Читать книгу Истории о деде, дедах и других - Виталя Олпорт - Страница 22

Весна вступала в свои права, и дороги развозило от грязи, когда в один прекрасный и сытный обед в хату завалился белокуро-рыжеватый да косоглазый юноша в очках и грязных сапогах, широко улыбнулся и заявил:

– Я ваш племянник Ваня.

Все так и пораззевали рты от удивления.

– Чей племянник? – первой пришла в себя Юленька.

– Ваш. А чей именно, не знаю. Мне папаня сказал, – пожал плечами юноша.

– А как звать-то твоего папаню? – спросил дед Бо.

– Тольбан! – юноша гордо поправил очки.

– Так это же мой сын!

– Так это же мой брат!

Воскликнули в один голос дед Прохор и Борька.

– Ну, значит, ваш племянник, – ещё больше улыбнулся племянник Ваня.

– Кому племянник, а кому и внук! – сердито стукнул кулаком по столу дед Прохор, да так, что перевернул чашку с квасом.

– Ты не буянь, – тётя Саша отвесила деду Прохору лёгкий подзатыльник.

– А ты проходи, – вскочила Никола.

Стали обхаживать племянника-внука, расспрашивать о том да о сём, а после засуетились и наряд на новый, чистый, поменяли, место для сна организовали и сказали ему ни в чём не отказывать себе.

Снова в хате гомон, задорный смех, суета.

– Ляпота-а-а, – протянул дед Бо, сидя на лавке и хлопая себя по отощавшему брюшку. – Ну ничого, ридное моёшнее брюшко, ничого. Уже весна, скоро откормимся все як следует.

Весело было, и только к поздней ночи всё в доме затихло. Лишь то тут, то там раздавалось мерное похрапывание да сопение. Утро началось с истерического вопля деда Нетета:

– ГДЕ МОЙ УУУУУУУГААААААЛЬ?????

Всех переполошил, детей напугал.

– Ты шо, дурной? – влетела баба Груша и на ходу отвесила подзатыльника орущему старику.

Тот обиженно ойкнул, всхлипнул и зажал рот руками, беспомощно мыча.

– Чого-чого? – баба Груша упёрла руки в боки.

– Мммм… – на глазах деда Нетета навернулись слёзы.

– Ты по-нашевскому говори, а не по-коровьескому, а иначе я тебе щас як дам! – баба Груша топнула ногой, сердито сдвинув густистые брови на широкой переносице.

Половина домашних уже толпилась в дверях, перешёптываясь. В комнату протиснулась Никола, окинув холодным взглядом всё и всех.

– Так, – сказала женщина и подошла к съёжившемуся деду Нетету. Сильной рукой она отодрала руки деда ото рта.

– А теперь нормально. И не орать.

Дед Нетет судорожно вздохнул и, почти не открывая рта, сквозь зубы и губы, процедил:

– Уголь пропал.

– Чё? – Никола выразительно приподняла одну бровь, дед Нетет с подозрением на неё уставился, а после повторил.

– Мой уголь пропал.

– Если ещё раз промямлишь, влетит в зубы уже от меня. Мож, тогда говорить нормально станешь.

Глаза у деда Нетета округлились, когда он посмотрел на мощные руки Николы, которые та уже сжала в увесистые кулаки, которые размером чуть уступали только кулачищам Оскара с Ивана. Старик сглотнул.

– Да шо ты, унуча? А ну дорогу деду! – тут протиснулся старый дед. – Эле-ле, вы, бабы, чого это удумали, а, над стариком вызверяться?

– А шо он вопит? – возмутилась баба Груша.

– Пусть говорит нормально, – абсолютно невозмутимо отрезала Никола.

– Ну напужали вы его, как ему тут отвечать? – старый дед уселся возле деда Нетета и стал ласково гладить того по спине. – Ну-ну, голубок, сказывай, не обращай вниманье на этих окаянных.

От этого дед Нетет покрылся холодным потом и отскочил от деда на другой конец кровати, замахав руками.

– Не-не-не-не-не! Не трожай… Тьфу, не трогь! Ой-е, не трогай!

– Во, глядите, заговорил, – старый дед торжествующе глянул на бабу Грушу с Николой, потёр руки и обратился к деду Прохору, который всё это время лежал смирно, накрывшись пуховым одеялом с головой.

