Читать книгу В сердце Австралии. Роман - Вера Мещерская - Страница 9

Несколько необычных пасмурных ночей (так и не принесших с собой дождя!) раскалили воздух. Духота продолжалась даже после заката. В женской палате томилась единственная пациентка.

Это была миссис Эдисон со склада. Она вполне пошла на поправку.

Сёстры поручили её Заире, которая за всю ночь не сомкнула глаз, ухаживая за ней. Заира, дочь Ахмеда, теперь числилась в штате, но её старшая сестра присматривала за ней и по наказу отца сопровождала по дороге.

Миссис Эдисон споткнулась о старую железяку во дворе и сломала кости на обеих ногах выше колен.

Перелом был закрытым и вскоре она уже могла ходить, опираясь на костыли.

Временами после тяжёлой жизни с небольшими просветами она баловалась сервированным дневным чаем и тем, что три дня подряд ей не пришлось готовить. Она понарассказывала им о складах в буше и забавного и не очень. Её покойный муж однажды помогал человеку, упавшему с лошади и сломавшему себе плечевую кость. Да так, что та даже выпирала. Он находился неподалёку от канала, что и помогло ему выжить, но когда он предстал перед миссис Эдисон, рука начала чернеть:

– Так и пришлось её ампутировать, – говорила она, – Прошла неделя, пока его не осмотрел доктор, а гангрена продолжалась.

А когда в посёлке появились движущиеся растения, и она была в панике. 

– Сколько надо сил, – стонала она, – Особенно, когда дело касается работы, в которую вложил всё. Я смогу преступить к ней, сестра Стэн?

– Не раньше, чем через неделю. Мы сделали всё, чтобы кости начали срастаться, не стоит напрягать ноги, пользуясь костылями.

За помощью к ним обратился Сэм Мэнди, главный погонщик – у него слезились глаза.

Раздражение было вызвано горячим песком во время перегона скота в бурю.

Это был крепкий человек лет тридцати с тёмной шевелюрой, начинающий обрастать длинной бородой усами. Одет он был в длинные штаны, рубашку цвета хаки с закатанными рукавами и высокую габардиновую широкополую шляпу.

– Как будто проехался по маршруту «Квинсленд – ад», – бросил он, – Бедные насаждения, в начале их завезли на подошвах, как я понимаю, сначала один из них умер, потом другие оставили меня, поехав верхом назад. Я остался с подручным мальчиком аборигеном, который правил телегой. Один с целым стадом! А проходили мы всего по семь миль в день. Мэб промыла ему глаза тёплым раствором борной кислоты и предложила ему прилечь с холодными компрессами у глаз. 

– Не могу, – отрезал Мэнди, – Надо гнать скотину к поезду.

А у Купера напоить перед отправкой всю тысячу голов. Стэн угостила его чаем и объяснила, что тёплым чаем также можно промывать глаза в дороге.

– Благодарю, Сестра! – и он ушёл, тряхнув на прощанье головой так, что пыль с его шляпы посыпалась на его тёмные волосы.

Скотина напилась у насыпи из родника, где вода подавалась через открытые желоба, двинулась дальше через двор железнодорожной станции.

До Нэнси и Стэн донеслось постепенно смолкающее мычанье тысяч звериных глоток, сопровождаемое щёлканьем кнутов и голосами погонщиков аборигенов.

Девушки вышли на веранду понаблюдать за ними:

– Это самый мужественный человек из всех, кого я знала, – сказала Стэн, глядя вслед Сэму. 

– Безобразие! Долго вы ещё собираетесь держать меня здесь? – проворчала с кровати миссис Эдисон.

– Не беспокойтесь, дела не касаются Вашего склада, там всего лишь погонщик, миссис Эдисон.

Море тёмно-рыжих спин и лес рогов перетекло дорогу вблизи торгового двора.

Погонщик легонько направил свою лошадь, подгоняя стадо сзади с помощью хлыста и серой собаки. А его помощник Вилли подъезжал на каурой лошади с другой стороны, контролируя поворот: окрики погонщиков, щёлканье кнута и мычанье животных сливались в причудливую симфонию.

