Читать книгу Истории о деде, дедах и других - Виталя Олпорт - Страница 42

Подготовка к свадьбе деда Сисисэна шла полным ходом, всю семью переполошила. С утра и до вечера все бегали, словно ужаленные, не было покоя и Янке с дядей Лёвой. Все были у дел от мала до велика. Да вот во всей этой суматохе заметил дед Нетет, что молодёжь с бабками явно затевают что-то. Принялся он всех дедов спрашивать, да никто ничего такого и не замечал.

– Не спроста всё это, – заключил дед Нетет в конце.

И у кого бы узнать, что творится-то? Пошёл отыскал Янку – та не признаётся. Головой машет, глаза огромные делает:

– А я-то чегось сразу-то? Я ничего ни о каких…

Тут Полинка вынырнула и увела Янку со словами:

– Стирки гора великая, а ты тут прохлаждаешься. Там тебя Никола ищет, гром и молнии мечет.

Делать нечего, пошёл дед Нетет дядю Лёву искать. Тот, вместе с Ваней, Борькой, Кирюшей и Олежей посреди двора огроменную беседку сооружали. Принялся дед Нетет до дяди Лёвы допытываться, а тот только сердито пыхтел и отмахивался: занят, мол. Ну что, Ваня болтлив очень, авось да и знает чего.

– А я чего-то это? Вот столбы помогаю таскать-то типа. Брёвна же эти вообще капец какие тяжёлые, – начал жаловаться Ваня, а тут Борька попросил деда Нетета не мешать работе.

– Пришибём ещё не дай бог ненароком.

Делать нечего деду Нетету, пришлось отойти. Да вот покоя не даёт мысля: что же все, кроме дедов, замышляют? Против них, стариков, что ли? А может детишки знают чего? Надо пойти порасспрашивать.

Дети все за двором играли, бегали туда-сюда за соседской детворой. В салочки играли. Присматривал за ними полудремлющий на солнце дед Прохор. Вышел дед Нетет на улицу и окликнул Сёму:

– Подзови всех ко мне, дело есть.

Смышлёный Сёма быстренько подхватил Дарёну, свою сестрёнку Лидочку, позвал Алёнку с Феофаном и подбежал к деду Нетету.

– Что… такое… – запыхался от бега Сёма.

– Так, детишки, – начал дед Нетет, – я тут заметил, что взрослые что-то замышляют. Может, вы слыхали чего?

– Так ежели замышляют, – уселась возле ног деда Нетета Алёнка и задрала голову, посмотрев на него своими ясными раскосыми глазами, – то не дело нам говорить что-то.

– И правда, – согласился Сёма.

Дарёна с Лидочкой были заняты тем, что пытались поймать жёлтую бабочку.

– Ну, дело говорите. – Согласился дед Нетет. – И всё же..?

Сёма с Алёнкой смотрели честными глазками на деда Нетета, ничего не говоря.

– Ух, партизаны! Ну ладно, бегите.

И пошёл старик в дом мрачную думу думать. Тут подскочила к нему баба Рая, лихо подмигнула и сунула в руки старику авоську.

– Сходи, горемыка ты наш, в ларёчек, да набери покупочек по списочку. Я всё як надо расписала. Ступай, сажеротый ты мой, – и выпроводила баба Рая деда Нетета из хаты, после чего добавила. – Ишь, второй год под крышей одной живём, а робеет як дитя, в первой раз будто бы.

Побрёл заалевший дед Нетет к ларьку, трепетно авоську к груди прижимает, представляет, как баба Рая её в ручках своих пухлых, мягоньких, держала, да…

– Тьфу ты, – замечтался дед Нетет да и ступил ногой в яму, а потом его осенило. – Да это погодите-ка, а-ну вдруг они от нас всех дедов избавиться хотят? Переженить думают на бабках из далёких посёлков? А почём бы и нет, а? Мы им только хлопот и доставляем, пользы никакой-то. Только зря хлеб проедаем да на штанах дырки просиживаем. Вот баба Рая-то бойкая какая, а за меня бы и не пошла. Скорее бы за козлицу яку выдала. Эх… Ну, не должон я унывать! А должон я собрать всех братьев и сообщить о беде великой, что хотят нас повыдавать да расселить по чужим хатам да к чужим бабам! Не позволим! – и, преисполнившись решимости и боевого духа, дед Нетет чуть не бегом бросился выполнять поручение бабы Раи, чтобы после собрать совет дедов и рассказать им о беде, которая надвигалась.

