Читать книгу Истории о деде, дедах и других - Виталя Олпорт - Страница 15

– А не слишком ли это было для розыгрыша? – спросил Игнат Атёмыч.

– Не, в самый раз, – усмехнулась баба Рая.

– Да тебе всякая забава в самый раз, – съязвил дед Назар.

– Не всякая, – с важным видом ответила баба Рая. – А только самая лучшая.

– Лёва, Янка, – позвал Николий, – вы знаете, где он хаваться может. Ступайте разыщите, да обратно приволоките.

– А чегось это мы сразу? – заёрзал на лавке дядя Лёва.

– А тогось, что вы, лентяи, своих за версту чуете.

– А разве дед Прохор лентяй? – удивилась Янка.

– А чего, он от немощи старческой что ли на перине днями лежит и охает? Видали, як он припустил-то? – засмеялся дед Бо.

– Да не лентяй он, охать-то ему не лень, – фыркнула Никола. – Он просто облуд.

– В общем, – продолжил Николий, – берите Тымофэя на подмогу, как самого сильного, если брыкаться вдруг начнёт наш убегаша, и тащите обратно.

– И вообще мы не лентяи! – запоздало возмутилась Янка.

– А кто, пахари местные? – спросила Гуленька.

– Ну тебя, – отмахнулся дядя Лёва. – Идёмте, Янка, Тымофэй. Нечего с ними речи вести.

– Речи вести, а заговорил, аки птица красная, – съязвила Гуленька. – Ступайте уже, балаболы.

Направилась троица искать своего страдальца-старика. Искали долго, нашли в стоге сена, который общипывала коза Барашка. Оттуда Тымофэй выволок на удивление сильного деда Прохора. Но всё же ему с огромным Тымофэем было не совладать.

– А притворялся немощным, – возмутился дядя Лёва.

Дед Прохор ничего не сказал. Он надулся, аки индюк, и сложил руки на груди.

– Идёмте уже, – поёжилась Янка. – Холодрыга на дворе.

Тэмофей перекинул ойкнувшего деда Прохора через плечо и отправился в жарко натопленную хату, где горе-старика встретили ехидные смешки.

– Ну шо, попався, голубок? – подскочил старый дед и потрепал деда Прохора по взъерошенным волосам, в которых застряло немного сена.

– Сгинь, – буркнул дед Прохор и отвернулся.

Тэмофэй бережно опустил деда на пол, после чего тот было кинулся к выходу, но не тут-то было. Там стоял, улыбаясь, дядя Лёва.

– Ну не, дед, мне в ломоту тебя снова искать. Кто знает, мож ты в кушири какие нырнуть удумаешь, а нам с Янкой тебя потом аукать.

Янка энергично закивала головой, грея озябшие руки у печи.

В итоге дед Прохор неприлично выругнулся и бросился в свою комнату, а в след ему полетел тапок тёти Саши.

– Тут дети!

Дверь хлопнула, дед Нетет весь съёжился:

– А можно мне тут на лавке переночевать? А то всю ночь причитать будет.

– Можно, только я храплю, ничё? – поинтересовался старый дед.

– Ничё, всё лучше, чем это… – он кивнул в сторону комнаты.

Тымофэй, который в последнее время не ночевал в своей комнате, пожал плечами. Его сон был крепок и наступал мгновенно, стоило голове коснуться подушки, набитой гусиными перьями, но последние дни он спал в комнате деда Назара и деда Бо. Старики рассказывали ему о погибших в сгоревшем стоге сена родителях, уснувших там по неосторожности, когда Тымофэю шёл только четвёртый год. Под эти рассказы он и засыпал на перине, которая теперь была любовно расстелена на полу.

– Ну, расход! – дал команду старый дед и всё разбрелись по своим делам, пока не пришло время отхода ко сну.

Инка подсела к расположившемуся на широкой лавке деду Нетету.

– А тебе удобно? Может, со мной сегодня ляжешь?

Бедного деда аж мороз по коже пробрал.

– Не-не-не-не-не! – замотал головой старик так отчаянно, что его выкрашенные углём зубы громко застучали. – Сюда перинку, подушку и хорошо.

