Читать книгу Истории о деде, дедах и других - Виталя Олпорт - Страница 36

– Уже скоро уезжаешь? – вздохнула Кристинка.

– Да, – ответила Лизаветта.

– Жаль, ещё столько всего могли бы порассказать.

– Да, времени маловато получилось у нас. Может, вы с Денисом ко мне приедете?

– Посмотрим, как у меня всё сложится с работой. Да и ты почаще сюда приезжай, наших навещай. Знаешь же, как тебя все любят.

– Да, – улыбнулась Лизаветта. – Тут всех любят, даже Линдочку капризную, и ту уже полюбили. За это мне так и дорого это место. Вот только остаться не могу, тяготит, что не двигаюсь дальше, вперёд. Но, когда вдруг тяжело совсем становится, а ещё и одиноко… То я знаю, что здесь меня любят и всегда примут. И сразу веселее, и легче на душе.

– Ну и замечательно, – откуда ни возьмись возник старый дед. – Ай-да со мной на рыбалочку, деваньки!

– Какую рыбалку, дед? – закатила глаза Лизаветта.

– Я шот не понял, это же ты тут соловушкой заливалася, как мы тебе любы и по нам тоскуешь, кошки без нас скребути, и как мы душеньку твою горемычную лечим. Так шо за отношенье такое, а? – возмутился старик.

– Какое отношение? – Лизаветта начала рассматривать плывущие по небу облака, а Кристинка тихо посмеивалась.

– Такое-сякое! А ну брысь со мной на рыбалку!

И пришлось Лизаветте с Кристинкой идти со старым дедом на рыбалку. Пришли до реки, а там лодка.

– Нашевская. Спозаранку попросил Тымофэя с Иваном притащить, да наказал, шоб сторожили.

– Но никого тут нет, – заметила Кристинка.

– Зато судёнышко нашевское на месте цело-целехонько, – невозмутимо ответил дед и принялся суетливо подгонять Лизаветту с Кристинкой лодку на воду спускать. – И снасти все на месте, глядите-ка, якие молодцы-удальцы хлопчики у нас! – важничал старик, да от ветра довольно щурился.

Поплыли к середине реки, раздал дед каждой по удочке и сам закинул поплавок. Рыбачили они так долго ли коротко ли, да вот стал ветер облака пуще прежнего погонять, начали тучи сгущаться, ветер холоднеть и подниматься.

– Ох, дождь будет. Древний, может, в следующий раз? – забеспокоилась Кристинка.

– Ничого. Да и следующего раза может и не быть. Лизаветта наша-то фьють… и нема.

– Что значит нема? – надулась Лизаветта.

– То и значит, – ответил старый дед, – клюёт у тебя, значит, тащи.

Просидели так ещё, а ветер всё холоднее, его порывы всё сильнее, небо всё темнее.

– Древний, – тут уже взмолилась Лизаветта, – может обратно? Да простынем же.

– Ой, сиди! – шикнул на неё старый дед.

А тут и первые капли дождя начали срываться с неба.

– Ну всё, – решительно сказала Кристинка. – Пора.

– Шо значит пора? – возмутился старик. – Шо, я спрашиваю, значит, пора? Не пора! Сидеть всем!

Тут Лизаветта выхватила у деда удочку.

– Нет, пора!

– Не пора! – запищал дед и вырвал её обратно.

Тут на лодке завязалась борьба за удочку, Кристинка схватилась за голову, думая, как же поступить, и вдруг… Лизаветта с дедом полетели в воду, и ливень внезапно полил как из ведра. От испуга Кристинка вскочила, не удержалась и тоже полетела в реку. Принялись трое барахтаться в воде, пытаясь забраться в лодку да переругиваясь, только вот ничего у них отчего-то не получалось. А вода с неба лилась ледяная, мигом замёрзли.

Вдруг откуда ни возьмись подплывает дед Бо и кааак даёт старому деду подзатыльнику, что тот мигом умолкает и смотрит, ошарашенный. Тут дед Бо, не долго думая, хватается за край лодки и, одним рывком, оказывается на ней.

– Ух ты, – выдохнула восхищённая Лизаветта.