Вечор наступил, в сарае за стогами сена собрались плотненьким кружком все деды, а посередине круга горела древняя керосиновая лампа, виды уже перевидавшая.

– Это мой батько на моё рожденьице смастерил, – гордо заявил старый дед. – Всю жизню мою оберегала меня, зло непущала, охороняла!

Все деды уважительно посмотрели на эту лампу, которой годков столько же, как и самому старому в их доме, и одобрительно закивали, дескать, правильно, эта лампа и должна их тайную встречу освещать, дело-то важно.

– Итак, – начал дед Нетет и обрисовал своим собратьям по возрасту сложившуюся ситуацию.

– Это как же так, – удивился дед Сисисэн, который тоже был приглашён. – Да ни в жисть не поверю, что и вас повыселять хотят. Это как же так? Да быть того не может. Наверное, дело-то тут в другом, ты просто навыдумывал себе невесть чего…

– Чепуху, – сказал дед Михеюшка.

Дед Нетет мигом обиделся и ничего не ответил на это.

– Э вы, супостаты, накинулись на Нетета. А вот поглядите, прав окажется, да поздно будет! Поймёте вы, окаянные, кого надо было слухать! – вступился за деда Нетета дед Прохор. – Сдаётся мне, что прав он. Уже в тягость мы нашим детям и внукам. Они так и думают, как бы причепиться к чему. По пустякам всяким донимают, обижают…

– Выпивку не дают, – шёпотом подсказал старый дед.

– Да, выпив…Тьфу ты, чёрт бухой, а ну цыц! – накинулся на старого деда дед Прохор. – Со своей выпивкой совсем свихнулся. Да ежели дело пойдёт, тебя-то первого и вышвырнут пинками под твой тощий зад. Да и поболе всего уверен, что из-за тебя-то и нас в шею погнать хотят.

– Ну, ежели дело пойдёт, то я по родне пойду, дитяткам своим пороги обивать. – Сказал дед Назар, у которого почти от каждой вдовы во всех ближайших деревнях да сёлах по ребёнку хотя бы было, что он всех их и не мог упомнить даже.

– Да погодите вы костёр раздувать, – принялся успокаивать всех дед Бо, – да клевету на наших наговаривать. Весь век под одной крышей живём и тут на вдруг – выгонять нас собрались. Да вовек такому не бывать!

– Правильно, мы им не позволим! – потряс кулаком в воздухе старый дед.

– Да никто нас выгонять не собирается, – влез дед Илюша.

Стёпушка согласно кивнул.

– Мы должны узнать, что тут происходит наверняка, а потом уже думы думать, как поступать. – Сказал дед Сисисэн, и все старики, кроме воинственно настроенного деда Прохора, согласились.

– Ну что ж, настало время стать нам шпионами! – торжественно провозгласил дед Илюша и потушил керосиновую лампу.

Из-за этого на него налетел с упрёками старый дед за самовольничество с его дражайшей лампой.

– Да я же с ней как кощей и яйцо! – вышел из сарая старик, бережно прижимая к груди завёрнутую в расшитую рубаху лампу.

– Как Кощей и игла, – поправил дед Илюша.

– Ах ты супостат ещё и препираться будешь!

– А вместо злата у нашего древнего выпивка будет, – рассмеялся дед Бо и бодрым шагом пошёл к хате.

На следующий день дом ломился уже от гостей, которые сновали туда-сюда, все в делах да хлопотах. Дед Артём, который потерял из виду бабу Надежду, которая на заднем дворе уже помогала Николию дрова перетаскивать, был схвачен за плечо и затащен в угол печи, где таинственным и зловещим шёпотом старый дед и дед Нетет сообщили, что все деды в этой хатке зла в опасности, и что им всем нужно объединиться, дабы пресечь распространение силы нечистой.