– А одеялко?

– А с одеялком тут жарковато, – свесился с печи весёлый старый дед.

Инка проигнорировала старика, но тот, по озорному блеску в глазах, что-то явно задумал. Денис с Кристинкой стояли неподалёку и наблюдали за этим.

– Мам, как думаешь, стоит Инку забрать? – шепнул Денис.

– Нет, не надо. Дед ей ничего плохого не сделает. Потешит себя, потешится над ней и всё. По-доброму, ты же знаешь.

– Знаю, но ей-то в обиду может быть. Ты же знаешь, какая она. Ей наши нравы не по нраву.

– Знаю, но ей уроком будет. Она хорошая, но избалованная. Город ей не даст того, что она получит здесь. В итоге ей понравится, вот увидишь. Всем нравится, – Кристинка мягко улыбнулась, вспоминая своё счастливое и немного сумбурное детство, проведённое в этих стенах.

– Слухай, красна дивчина, – вкрадчиво начал старый дед, – а не хочешь деду Нетету угодить?

Дед Нетет весь напрягся, думая над тем, не удрать ли ему лучше в комнату и послушать причитания деда Прохора. Инка демонстративно молчала.

– Ужо и поговорить нельзя, – хмыкнул старый дед. – А он пироги любит. По-быстрому.

Дед Нетет округлил глаза, но промолчал. Знал уже – перечить забавам старого деда – своему спокойствию дороже.

– Чего-чего? – оживилась Инка.

– А я тя научу, как по-быстрому пироги сварганить. То-то наш старик будет рад, – оживился старый дед. – Только учти, делать их надо быстро. Управишься?

– Да! Говори, старый хрыч, что мне делать! – Инка тут же вскочила.

– Да она же с роду не готовила. Ой что будет… – Денис закрыл лицо руками, понимая, в какую сторону клонит его озорник-дед.

– Ох и рассердится на деда баба Зоя, – засмеялась Кристинка. – Ну что, посмотрим? Лучше любого кино.

Денису хоть и страшно было смотреть на то, что будет, но всё же любопытство не давало покоя.

– Да.

– Ай-да на кухню! – старый дед ловко соскочил с печи и засеменил в царство бабы Зои. Инка, бросив многообещающий взгляд на деда Нетета, направилась следом.

Деду Нетету оставалось лишь вздохнуть, кряхтя подняться с лавки и пойти следом, внутренне содрогаясь от ужаса.

– Что же будет-то?

Кристинка с Денисом проскользнули следом.

В кухне, царстве бабы Зои, царил свой особый уют. Огромный дубовый стол посередине, несколько табуретов, утварь на стенах, малая печь, камин, всякие засушенные травы и коренья, бочки, сундуки, шкафы, наполненные разной снедью, дверь в большой погреб, таящий в себе столько явств.

– Итак, берём муку! – стал командовать старый дед.

– Ох, что это наш древний удумал? – из-за бочки высунулось заспанное лицо дяди Лёвы. Он стащил немного кураги из бочки и жевал её, спрятавшись на месте преступления. Да так и уснул.

– Где? – Инка замотала головой.

– Ищи, – лукаво усмехнулся дед, усевшись на короб, приглашая деда Нетета присесть рядом.

– Он сидит как раз на коробе из-под муки, – шепнул матери Денис, прячась с ней за огромным шкафом с приправами.

Инка тут же заметалась по кухне, наводя там хаос: заглядывала во все кастрюли, ящики, шкафы, бочки, короба, чуть было не нашла затаившихся Кристинку с Денисом и дядю Лёву, но не обратила на них внимания. Наконец:

– Нашла! – торжеству девушки не было предела.

– Это крахмал, – дядя Лёва чуть не выругнулся.

– Отстаёшь, – захихикал старый дед. – А теперь нужен сахар, какао-порошок и… Мёд, во! А ещё вожжи.

– Да не вожжи, а дрожжи! – возмущённо пискнул дядя Лёва и тут же вжался в пол, но его никто не услыхал, хотя глаза старого деда как-то странно блеснули.