А дед Бо время зря не терял. Мигом схватил за плечо Кристинку и потянул из воды. Кристинка удивилась тому, каким сильным оказался этот, на первый взгляд, иссохшийся старик. Старик же тем временем уже и Лизаветту в лодку втащил.

– А меня? – жалобно заголосил старый дед. – А как же я?

– А ты чого, древний? Дивчин утопить вздумал, изувер? Вот сам и поплывёшь!

– Ты чого, Бо, берега попутал?! – взвизгнул испуганно старый дед. – Ну прости, сжалобься, не серчай, ридный! Бес попутал, вот те крест и чесслово! Только пусти меня, а? Помоги!

– Леший с тобой, – пробурчал дед Бо и втащил старого деда за патлы.

После дед Бо принялся грести до берега, там вылезли и, подгоняя старого деда пинками, так как не хотел «снасти да добычу бросать», погнал старик всех домой, а сам остался удочки с вёдрами да рыбу собирать. На полпути его Иван встретил. Закинули всё в телегу, да за лодкой отправились. Втащили и её на телегу.

– Добротная она у тебя, Иван. И лошадушка твоя тоже добротная, – похвалил дед Бо, а Иван ничего не ответил – домой погнал.

Дома старый дед, да Кристинка с Лизаветтой уже и баньку приняли к тому времени, как дед Бо с Иваном вернулись, и высушились, да и отогрелись. Чаю пили. А на утро слегли Лизаветта, Кристинка и Иван с жаром, да старый дед что-то слабый и хмурый ходил.

– Как бы не захворать, – жаловался он, да за это чуть от бабы Груши по хребту не получил.

– Шо, окаянный, на Прохора учишься? Изувер, дивчин наших в постель сложил, ещё и Иван из-за твоей дурости захворал. А у него Стаська с детками. Делать-то шо?

– Зато Бо ходит и светится весь, – пробубнил старый дед, забившись на своей печи и носа больше не показывая.

А дед Бо с Тымофэем лодку в сарай наутро занесли, разобрали всё, просушили. Дождь всё не унимался, лило как из ведра. По такой погоде дед Бо носился, как угорелый, то там подсобит, то там.

– Промок, как собака, а ему всё нипочём, – задумчиво почесала щеку баба Надежда.

Сёма с Прошей вместо отца за лошадьми его ухаживали, да и тут как тут дед Бо помогает. В общем, везде он был, всё делал, к ужину только ввалился в хату весь грязный и мокрый.

– Так, – сурово сказала тётя Саша, – а ну мыться! И не хватало ещё одного хворого в нашем доме. Что делать будем, если все сляжем?

– А, – отмахнулся дед Бо.

На следующее утро всё было так же. На улице стало ещё холоднее, ночная морось сменилась снова ливнем, печи пришлось топить.

– В деда Бо как бес вселился, – испуганно шептала Надюша Кирюше. – Везде по двору носится, всем помогает. Соседи подсобить просят – туда тоже стрелой летит. Никогда не думала, что так может.