– А я тут причём? – удивился дед Артём. – Я вообще только в гости к вам наведываюсь иногда, и у меня моя Надежда есть…

– С нами даже дед Демьян, а ты… Ух, супостат! – напустился с кулаками на деда Артёма старый дед, да тут вовремя появился Феофан.

– Деда, папка ищет тя, – потянул за рубаху деда внук.

– Иду, – дед Артём мигом вскочил и дал дёру, подальше от старого деда. А увидав своего сына, Игната Атёмыча, он лишь сказал. – Наш древний совсем из ума выжил. Ей-богу тебе говорю, еле ноги от него унёс!

Да за углом деда Артёма другая напасть поджидала: дед Демьян. Тому удалось уболтать деда Артёма, чтобы он начал следить да прислушиваться за остальными домашними.

– Мы – сила! Богатырская дедовская сила! – на прощанье похлопал по спине деда Артёма дед Демьян.

Тащившие мимо дедов дубовую лавку Ваня с Линдочкой переглянулись и пожали плечами. Линдочка же не удержалась, отпустила лавку и покрутила пальцев возле виска, а потом взвыла от боли, потому что ножка лавки упала ей на ногу.

Денис с Кристинкой, переносившие сундуки со скатертями вместе с Игнатом Атёмычем, Тымофэем, Кирюшей, Николой и Гуленькой обратили внимание на деда Прохора, спрятавшегося за дверью и что-то выглядывающего.

– А не странно наши деды себя ведут? – спросила Кристинка. – С самого приезда заметила, что не так что-то. Или они уже давно такие?

– Да чудные они какие-то в последние пару дней, – сказала Никола. – Сначала с деда Нетета началось, а потом и все остальные как с ума посходили.

Тут приехала Лизаветта и дед Нетет похолодел от ужаса, собрал всех в том же сарае и сказал:

– А я же говорил! Точно выселят под предлогом, что всем жить негде!

– Дак собрались же комнаты новые в хате строить, – удивился дед Сисисэн.

– Это отговорки, – сказал дед Демьян.

– А ты вообще чого в разговор лезешь? Мы с тобой тут вообще с боку приплёка, тьфу, или как его там, – налетел на деда Демьяна дед Артём. – Сегодня мы здесь, а завтра тама – у себя.

– Это вы-то тама, – сказал старый дед. – А мы здеся!

– И это пока, – неуверенно добавил дед Михеюшка, – а коли выселят нас, так кто знает, где будет наше тама…

– Ох и черти вас мурдуют, – закатил глаза дед Бо. – Да никто вас выселять не собрался!

– Ага! А ты сам недавеча чего слыхал-то, а? Расскажи! Расскажи всем, иудей проклятый! – вскочил дед Прохор и тыкнул пальцем в деда Бо.

– Ты так со мной не разговаривай, – проворчал старик. – Я посуду когда относил, услыхал на кухне, как баба Зоя бабе Груше говорила, что-то про яйца, что мало, а баба Груша сказала, что давно пора убрать их…

– Ага! – вкричал дед Прохор.

– Да погодь ты орать! Дослухай сперва, а потом варежку свою раззевай на всю округу, – шикнул на деда Прохора дед Бо. – Да непонятно было, про шо речь вели, шумно было, детвора под ногами крутилась.

– Избавиться от нас хотят, – помрачнел дед Нетет. – Из-за яиц!

– Да погодите, – сказал дед Илюша. – Послушай, дед Нетет, с чего ты вообще это взял?

– Знаю я, нутром чую такие вещи! Мои также по углам от меня шушукались, перед тем, как сдать сюда, – горестно заключил дед Нетет, после чего в сарае воцарилось молчание.

– Сдали, – тихо проворчал Стёпушка. – Как будто здесь тебе не рады, да и жить не в радость. Как в приют якой, али дом пристарелых.

– Да погодь ты. Не о том речь. – Оборвал Стёпушку старый дед.