Завораживающее зрелище! Вагоны доставляли скот с юга в течение двух дней и уже к утру отправлялись в Порт-Августу или Аделаиду, где на лучших лужайках скотину откармливали хорошенько напоследок, перед тем, как она превратиться во вкусную говядину.

Когда стадо ушло дальше, погонщик заглянул в харчевню на кружечку пива. Его помощник абориген по местным законам не имел права употреблять алкоголь.

Он объезжал дворы Рэйли, пока хозяин «принимал» в гостинице.

Раньше Билли встречал его отборным куском мяса, припасённым на случай.

На другую ночь стояла такая жара, что сёстры оставили с вечера дверь распахнутой. А спать легли рано – около десяти.

Однако их разбудил страшный шум. Будто по всей округе простучало копытами целое стадо. 

– Сестра! Сестра! Запричитала миссис Эдисон.

Неужели на их домик обрушилось стадо?..

Нэнси и Стэн накинули платки и взяли лампы.

В коридоре чувствовался зловещий дух.

Девушки проследовали за ним в кухню. И что же?..

Белая козочка, забравшись на стол, поедала сладкий молочно-яичный крем прямо из-под прикрывавшей его сетки.

А другие две козочки проникли в женскую палату, грациозно передвигаясь среди коек.

– Уберите их отсюда! – причитала миссис Эдисон, отталкивая одну из коз ногой.

Но это было не так-то просто сделать.

Козы не сдались и через десять минут погони.

Стэн чуть не упала от смеха:

– Слыхала я про слона в посудной лавке, но про козу в больнице!..

– Про трёх коз! – поправила Нэнси.

– Я пошла за погонщиком. Пусть заберёт их, – и Стэн решительно натянув на себя платье, подхватила фонарь и направилась в гостиницу.

В баре гостиницы было светло; заглянув в окно, Стэн нашла там Сэма Мэнди за кружкой тёмного пива.

Независимо оглядев плотные ряды мужчин, девушка прошла в дверь и позвала мистера Рэйли.

Поскольку она была не в обычной форменной одежде, Рэйли не сразу узнал её. 

– Сестра Честертон из общины, – представилась Стэн, – У нас… козий бунт! Никак не можем их прогнать! Они уже всё порушили… Вы нам не поможете?

– Конечно, сестра… Никогда не узнал бы Вас в простом наряде.

Оба рассмеялись, и Сэм Мэнди вышел из бара. 

– Ага, по-моему в штатском, без формы медсестры Вам лучше, – улыбнулся Сэм, а Стэн взглянула рассерженно, – Зайдём по пути к Вилли с его хлыстом…

В общине всё ещё гостили козы, обгладывая по углам тонкие прутики. 

– Предоставьте их нам, – заявил погонщик, щёлкнув хлыстом.

Но нужной реакции не последовало.

Через несколько минут они всё же поймали одну из коз при попытке к бегству и выдворили её. Оставшиеся две вольготно устроились в женской палате к наслаждению миссис Эдисон, которая просто тряслась от смеха:

– Зовите своих погонщиков! – не унималась она, – Не каждый справится с козой! Эх, если б я могла встать с постели!..

Сжав зубы, Мэнди напал на козу и промахнулся.

Тогда животные пустились бежать по коридору к задней двери. Та была закрыта. И в тесном пространстве двора коз схватили за шкирки и оттащили в сторону.

Пыхтя от запаха «козьего горошка», погонщики вернулись к заливающимся счастливым смехом Стэн и Нэнси. 

– Простите, – промолвила Нэнси, – Вы проделали такую работу, чтобы поймать их!..

– Прямо, как в цирке! – добавила миссис Эдисон.

– Может, угостить вас чаем? – предложила Стэн, – Пива у нас, наверное, не найдётся.

Когда чай был готов, они уселись на одну из пустых коек в женской палате. Вилли был крайне застенчив и мало говорил, но всё же широко улыбался:

– Вот так-то хозяин! Я и то лучше коз загоняю! – говорил он.

Миссис Эдисон добавила в беседу свою «изюминку». Она призналась Стэн, что уже давно так не смеялась, когда та уже убирала на кухне чашки.

