Читать книгу Истории о деде, дедах и других - Виталя Олпорт - Страница 2

На следующее утро пол дома разбрелась на работу, а остальная половина, с детьми включительно, разбирала кавардак, который дед со своей компанией устроил в погребе. Тут были и причитания, и слёзы, и ворчания, но никто на деда не ругался и его не проклинал. А вот в соседних домах дедам и бабам не так уж и повезло… Их родня кляла на чём свет стоит.

Дед же лежал на печи, почёсывал пятку и демонстративно молчал, пока его родичи носились туда-сюда и приводили всё в порядок. Послышался писк, дед встрепетнулся и видит, дед Назар за волосы Янку тянет в дом.

– Ух, лентяйка, тут, значит, все работают, а ты в поле отлынивать, аки и не наша коза Маша! А ну марш нам помогать, раз не работаешь! Смотри, тут даже Дарёна с Лидочкой, самый малые, помогают! – в этот момент девочки перетаскивали испорченные остатки пищи в котёл, на поживу домашней живности.

Янка взвыла:

– У, а чё Алёнка сидит возле дедовой печи?

– А Алёнка сторожко, меня сторожит. Захочу на горшочек по нужде – отпустит да проследит, чтобы не убёг, – крякнул дед и отвернулся.

Тут зашёл дед Прохор, неся разбитый черепок и причитая:

– Ох я какой старый, кости ноют. И не стыдно им. Древний, вот ты скажи, чего ты на печи-то отлёживаешься, бочки свои старые мнёшь? Смотри, даже наша ленивая Янка пришла, Лёва, лентяй безмозглый, пол тряпкой метёт, а безногая Стаська за троих трудится!

– Наказан я, – буркнул дед, нахохлившись, словно сыч, и рассматривая заплетённый паутиной угол. – Что, паучок-внучок, в неволе, как и я? Жертву свою поджидаешь? Вот и я свободу свою поджидаю.

Дед Прохор вздохнул и поплёлся дальше. В общем, весь дом в течении нескольких недель был переполошен. Конечно погреб убрали быстро, семья большая, и даже самых ленивых работать заставили. Да вот только чтобы припасы снова пополнить, много времени и сил требовалось. И за дедом неусыпный надзор, конечно, тоже был. Старик только печально вздыхал и жаловался без умолку Алёнке на то, что даже воздуху чистого глотнуть не дают, а та его и не слушала, с мышкой играла – большим пальцем на ноге шевелила, а мышка, словно кошка, то и дело накидывалась.

И тут приезжает к ним из города внучка Машунечка. Вот тут шум и радостные крики начались! Все расцеловывают, тискают, рассматривают, вопросами засыпают. Машунечка с трудом вырвалась из объятий родственников и, наконец, смогла пробраться к деду, восседающему на печи.

– Здравствуй, дедушка.

– Ну здравствуй, солнце пирожковое с потрибочкой, раз не шутишь, – дед уселся на печи и хитро прищурился.

– Я это… С праздничком тебя!

– С каким?

Тут весь дом зашушукался. Что за праздник?

– Ну как с каким? С Днём твоего рождения.

Все так и обомлели. По правде говоря, никто, и даже сам дед, не мог вспомнить, когда у того день рождения должен быть. Дед был настолько древний, что и не только когда на свет белый вылез, но и сколько ему лет, не знал. А никто из домочадцев тем более этого ведать не ведовал. И вообще их так много было, что всех и не упомнишь. Обычно, когда новый член семьи появлялся, то первые лет семь попразднуют точно, а потом как придётся… К двадцати годам точно забудут.

– Ага! – вдруг закричал дед и вскочил с печи. – Вот она, кровинушка-то моя! Она-то помнила о моём дне-то самогонном! Я отмечал со своими, а вы, тунеядцы бесшердешные, разогнали всех взашей и меня, на мой-то праздник и наказали! Вот она, отрочка оная, любящая!

– Как наказали? – удивилась Машунечка.

– А вот так! – все потупили глаза. Неловко вышло. Но ведь не дело же запасы на зиму так по-печенегски опустошать! Надо же совесть иметь, организованно, прилично, сообща…

– Ну что ж, – облегчённо вздохнула Машунечка, – мамочка моя, внученька ваша, шлёт вам привет огромный, папа мой тоже, а ещё от нас вам подарочек!

– Самогонный? – обрадовался дед.

Все так и вздрогнули от ужаса, лишь Олежа вытянул голову вперёд и растянул свой ненасытный мокрый рот в довольной лыбе.

– Нет, – девушка протянула руку и из толпы вывела опухшего лысоватого деда, который зло стрелял глазами и сердито сжимал губы в тонкую полосочку. – Вот, знакомьтесь, это мой дед Нетет. А мне пора. Так вот, с праздничком тебя, дедуль, – и юркнула она, миниатюрная, между дядей Лёвой и Николием. И поминай как звали.

– Это пошто ж такое вышло? Подарок мой? – выпучился старый дед на нового.

– Мам, она что это, деда своего подарила? – Денис дёрнул за руку свою мать.

Дед Нетет услышал это, обернулся и оскалился, обнажив золотые зубы, местами вымазанные чем-то чёрным. Полинка спряталась за спиной родного дяди Лёвы.

– Ой, а что это с его зубами? – Денис дёрнул растерянную мать ещё сильнее.

Кристинка, мать Дениса, закрыла рукой глаза сына и шепнула:

– Дарёному деду в зубы не смотрят.