Читать книгу Тёмные сказания. Касание Бездны - Йан Локи - Страница 10

Крысёныш закончил осенять свою обеденную порцию еды звёздным знамением и искоса поглядел на внимательно следившего за ним Зейндала. С тех пор, как толстячок узнал о тайной страсти короля мародёров, он всё время смотрел на него с какой-то мерзкой улыбочкой. И эта улыбочка говорила: я знаю твой секрет, и когда мне это понадобится, я выдам его тому, кого посчитаю лучше тебя, а быть точнее, выгоднее тебя.

Такие люди всегда опасны, особенно если по твоей неосторожности они стали твоими друзьями. Они двуличны и ничтожны. И ты никогда не узнаешь заранее, какой подвох с их стороны тебя ожидает. Неуязвимый не привык думать об этом. Обычно он встречал врага в лицо, бился с ним и выигрывал схватку. Правила крысиных боёв ему были неведомы. Да это и не бой вовсе, просто игра. Однако ставка в этой игре такова же, как и в бою – твоя жизнь.

– Я гляжу, ты сбрил усы, – молвил король-мародёр. Молчание в присутствии толстячка становилось невероятно тягостным. Он с трудом отучивался мямлить и заикаться. Поэтому предпочитал отмалчиваться, чтобы не схлопотать затрещину. Но это молчание было каким-то противоестественным, что ли?

– Д-да, – кивнул тот. – Крысёныша больше нет. А значит, ему не нужны усы, серые лохмотья и городская канализация, в-ваша милость.

– Крысёныша нет, – хмыкнул король, разваливаясь поудобнее на склоне ущелья и закладывая руки за голову, – а кто есть?

– Дарик, ваша милость. М-меня зовут Дарик. Точнее, звали до того, как я оказался в канализации. И теперь, когда я оттуда ушёл, меня снова зовут Дарик. Это вы вернули мне моё имя. И мою жизнь. То была моя старая жизнь. А теперь началась новая. Я никогда не забуду вашей милости, мой король, – благолепно лепетал толстячок.

– Уверен, ты говорил это каждому из королей, которым служил, – устало зевнул Зейндал. Ничего любезнее звона стали ему никогда не доводилось слышать. Но все эти слюнявые благодарности и комплименты резали его слух. Он пробормотал откинувшись: – Но своих богов, как я погляжу, ты решил прихватить из старой жизни в свою новую жизнь?

– Мои боги всегда со мной, – почтительно отозвался Крысёныш. – Они в свете дня и огнях ночи, в звёздах и их отражении. Даже в ваших глазах, мой король, горит звёздный огонь. Взгляните нынче ночью в зеркало, и вы увидите отражение далёкого звёздного света.

– Никак решил позаигрывать со мной? – усмехнулся Неуязвимый. – Ты, конечно, можешь махать тут своими руками, пока они у тебя не отвалятся и осенять звёздами всё, что тебе заблагорассудится, хоть бы и собственное дерьмо. Но только сделай одолжение: не лезь со своими праведными речами к моим ребятам. Они тебе этого не простят.

– Вы не в-верите в Звёздных богов, ваша милость? – осторожно поинтересовался Крысёныш. Он уже давно привык к тому, что в Ноксусе каждый кланяется кому или чему ему заблагорассудится. Но это были в основном люди заезжие. Большинство же обитателей Матери Мира поклонялись звёздным богам. А мародёры хоть и живут по своим собственным правилам, но всё же на этой земле. – Кому же тогда вы пок-клоняетесь в Руинах?

– У нас только один бог, точнее богиня – свобода. Ей мы готовы поклоняться каждый день и отдать каждый свой вдох. А звёздные боги?.. Ты избавился от своих усов и прозвища. Я решил избавиться от звёздных богов. В конечном счёте, всё равно оказывается, что все боги ложны. Так зачем им кланяться? Только свобода – самый истинный из всех богов.

– Вы не любите Звёздных богов. Но разве они сделали вам что-то плохое, мой король? – Крысёныш свято верил в то, что однажды его небесные благодетели узрят его, вспомнят о нём и одарят своими милостями. Не может быть, чтобы не одарили. Он так долго в них верил. И так долго ждал ответов на свои молитвы.