– Я не говорю, что мне плохо здесь. Просто тяжко, когда родные тебя, аки чумного, вывозят куда, бросают и больше видеть не хотят.

– У Алёнки судьба такая же, – сказал дед Бо. – Её привезли, бросили нам и укатили куда подальше. Мы её и вынянчили.

– Не верю я, что от вас избавиться хотят, – вклинился в разговор дед Артём. – И хромых, и глухих, и слепых, всех, кого бы сюда не занесло – всех как родных принимаете. Не верю, чтобы вмиг раз, и избавиться захотели.

– А ты слыхал, чего Алёнка-то говорила Стаське недавно? – мрачно спросил дед Михеюшка. – А я вот слыхал. Говорила, что этому старью трухлявому место на помойке.

– Алёнка-то? – удивился дед Демьян. – Эта мелкая погремушка шустрая? Да ну… Эх, и детей привлекли…

– А я вам говорил, – проворчал дед Нетет.

– Ой, помолчи, и без тебя тошно, – отмахнулся дед Прохор. – Это чего же, и сын мой Борька, и внук мой Ваня тоже заодно с ними… Бедный я несчастный…

– Запричитал, – усмехнулся дед Бо. – Давно нытья твоего не слыхали. Быть может, из-за того, что ныть перестал, и выселяют нас.

– Да иди ты по кочкам да закоулочкам! – обиделся дед Прохор.

– А я слыхал, – сказал Стёпушка, – что нас собираются даже без муки оставить.

– Да ты что такое говоришь? – удивились деды.

– Да, так и сказали намедни, мол: и мукички даже старикашки эти не получат, до иголочки обобрали.

– Это кто такое казал-то? – возмутился старый дед.

– Баба Зоя, – тихо ответил Стёпушка.

– А Олежа, – воодушевился дед Артём, – говорил Дашеньке, что наконец больше не надо будет обувку этим развалинам чинить.

Совсем пригорюнились старики и решили устроить домашним войну.

– Мы просто так не сдадимся! – тряс кулаками в воздухе старый дед. – Дадим решительный бой и отобьём нашу хату, лежанки, муку, яйца и хмельное!

– Последнее только тебе и оставим, – усмехнулся дед Бо.

Он, вместе со Стёпушкой, дедом Илюшей, и дедом Артёмом отчего-то не верил, что их выгнать хотят.

– За дедов! – стукнул кулаком по колену дед Назар.

И принялись совет держать, как обороняться будут. Только дед Сисисэн сидел в сторонке и горестную думу думал. Неужто он во всей этой каше заваренной виноват? Не будь его, может, всё по-прежнему было бы?

Тут и совет закончился, гурьбой вывалились деды на улицу да и ахнули. Собралась вся семья подле сарая, ждала их, кто руки на груди скрестив, кто их в боки уперев. Детвора в сторонке сидела, да с мячом игралась: кидали друг дружке.

– Ну и, – выступила вперёд тётя Саша. – вы чого удумали?

– У, шайка собралась! – вскричал старый дед. – Подкараулить нас решили да и одним махом всех, да? А не-е-е, – потряс кулаками старик, – мы вам так просто не дадимся, бусурмане! Мы бороться будем, слышите!? Сражаться! И муки не отдадим!

– Ты чего несёшь, древний? – удивился Николий. – И какой муки? Совсем сбрендил, шоль?

– Вот этим вы будете прикрываться от осуждающих глаз всей деревни, да? Тем, что мы все, старики, спятили разом и жисть вашу травим, да?

– Да погоди ты, – потянул за плечо старого деда дед Бо. – Дай им высказаться. Мелешь тут чепуху. Мож всё и не так, как думали…

– Да ты не слыхал шо ль, шо они про муку говаривали да про обувку-то? Ты заодно с ними, а, бусурман? Они тебе чего, обещали оставить, а нас всех выпереть? Да? – не на шутку завёлся старый дед.

– Он на петуха похож, – зевнула Алёнка. – Который кидаться на всех готов, – она не успела увернуться от мяча, который прилетел ей в голову, откинулась на спину и сказала, – ну всё, я древний дед, на печи лежу, выпить хочу, не трогайте меня.