– Да, дед Бо у нас крепкий, хоть и не скажешь по виду, – кивнул Кирюша. – Я как-то раз зимой Прошу пошёл искать. Он у нас парень гулящий и пропащий, сама знаешь. Как умыкнёт еду и пропадёт иногда. Никто не знает, где его носит. То там на гулянке видели, то там. И такой он годов с осьми, чтобы прямо надолго и далеко. Спасу от его пропаданий нет, но Иван его не порет, Стаська не ругает, вот и чудит, что в голову взбредёт. А тут Стаське худо стало, Лидочка только-только родилась, Ивана дома не было, в соседних хуторах помогал дом от пожара восстанавливать, и там был от зари и до зари, тута толком и не видали его. Сёма совсем кроха был, годочка четыре ему тогда исполнилось. Ну а Проша, как только Иван спозаранку уехал, тут же и умыкнул вслед за отцом. Где его носило – неизвестно. Стаське плохо, Лидочка малютка совсем, тоже хворь какую подхватила, Сёма маленький, под ногами вертится, плачет. Весь дом на ушах стоял, пытаются Сёму увести, а от матери не уходит, и сестру не даёт забрать в другую комнату, чтобы Стаське отдых. Верещит, как резанный, Ивана с Прошей зовёт навзрыд. Прошу нигде найти не могли, никто не видал. Кинулся Борька Ивана возвращать, а мне наказали Прошу поискать. Ну где я его найду? – вздохнул Кирюша, покачал головой и продолжил. – Ну, делать нечего. Пошёл я по домам, расспрашивал, где какие гулянки у кого. Ведь где гуляют, там и Проша шастает наверняка. В то время в одном хуторе были крестины, пошёл я туда. А холодно было, снег валил, за полдень солнце перевалило. Еле дошёл, все ноги одеревенели, рук не чуял. А там сказали, что Проша с их старшой дочкой умыкнули куда. Младшая надутая была, что её с собой не взяли, и по секрету сообщила, что на пруд пошли кататься по льду. Ну я туда, а там уже крики. Проша прорубь не заметил, красовался перед дочкой той, а она на четыре года его старше ещё. Посмеивалась, нахваливала, а он и рад. Вот так не заметил, как в прорубь нырнул. Ох, полез я его вытаскивать, да сам туда и бухнулся следом. – Надюша вся побелела, но перебивать не стала. – Барахтались мы, барахтались, да вылезти никак не могли. И одежда на дно тянула, холод пробрал до костей, на дно было пошли оба. А та ду… Прости, девушка, только и делала, что на льду сидела и верещала, как будто её режут. Не знаю, какими судьбами, но дед Бо рядом оказался. Вытянул он меня с Прошей, тут же раздел до гола, снял с себя тёплую одежду и нам поотдавал. Мы кое-как что могли на себя напялили, а дед Бо, голый, прости меня за такое, на холодном льду, и хоть ему что! Моя одежда ему, хоть и чуть великовата была, но в целом в пору пришлась. Её он и надел, а Прошину в ком да под мышку. Проша в валенках деда Бо еле ноги передвигал, чтобы не потерять, велики больно были, а я был в дедовских шерстяных вязанных Стаськой носках, рубахе и фуфайке. На Проше же шуба была деда Бо и штаны. Я тоже был в штанах, их дед Бо по две пары на себе носил. Шапка, увы, мне не досталась, зато варежки были мои. А голову мне дед Бо шарфом повязал. А та девушка, от вида голого деда Бо тогда сознание потеряла. Ну ее дед Бо под мышку и домой принёс, а потом тут же нас погнал скорее в нашу хату. Так Проша по дороге валенки вечно терял, вот потеха была. Пришли мы, а вся одежда на деде Бо уже сосульками. Ох, встретил Иван тогда Прошу, аж мне жутко стало. Взгляд такой, ух! Не предать. Проша так весь и сжался. Ничего не сказал Иван, повёл его в комнату, тихо там было. Только Проша потом месяц сидел, не выходя от комнаты. От матери с сестрой не отходил, и ел там, и в тазу там же купался. Наказал его Иван так. Теперь Проша так надолго не пропадает, а если кто чуть захворает из его, вообще из дома нос не сунет. Но только он заболел тогда, да и я тоже слёг. А вот деду Бо хоть бы что!

Задумалась тогда Надюша крепко-накрепко о деде Бо. А дождь ещё седьмицу шёл, а после ещё четыре дня и три ночи морось была. Почти все в семье позаболели, один только дед Бо бегал бодрый и весёлый. Когда дождь прошёл и все повыздоравливали, на прощальном ужине перед отъездом Лизаветты Надюша наконец спросила:

– Дед Бо, как так? Вы столько под дождём холодным насквозь промокший носились днями, всем помогали, а когда захворает кто, его подменяли да и помогали лечить, а сами толком не ели, не спали, и всё равно вас хворь не взяла никакая. Да и Кирюша мне рассказал про вас и прорубь. Как же так? Как вам удаётся не заболеть и не устать?

Дед Бо, отпив глоток выдержанного в дереве сидра, довольно улыбнулся и по-молодецки подкрутил усы.

– А всё очень просто, солнце моё ясное. Тут я тебе скажу только одно, так что мотай на ус, пока я ещё жив. В здоровом теле – здоровый дед.