Миссис Эдисон сидела в ночной сорочке, её больная нога была подвешена.

– Так я никогда не усну. Может, дадите мне аспирина, сестра?

Стэн подала ей таблетку и стакан воды. Миссис Эдисон попыталась взять это в руки, но чуть не уронила. Но лекарство всё же приняла.

– Помогите, я подумала, что таблетка упадёт в бюро (ящик для писем).

Уже потом в кухне Стэн вымолвила:

– Конечно, я никогда не сталкивалась с подобным. А поначалу вообще не поняла, чего она хочет. Но готова была рассмеяться.

После случая с козами последовало приключение с верблюдом. Они в это время обедали в гостинице и встретились с рыжеволосой кухаркой.

Та заметно похудела и изменилась в лице, но уверяла, что ей работается «не так уж плохо», особенно по вечерам, когда остаются лишь несколько «постоянных посетителей»: два железнодорожника, подручный дровосека Роб, владелец гостиницы и бармен.

– Я пользуюсь успехом, – прибавила она, – Но вы не говорили мне, что здесь так холодно. Когда поднимается ветер, здорово холодает. Наверное, даже холоднее, чем в Лондоне.

Роберт Макдональд возвращавшийся со службы мимо питомника динго, подошёл к их столу и спросил, не хотят ли они попробовать покататься на верблюдах.

Нэнси взглянула испуганно, но Стэн тут же выпалила:

– Почему бы и нет?! Правда, Нэнси? 

– Ну… да… – Конечно, хотим! А можно? 

– Да хоть сейчас, если пожелаете!..

И он помог им забраться на Великана:. Стэн – на сиденье, расположенное на горбу, а Нэнси – между двумя горбами, как на ослике.

Было не слишком страшно, пока верблюд сидел, согнув колени, но когда он резво вскочил на ноги, да так, что суставы хрустнули, было похоже, что они находятся в эпицентре землетрясения. Земля с высоты верблюжьего горба казалась далёкой.

Нэнси невольно смяла накидку от мух, которой она привязала к подбородку свою шляпку.

Констебль провёл их по кругу. Затем выхватил у Стэн поводья:

– Если хотите управлять им, – пояснил он, – скажите: «Ибна!» – он не понимает по-английски.

Хотя слово «Но!» Великан воспринял как собственную кличку и радостно пустился в галоп, высоко поднимая передние ноги и пританцовывая задними.

Сидеть в седле стало опасно. Роберт цеплялся за седло всякий раз, когда корабль пустыни шатался из стороны в сторону. Джек не сдерживал Великана, чуть не рассмеявшись над тем, как Стэн справлялась с уздой, продетой через ноздри животного. Сказать что-либо возможности не было, но Роберт крикнул сам:

– У-ду!

Верблюд остановился так же быстро, как и побежал. Издав утробный звук, он крепко плюнул. 

– По-моему, – проговорила Нэнси, – Эта реакция на наше вожденье!

Они попросили Роюерта проводить их назад, и он не отказал.

– Я бы, скорее, предпочла слона, – сказала Стэн, – У него спина пошире.

– И повыше. Подъехав к своей общине, девушки попытались скомандовать верблюду:

– Хуш-та! – все убедились, что Великан послушно присел на колени, согнув по себя задние ноги, и наклонился, как требовалось.

Стэн быстро соскочила с него, а Нэнси зацепилась в седле своей длинной поплиновой юбкой, потом с её ножек соскочили белые ботики.

– Доверьтесь мне, – с этими словами Роберт Макдональд помог ей спуститься.

Испуганная Нэнси поблагодарила его и тут же убежала.

Нет, он не увидел ничего постыдного, но девушка остро ощутила трепет молодых мужских рук.

Несколько дней спустя констебля вызвали на участок близ озера Эйр – безлюдный район между западным берегом озера и железнодорожной станцией Удната.

Соглашение перешло черту, так как было возник крупный скандал в лагере дорожно-ремонтных рабочих и одного человека убили. 

– Поездка не представляет сложностей, – пояснил Роберт, – в конце концов, я не смогу взять потерянное с железнодорожных путей на одной стороне и озеро на другой. Кстати, я, кажется, успеваю на завтрашний «афганец».