Иван наклонился к Стаське и шепнул ей:

– Сейчас приду.

А после ушёл. Старый дед с дедом Бо всё препирались, а родня внимательно слушала, да время от времени своё вставляла:

– Ну точно сбрендил.

– Ты чего несёшь, дурень?

– Я-то думаю, чего это наши старики удумали, а они целый заговор в своём сарае затеяли.

– Это мы-то заговор затеяли? – наконец возмутился и дед Нетет. – Да это вы нас вышвырнуть, как котят, хотите!

– Да кто вам такое сказал? – удивилась Кристинка.

– Вам солнышко голову не припекло? – встревожилась Лизаветта.

– Э, отец, ты с ними заодно? – Игнат Атёмыч, не веря своим глазам и ушам, уставился на деда Артёма.

Дед Артём покраснел по самую макушку, увидал рядом с сыном свою супругу – бабу Надежду, держащую на руках внука Феофана, и еле слышно прошептал:

– Надежда, на тебя вся надежда… Спасай…

Баба Надежда пожала плечами и даже отвернулась слегка. Потерявший поддержку дед Артём, не выдерживая осуждающего взгляда своего сына, в отчаянии воскликнул:

– Надежда, на тебе мои трусы, ты не имеешь права в трудную минуту от меня отворачиваться! Мне нужна твоя защита!

– Эка невидаль, – усмехнулась баба Надежда и взглянула на деда Артёма. – Сам кашу заварил, сам её и расхлёбывай. Да и откуда мне знать, в чём ты повинен, а в чём нет? Я вообще в толк не возьму, чего это вы, старикашки, себе там напридумывали.

– Ничого не напридумывали! – вскинулся дед Демьян. – Это вы тут всех моих стариков за порог выгнать хотите. А ещё потом и меня пускать во двор не будите! Мы всё про вас знаем!

– Ой дура-а-ак… – закрыла лицо руками внучка деда Демьяна. – Стыдоба-то какая, а. Я не с ним.

Янка с Денисом и Полинкой тут же рассмеялись.

– Ой, да ладно тебе. – Сказал Денис. – Все мы с ними со всеми заодно. Во всех кровь примерно одинаковая течёт.

Тут вдруг позади старого деда возник Иван, тащивший в руках открытый мешок с мукой. Дед Илюша испуганно вскрикнул, а старый дед обернулся.

– Ты чого удумал, негодяй? – испугался старый дед и попытался отскочить, но Иван быстро перевернул ему на голову мешок с мукой.

Старый дед на землю так и сел, а когда мука закончила на него высыпаться, Иван надел ему на голову этот пустой мешок и пошёл к жене. Проша громко сказал на это:

– Ну, мой батька молодец. Хотел дед муки, так получай. А то всё мало ему. Как бы не удавился с жадности.

Дед Михеюшка первым подскочил к старому деду и помог снял с его головы мешок. Старик отплёвывался и оттряхивался, проворчав:

– Да лучше бы пивком или винишком, настоечкой аль самогончиком меня залил.

– Так ты ж на муку сетовал, – расхохотался вдруг дед Назар.

– Надо было сетовать на другое. Чего ж вы меня не предупредили?

– Да откуда ж мы знали, что тебе мука, оказывается, дороже хмельного, – усмехнулся уже и Стёпушка, поддержав своего отца, деда Назара.

Тут вся семья принялась уже посмеиваться над стариком, но дед Нетет не забывал о том, что их собираются за порог выставить.

– Вы нас выселить хотите, и сейчас просто зубы заговариваете! – воскликнул он.

– Да кто тебе такое сказал, милок? Один из моих бюстгалтеров? – рассмеялась баба Рая.

– Да вы все! – покраснел дед Нетет и принялся говорить быстро, запинаясь. – Мы всё слыхали, да! Вы все по углам шушукались, я давно это заприметил! Шу-шу да шу-шу, и ни один дед не ведает, о чём вы там свои шу-шу шушукаете, вот!