– Ишь, и как не запарился только? И лежит молчком калачком. Гляди, шо-то и учудил.

– Так шо, Нетет? – продолжила допытываться баба Груша.

Дед Нетет прикрыл рот ладонью, но сказал нормально.

– Мой уголь пропал.

– Это мы поняли из того, как ты вопил. Ты по сути.

– Не серчай, Груня, – заворковал старый дед.

– А ты помалкивай, – огрызнулась баба Груша.

– Эй, Назар, твоя племянница вообще меня не чтит. А ну воспитай!

Где-то в толпе раздался сонный голос:

– И шо, мне ей порку задать аль как?

– Можь и порку.

– Я тя щас, – баба Груша мигом покраснела, а старый дед, показав язык, шустро соскочил с кровати и дал дёру.

Толпа с прохода тут же расступилась.

– Ты гляди, как улепётывает. С нашими бабами шутки плохи, – усмехнулся Борька.

– Слышь, дядь, а у вас тут всегда такое? – поинтересовался Ваня.

– Бывает.

– Ну я проснулся, умылся, – стал рассказывать дед Нетет, разговоры мигом смолкли, все обратились в слух. – Потянулся в коробок, где мой уголёк, чтобы червонцы мои подчернить, дабы другие не позарились на них, а там… Пусто…

Никола уже вертела в руках увесистую коробочку, всю перепачканную углём.

– Кто-то спёр, очевидно, – протиснулся в комнату Ваня. – Я это, детективчиками увлекаюсь, и типо как могу помочь. – Новоиспечённый племянник и внук, подмигнул Николе, на что та никак не отреагировала.

– Ну так помогай, – сердито буркнул дед Нетет.

– Итак, дедок, – ничуть не сконфуженный Ваня повернулся к старику, – есть подозрения о том, кому и зачем? Может, месть? Ссорился с кем, а? Типо отдай мою большую вилку, ну и всякое такое, а?

Дед Нетет тыкнул пальцем в Николу.

– Она.

Николий тут же пролез в комнату.

– А ты не обалашматился ли, на моё дитя свои сосиски тыкать?

– А ты на её брови посмотри! – взвизгнул дед Нетет, наконец оторвав руку ото рта, и все увидели, что рот у него…

– Сплошь набит золотом… – прошептал протиснувшийся между ногами взрослых уже начавшийся раздаваться в теле, но ещё достаточно худенький, Сёма.

– И правда, – меланхолично протянула Алёнка, давно умостившаяся у дверного косяка. – Раньше они у него чёрнючие были, словно сажи обожрался, а теперь ему и жрать-то нечего. В коробочке то тю-тю.

Алёнка странно подвигала плечами, и Сёма подумал, что будь у неё руки, она бы развела ими в стороны. Тут за шкирку девочку ухватила огромная чёрная рука и потянула её прочь. Алёнка не высказала ни капли удивления – то был Оскар.

– Задавят, – сказал мужчина, пихнув хрупкое тело себе под мышку.

Иван встретился с ним взглядом и понимающе кивнул. Оскар кивнул в ответ и пошёл по своим делам в кузницу.

– А зачем ей уголёк-то ваш, а?

– Именно, накой чёрт он ей? – начинал звереть Николий.

– Как накой? Вы на её бровищи гляньте! Черны, як сажа! Точно на мой уголь позарилась!

– Ну да, – Ваня посмотрел на брови Николы и почесал подбородок.

– Дак она сама черна, – вмешалась баба Груша. – И косы, и ресницы. Она с рождения такая, вся в мать, и повадкой, и походкой.

Николий сердито зашипел.

– Батько, тише, остынь. Пусто, – Николу, казалось, происходящее вообще не трогало.

Дед Илюша в конце концов тоже ввалился в комнату и заглянул под кровать деда Прохора.

– А это что тут у нас такого интересненького? – старик достал небольшой кусок угля.

– Моё, родненькое! – радостно заорал дед Нетет и мигом выхватил уголь из рук деда Илюши.

– Ага, не за что, – усмехнулся старик. – Эй, слышь, Прохор, уголь-то тебе на что сдался?

Дед Прохор вскочил с кровати, швырнул в деда Илюшу одеяло и дал стрекача прямо в расступившуюся от неожиданности толпу домашних с криком:

– Не пойман – не дед!