Читать книгу Истории о деде, дедах и других - Виталя Олпорт - Страница 25

– Ах, какая красота. – протянула Янка.

– В Рамадан пришла весна.

Янка аж подскочила.

– Л-лизаветта? – девушка протёрла глаза и удивлённо уставилась.

– Ну конечно я.

– А что это на тебя напялено?

– Это хиджаб, – обиделась Лизаветта. – Я теперь – мусульманка!

– О, Господи Иисусе, – хихикнула высунувшаяся в окно баба Рая.

– Аллах, – хмуро проговорила Лизаветта.

– Эй, люд добрый, а ну все в кучу, – зычно крикнула бодрая с утра баба Зоя. – У нас очередная причуда на пороге.

– Кто на этот раз? – лениво на печи вместе с Трюфельным Пирожком потянулся старый дед.

– Лизаветта.

– О, унуча, – дед аж оживился, – а с чем это она к нам пожаловала на этот раз?

– Увидишь, – зловеще проговорила баба Зоя, направившись к крыльцу встречать внучку, что-то мурлыча себе под нос и вытирая руки фартуком.

Снова шум, снова гам, Надюша улыбнулась:

– Я уже начинаю привыкать к тому, как у вас всех гостей встречают.

– Ну и славно, – тётя Саша погладила невестку по голове.

Алёнка, как обычно, прошмыгнула у всех под ногами, юркнула к Лизаветте, и уцепилась зубами за подол её чудного наряда.

– Ах негодница моя безрукая, это ты, – Лизаветта отцепила Алёнку от своей одежды. – Давно не виделись. Знаешь, что я тебе привезла?

– Ну скажи, тогда и спрашивай.

– А ты ещё острее на язычок стала, чем была. Ну, малышка, я привезла с собой Аллаха!

Тишина, даже муха летать перестала.

– Ну и где он? – после нескольких секунд молчания и верчения головой спросила Алёнка.

– Тут, – Лизаветта приложила руку к груди Алёнки, там, где билось её сердце.

Алёнка округлила глаза и уставилась на красивую тонкую ручку с короткими пальцами.

– Но у меня нет сисек, и расти им ещё не скоро, чего ты там ищешь?

Лизаветта опешила, часть домочадцев залилась краской, дети ничего не поняли, остальные залились смехом, даже Оскар прыснул, а Иван усмехнулся.

– Д-да не в этом дело! Он в сердце! В сердце, слышишь меня? Аллах там, ты должна уверовать в него!

– Зачем? – Алёнка склонила голову набок.

– О Аллах, – Лизаветта возвела глаза к небу. – Дай мне сил наставить это невинное чадо, блуждающее в потёмках, и осветить ей истину, изложенную в Коране. Девочка моя, Аллах поможет тебе. Только он и никто другой.

– Зачем мне помощь?

– Ну как зачем, глупышечка, ты же без рук!

– Он что, мне руки пришьёт?

– Нет же…

– Тогда свяжет?

– Да нет, он…

– Вырастит новые?

– Это всё не то! Не вернёт он тебе руки!

– Тогда зачем он мне?

Лизаветта была сбита с толку и не знала, что ответить на абсолютно бесхитростные вопросы Алёнки. Все с молчаливым интересом наблюдали. Ваня поправил очки на носу и зашептал Стаське на ухо.

– А чего это? Кто это вообще? Родственница моя, типо?

– Да, всех нас родственница. Мы же все родственники тут, Ванюшка, – улыбнулась Стаська.

– Чудная она какая в этот раз, – сказала Гуленька.

– Она всегда такой была, – пожала плечами Юленька.

– А тебе всегда со мной пререкаться надо? – нахмурилась Гуленька.

– А тебе всегда на меня походить надо? – огрызнулась Юленька.

– Полно вам, сестрицы, не спорьте. Вы же вместе в утробе матушки нашей росли, дружно вам надо и жить, – молвила Дашенька.

Её старшие сёстры замолчали, только злобно друг на дружку поглядывали.

– Ох, Алёнка… – вздохнула наконец Лизаветта. – Чтобы понять и принять Аллаха и мне потребовалось время.

– А ты чого припёрлась-то со своим Аллахом? – спросил дед Назар.

– Потому что Рамадан.

– Что за Рамадан такой? Ты про него говорила, кажись, – потёрла подбородок о ногу гостьи Алёнка.

– Праздник, – улыбнулась Лизаветта.

– Ну ладно, – опомнилась баба Зоя, – давайте в баньку да за стол, а то с пути, с дороги…

– Я не буду есть и пить.

– Почему? – опешила баба Зоя.

– Потому что Рамадан! – гордо ответила Лизаветта.

– Не хочу я твоего Аллаха, – замотала головой Алёнка. – Выгони его.

– Что? – Лизаветта подавилась воздухом.

– Выгони. Что это за Рамадан такой с Аллахом, которые есть не дают?

– Так она говорила, что Рамадан, а не Аллах, – встрял дед Назар.

– Аллах главный, как я поняла, – Алёнка пошла до Оскара.

– А Рамадан вообще праздник! – заявила Лизаветта.

– Унуча моя хорошая, – наконец влез в разговор старый дед, – так с якой такой да сякой целью на этот раз ты нас побачить решила?

– Рамадан же! Если провести праздничную ночь на кладбище, то можно встретиться с умершими родственниками.

– Шо, правда? – оживился вмиг старый дед.

– Истина! – торжественно заключила Лизаветта.

– Наряд чудной, разговор чудной, праздники чудные, – вздохнул дед Бо. – Ничого не понимаю, поэтому пойду лучше поем.

– И я, дедусь, – уцепилась за стариком Лидочка.

– Так тогда, значит-с, я теперь Аллах! – торжественно сказал старый дед.

– Нет, что ты! Ты мусульманин теперь. – Улыбнулась внучка.

– Мумусльман… А, ладно, всего на ночь можно, – отмахнулся старый дед.

– Не думаю, что вера на ночь ему как-то поможет, – скептически сказал Ваня.

Тем временем Лизаветта стала распоряжаться: шалаш мне сделайте, на кладбище к нашим родственникам отнесите, да угощений для мёртвой родни побольше.

– Тыкву с хреном, тыкву с хреном, да побольше! Моя бабуся Василюся любила тыкву с хреном!

– Да откуда ж я тебе её возьму, придурень ты поднебесный? – начинала злиться баба Зоя.

– Да откуда хошь, – отвечал старый дед. – А ты представь, прийду я на могилки, значит, к родне заупокойной, а моя бабуся Василюся мне: «И хде, унучек мой, моя тыковка с хреником шладенькие?» А я ей шо в ответ? А? Шо? Так и скажу, мол, Зойка голодом заморила. А, ещё дядька любил пирог с орехами нашевскими, из рассола огуречного, во! Аж за ушами трещало. А тётка Нюрка с маменькой вареньишко из абрикосинок, со с любовью от косточек отколупаны были, да…

У всех очи так и повылезали, бедный Сёма, главный маленький помощник бабы Зои, аж заметался, не зная, что и делать, куда податься, что нести, а что не стоит.

– На кой чёрт твоему прадеду морковный борщ да запечённая на молоке молодая корова? – наконец разъярилась баба Зоя.

– Шоб покушать! Там, небось, не кормят, як следует! – возмутился старый дед.

– Так ведь мёртвые это, того же, бесплотные, типо. Как они есть-то будут? Никак же, они насквозь пролетят, – сказал Ваня.

Дядя Лёва тяжело вздохнул:

– Твои б слова да деду в уши.