Шум и бардак, кое-где упавшая банка с лавровыми листьями, грохнувшийся табурет – всё это следовало за бешено метавшейся Инкой.

– Грецкие орехи.

Дядя Лёва каждый раз закатывал глаза, когда Инка находила…

– Гранат…!?

– И рассол, как же без него! – старый дед одобрительно кивал головой, почёсывая бороду, вспоминая рецепт.

– Рас…сол… – Инка заступорилась. – Рас… сол… Один раз соль, значит!

И девушка кинулась набирать в кастрюлю воды, схватила сахар, который она приняла за соль (а соль за сахар), и снова замерла.

– Так, а раз чего? Ложки? Кружки? Кастрюли?

– Пачки! – радостно подсказал старый дед.

Кристинка судорожно вздохнула, пытаясь не рассмеяться, Денис просто не мог на это смотреть.

И Инка высыпала всю пачку сахара прямо в воду.

– А что ещё должно быть в рассоле?

Дядя Лёва, которого с детства за шкварню таскали на кухню и вынуждали помогать готовить вечно болеющей бабе Зое, хоть он это и ненавидел, схватился за голову и от бессилия громко ляпнул:

– Чёрный перец…

– Какой-какой? – Инка завертела головой.

– Горошком, – донёсся слабый голос дяди Лёвы.

– А, и лавровый лист! – Инку осенило, и она радостно забегала по кухне.

Денис так и не понял связь между чёрным перцем и лавровым листом в голове своей подруги. Всё, что он мог сказать, было: «Я знал, что она никогда не готовила, и даже близко не подходила к кухонной плите, но… Чтобы она и такая дура?» Кристинка, тихонечко ухахатываясь и вытирая выступившие на глазах слёзы, лишь покачала головой.

Раздался звук разбитой банки – там была лимонная кислота. Инка, чтобы не наступить на осколки, подпрыгнула и толкнула стол, схватилась за верёвку, на которой висели листья берёзы, и сорвала их.

– О, лавровый лист! – радости раскрасневшейся от беготни Инки не было предела.

Выглянувший из-за бочки дядя Лёва мрачно произнёс:

– Берёзовые листья для чая.

Старый дед уж задыхался, у деда Нетета глаза вылезли из орбит, но он сидел смирно, не смея даже пикнуть.

– О, а вот и перец! – Инка схватила банку, особо не смотря на неё.

– Изюм, – голос дяди Лёвы уже не был слышен, правый глаз начал подрагивать.

– Что дальше? – от предвкушения девушка подпрыгивала на месте.

– Ну, нужно это всё смешать и запечь, – еле выдавил старый дед.

– Тебе чё, старик, плохо? – поинтересовалась Инка и тут же бросилась к кастрюле с «рассолом», запихала туда всё, что нашла, включая банку с изюмом и…

– А как запекать? – застыла Инка.

– Вон в той печи, – старый дед уже плакал.

Инка кинулась к печи, отодвинула заслонку, понеслась к кастрюле, схватила её, чуть не уронила от тяжести, и, расплескивая всё по полу, побежала, подскользнулась, зашвырнула кастрюлю прямо в печь, растянувшись на полу. Грохот был такой, что заглушил даже истошный визг старого деда, сползшего с короба и распластавшегося от неудержимого хохота на полу. Сбежались все.

– Баба Зоя, не смотри! – Дашенька тут же закрыла глаза бабе Зои.

– Да что… Что тут творится? – баба Зоя выглядела испуганной.

– Хаос… – почесал голову дед Илюша.

Инка поднялась с пола и всхлипнула.

– Да что… Что я сделала не так?

– Спешила, – выдохнул с ужасом дед Нетет. – Даже на минутку не остановилась, чтобы подумать.

Инка разревелась, начиная понимать, а старый дед не мог перестать смеяться.

Наконец из-за шкафа вылезла Кристинка и подошла к Инке.

– Что? Вы всё видели, да? Чего он смеётся-то? Ваш же дед, ответьте!

Кристинка погладила девочку по голове и, слегка посмеиваясь, сказала:

– Поспешишь – деда насмешишь.