– Дак мы же не о плохом, – разволновался Тымофэй. – Мы же не хотели худа, да, баба Груша?

– Да ты не волнуйся, унучек, – погладила его по руке баба Груша. – Никакого худа нет, это старички наши невесть чого удумали.

– Да мы слыхали!

– И чего же вы слыхали? – спросила Никола.

– Намедни про яйца разговор шёл, что мало их, и убрать нас пора давно! – ответил дед Нетет, выпятив грудь.

– Убрать старых кур да петухов, молодняку дать ход, – покачала головой баба Зоя. – Ты чем слухал, пень трухлявый!

– А ну цыц! – всё ещё отплёвывался от муки старый дед. – Не оскорблять честную братию.

– Ты вообще помалкивай, древний, – сказала Гастасья. – Шуму от тебя много, даже муженька моего и того набаламутил.

Стёпушка покраснел и спрятался за огромной спиной деда Михеюшки.

– Да не прячься ты, батько, – сказала Гуленька. – Все мы тебя видали и слыхали, чого уж тут.

– Дальше, – продолжил смутившийся дед Нетет, – дальше Алёнка Стаське чего говорила, а? Про нас, старых и трухлявых, которым место на помойке.

Стаська тут же рассмеялась и сказала:

– Заметь, дед Нетет, ты сам себя так назвал. А Алёнка передавала мне слова Оскара. Он хочет поменять Алёнкину кровать. Сделать новую, получше. Железную, вместо деревянной. А меня попросил перину новую, да и всё остальное постельное для Алёнки сшить.

– Ну, – дед Нетет побледнел, – ну ладно, пускай. Но не всё же это! А как же то, что нас без му… – тут дед Нетет покосился на старого деда, сидящего прыгающего и стряхивающего с себя муку. – Говаривали, что мы, якобы, старикашки…

– А разве нет? – вставила баба Рая.

– … и… – запнулся смущённый дед Нетет, стараясь на бабу Раю не глядеть, – что мы до иголочки обобрали, даже мукички не получим.

– Да ты чого это, сбрендил в конец? Кончай свои зубы чернить, у тебя ум за разум уже зачернился от угля твоего. Ты ж сам в ларёк ходил, его два брата держат, дед Харитон и дед Остап. Нам средняя сестра жены деда Демьяна муку иногда передаёт, еёшний муженёк мельник-то, а мукичка хороша и много её, что у нас эти дедка два и берут для ларька своего. И нет бы нам подешевле чего продавать, они цены задирают. В этот раз всё до копейки потратили на мелочь такую. И мука у нас закончилась, они ж тебе самую неказистую всучили, да втридорога. Вот мы и решили, что теперь всю муку, что нам привозить баба Глаша будет, себе оставлять будем, а ежели излишек какой, то родне раздавать. Вот как раз несколько часов назад баба Глаша прикатила с одиннадцатью мешками муки.

– Теперь у нас их десять, – заметила баба Зоя. – Один на древнем нашем деде.

Дед Нетет совсем растерялся.

– А как же обувь, которую нам больше чинить не будет Олежа, а?

– С чего вы взяли? – удивился Олежа.

– Дак ты сам говорил, что больше «этим развалинам» чинить не будешь!

– Ну дак я про тех же деда Харитона и деда Остапа. Они нас обирают, а сами просят уступить в цене на обувку.

Тут дед Нетет и замолк.

– А что же, – спросил дед Демьян, – чего же вы тогда шушукались.

– Да мы хотели сюрприз вам сделать, – сказала Кристинка. – Дед Сисисэн в карете красивой с новобрачной в их новый дом поедут, у соседей уже в сарае делать начали. Решили и ещё одну сделать, для вас, стариков наших, чтобы тоже в карете в путь друга своего провожали.

Тут деды, которые считали, что их выгнать хотят, головы поопускали, да видно было, что от стыда сгорали.

– Ну, – наконец сказал дед Артём, – вы это, впредь всё равно больше ничего не замышляйте. Потому что теперь знать будете, что и у дедов есть уши.