Девушки угостили его чаем в прохладной гостиной, обставленной плетёной мебелью с диванными подушечками.

Нэнси прикрыла куском ткани цвета морской волны, подаренной матерью на платье. (А Нэнси не любила шить и не нуждалась в новом платье!). Роберта рассмешила история с набегом коз.

– Жаль, меня не было. Надо было вызвать!.. Я бы их арестовал за хулиганство!

– А воровство?!. Не забудьте про плошку рисового пудинга!

Через несколько дней началась песчаная буря. Началась с обычных песчаных вихрей, потом небо на северо-востоке приобрело красновато-жёлтый оттенок, будто в буше начался пожар, но буш нельзя было разглядеть и за сотни миль.

За дверьми мельчайшие частички каждая отдельная песчинка колола тело и набивалась в уголки глаз. Лишь одно могло утешить путника во время песчаной бури: жадных мошек далеко отнесло ветром.

Совсем рядом появилось красновато-жёлтое облако, прикрывая солнце и отворачивая его от живительной лазури.

Так продолжалось двое суток, и за это время пришлось дважды в день зажигать фонари.

Песок с мусором пролетали сквозь москитную сетку, оседая на веранде, просочившись под дверью и даже приправляя собой кушанья.

Миссис Эдисон успела покинуть больницу, и больше пациентов, к счастью, не было. И Заира не приходила на работу.

Девушки сели, прислушиваясь к завыванию ветра сквозь железный настил крыши, удивляясь, как он до сих пор не рухнул.

По улице прокатилась пустая бочка для воды, громыхая, как гигантский барабан.

– Надеюсь только, – заволновалась Нэнси, – Что Роберт поехал поездом.

В его открытой верблюжьей бричке как-то ненадёжно!

– Он не поедет в такую бурю. Там по дороге есть лагерь, где можно переждать.

При закрытых окнах было душно, а ветер дышал адской испариной.

Стэн попыталась открыть окно с подветренной стороны, но вихрь тучей пробился в комнату и стал оседать спонтанными барханчиками на линолеуме.

Рёв ветра сквозь не заклеенные должным образом окна переходил в дребезжащий визг, и было едва возможно сбросить на другую сторону, на улицу. Солнце не излучало света, такое бледное и прозрачное, будто дневная луна.

Нэнси посмотрела на главное окно и разразилась плачем:

– Главную ограду занесло! – вскрикнула она, увидев вместо неё гладкий рыжий бархан. 

– А нам и ставить нечего!..

– В магазине приобретём. У миссис Эдисон чего только нет.

Когда ветер начал стихать. Они вышли наружу. Птицы умолкли, даже мошки ещё не вернулись.

Песчаные пригорки грудились напротив каждого заграждения. Даже собаки и козы не решались выглянуть на пустынную улицу.

– Ладно, не стоит плакать над пролитым молоком, – деловито заявила Стэн, – Хорошо бы всё это разгрести!

Даже занавески казались пропитанными мельчайшими украшениями пыли, и их требовалось выстирать.

Девушки вытрясали постельное бельё, занесённое пылью, зелёные накидки, и лишь тогда начали разгребать песок.

– Если бы Роберт был сейчас в посёлке, он бы помог нам, – приговаривала Стэн.

Они уселись друг напротив друга на кровати, подавленно созерцая занесённый песком пол:

– А как же Волт Кромби? Он поедет через Бёрдсвилль?

– Надеюсь, нет. И тут с веранды до них донеслось бодрое приветствие – прибыл Волт со старшим сыном:

– Мы привезли ко двору тачку и лопаты, – сказал он, – так что входные ворота отстоим! Эта работа не для женщин.

С признанием наблюдали сёстры, как мужчины копали песок, также как откапывают занесённые снегом жилища в холодных краях.

Кроме того, часть песка и пыли растекалась водой, стекаясь сквозь углубление в тачку, а песок был не белым, а рыжим.

Вопреки всему, Стэг принялась возделывать огород с новой силой.

– Я выращу всю рассаду в комнатных горшках, – не сдавалась она, – В огороде из семян её дождёшься.