Ларри Веллса, были и торговцы и потомки торговцев, некоторые и сейчас владеют магазинчиками вдоль Стрзелецкой трассы до Иннамики.

– Мы не видели ни тех, ни других.

– Если пожелаете, я познакомлю вас с Ахмедом Али. Он, конечно, мусульманин, и у них пятница вроде воскресенья. Но в целом народ законопослушный. Проблем с ними никаких.

– А что аборигены?

– Занимаются скотоводством. Временами пьянствуют. Порой агрессивны и способны на убийство. Если белый принесёт в одиночный лагерь ром, то могут убить собрата в пьяной схватке. Сам раскрывал подобные преступления.

– А как далеко Вы совершаете обход? – поинтересовалась Нэнси.

– С юга от Флайнерс Роджерс до севера Диамантины, перегороженной в восточной части.

Мой участок занимает около четырёх тысяч квадратных миль, – и он засмеялся, обнажив ряд зубов, – Каждые два месяца со мной служат местные. 

– С той станции, откуда мы приехали на верблюдах?

– Да. Здесь хорошо путешествовать и кататься на верблюдах. Верблюды неприхотливы – пройдут и в буше, и между деревьями, везде, где лошадь умерла бы с голоду, особенно в то время, когда растёт трава кенгуру.

Он ещё долго развлекал девушек рассказами о своих наблюдениях, о погибших в пустыне, которых, к сожалению, не всегда удавалось разыскать.

– Вам, как медсёстрам, это должно быть интересно, – прибавил он, серьёзно нахмурив брови, – От погибшего в пустыне уже через несколько недель остаются чистый высохший скелет с редкими кусками мяса. Жуткое зрелище!

– Могу представить! – и, взглянув на Стэн, Нэнси, отодвинула тарелку с пудингом, – Но надеюсь, Вы избавите нас от этих мерзких подробностей, особенно если учесть, что мы съели сухую козлятину!

– Чёрт меня подери! Прошу прощения, леди! Я забылся. Эта тема не для послеобеденного разговора.

– Всё в порядке, констебль. Вы открыли нам много нового, – успокоила его Стэн, – Мы убедились, насколько опасна эта местность. 

– И всё же гостеприимна. За что и люблю ей. Когда подрубаешь деревья на холмах, невозможно не остановиться, чтобы узреть, какой широкий горизонт открывается в пустыне – уезжать не хочется! Разве что в Иннамикку, до невысыхающего русла Купера.

– А мы ещё ничего не видели. Только из окна поезда…

– И источников?!. Я свожу вас туда после полудня, когда будет чуть прохладней.

«А без формы он интересней, – подумала Стэн, разглядывая его обнажённые из-под закатанных рукавов рубашки цвета хаки загорелые руки. А когда тот улыбался, его серо-зелёные глаза тонули во множестве морщинок,… Уже не молод. За тридцать или около сорока. Трудно сказать – здесь кожа стареет рано.»

– Ну, что, идём?

Они встали из-за стола и направились к выходу, но Нэнси, вернулась за его шляпой:

– Прошу прощения, – старалась не засмеяться она, но лукавые голубые глаза выдавали её, – А как же Ваша большая шляпа?

– Не беспокойтесь, – галантно отозвался Макдональд – Теперь она мне вдвое дороже, – и он полушутливо нахлобучил её.

Широкая пыльная улица жила своей жизнью.

По одной стороне передвигались лошади, по другой – располагалась железная дорога, будто танцуя танец аборигенов вилли-вилли, и каждый плыл в своём направлении по пыльной мостовой под ослепительно голубым небом.

Отсюда отдалённые горные вершины выглядели особенно красиво, омываемые небесной лазурью, как морской водой.

Казалось, скала разделилась на трое и превратилась за горизонтом в три высокие башни, меняющие форму.

– Мираж, – пояснил констебль, – Первым исследователям казалось, что озёра Торренс и Фром полны воды, и потому их нанесли на карту голубым цветом.

Макдональд позвал девушек дальше и повёл к источникам. Вода из них скапливалась в небольшие лунки, образуя год за годом тёмные наросты вокруг.

Здесь с помощью ветряных мельниц вода подавалась в посёлок скотоводам и путешественникам.

Стэн забралась на круглый выступ лунки и зачерпнула горсть прозрачной зеленоватой воды. 

– Вполне приятно, если забыть о грязи вокруг сооружения, – выпитая вода показалась вкусной, – Ничего, если не принюхиваться!

– Ну, в этом Вы заблуждаетесь. Скоро сами обнаружите.

– Она же не ядовита, раз годится для скота?!.

– Н-нет. До поры, до времени.

– Ой! Констебль подал ей руку, но Стэн спрыгнула сама.

Итак они пересекли равнину и вышли на главную улицу, когда небо на западе уже озарилось румянцем. Этот закат был похож на морской – линия горизонта затерялась в ярких красках, а горы вдали приняли очертания кораблей.

Однако к юго-западу от Виллоран Рэндж открывался другой вид – лучи заходящего солнца окрасили местность в ярко-розовый и алый цвета.

На востоке уже взошёл золотой диск луны. Солнце уже постепенно зашло, и небо из розового и золотистого приобрело чистый холодный зеленоватый оттенок.

И, наконец, тьма накрыла посёлок своим вечным как мир плащом. 

– Я никогда не видела такой луны! – восхитилась Нэнси, – Такая полная, чистая и золотая! Вот бы подлететь и коснуться её!

– Да, все по достоинству оценивают здешнее полнолуние. А в холодные ночи луна приобретает даже рыжевато-песчаный оттенок. Но подождите, ещё чуть-чуть стемнеет, и Вам откроется такое звёздное небо, какого Вы не видели нигде и никогда! Один Млечный путь чего стоит!

– Взамен прочих неудобств, да?.. Должно быть тяжеловато из-за жары, пыли, уединения?..

– Мне по душе уединение! – усмехнулся Роберт Макдональд.