– А за что мне их любить? – тоном голоса, который любой небесный отец, возглавляющий пусть даже самую захудалую небесную молельню, назвал бы святотатственным, бросил Зейндал. – Разве они сделали для меня что-то хорошее? Если милость бога измеряется его бездействием, то наш Мла́рк Лентяй – самый великий из всех богов, которых я знаю.

У́тракс, проходивший мимо и услышавший замечание своего короля, грубо загоготал. Этот мародёр, сверкавший на солнце обилием серег, украшавших его уши, брови и нос, ужасно не любил Дарика, и Крысёныш платил ему взаимностью. Только втайне. Он не мог в отличие от Утракса отвесить ему подзатыльник или пнуть пониже спины. Он мог лишь смотреть злобно своими маленькими чёрными глазками в спину врагу и всё.

– А ты-то сам за что любишь своих Звёздных богов? – поинтересовался король Руин. Конечно, ему не нужны никакие боги. Он сам себе бог. Он лихо управляется соружием и способен поставить на колени любого, кто осмелится бросить ему вызов. Он неуязвим. А ещё он невероятно красив. Его чёрные волосы отливают тёмно-красным, а чёрные глаза способны прожечь душу сквозь плоть.

– Звёздные боги д-дали нам свет и тепло. И металл, – поразмыслив ответил Дарик. До Великого Пришествия люди и знать не знали о том, что под землей есть камни, которые можно заставить течь, раскалив их в огне, а потом ковать из них оружие и доспехи, орудия труда, словом, крепкие и выносливые предметы, которые так необходимы для жизни. Схождение Звёздных Королей в их пылающем замке вывернуло Большой мир наизнанку. Тогда выжившие узнали очень много нового для себя.

– Свет и тепло? – хмыкнул Зейнадл. – Ну и как, светло тебе было в твоей канализации? Тепло ли? Или, может, металл в твоих руках спас тебе жизнь? Неужто ты можешь держать меч? Может, кому-то небесные боги что-то и дали, но не тебе, Крысёныш, так это точно. Уж не потому ли ты сбежал из своей канализации, что тоже решил испить из чаши нашей богини – свободы? Оставался бы со своими ненаглядными богами. Так ведь нет. Отправился в Руины.

Дарик задумался. В общем-то, мародёрский король был прав, как ни крути. Сколько бы он ни молился, небесные боги оставались на небесах, а он – в канализации. Ни для кого из них ничто не менялось. Может звёздные боги и чувствовали себя хорошо наверху. Но ему в канализации было холодно и голодно, и страшно. Под Ноксусом был ещё один огромный подземный город. И населяли его не только крысы и отбросы общества.

В слизкой темноте, пропитанной вонью сточных вод и ужасом куда более древним, чем сама Матерь Мира, обитали тёмные твари. Колодцы, уходившие в неизведанную пустоту, объятую вековым мраком, кишели этими жуткими существами. Иногда они выбирались оттуда поохотиться на обитателей канализации. И тогда крыс становилось меньше. Как это ни странно, но Дарик выжил. Была ли это заслуга небесных богов? Или он был настолько жалок, что даже какие-нибудь древние боги ужаса не обращали на него никакого внимания?

Иные вот, к примеру, поклоняются Владыке Бездны – повелителю всех тёмных тварей, обитающих среди людей и в самих людях. Он – властитель Вечной ночи, зла и кошмаров, Чёрных драконов и чёрного зла. Может, это Тёмный Владыка смилостивился над ним и оставлял всё это время в живых, а не Звёздные боги? Но ведь он не молился ему и не приносил человеческих жертв, как это делают Иные. Как же это тогда работает?

Подобные измышления обычно заводили Дарика в неизбежный тупик. Он очень уставал думать. А в итоге оказывалось, что, сколько бы он ни думал, всё становилось ещё более непонятным, чем до того. Поэтому толстячок решил прислушаться к рассуждениям мародёрского короля. Но при этом всё равно продолжать осеняться звёздным знамением. Так, на всякий случай. Может даже не для себя, но для Звёздных богов. Авось они всё-таки наблюдают за ним?

В пути у него было время подумать. Теперь небольшой, но от этого ни в коей мере не безопасный отряд мародёров двигался по холмистым равнинам на юго-запад. Звёздные горы с каждым днём отступали в далёкую мглистую синь. Там же оставался и привычный Дарику Ноксус. Он знал, что они направляются к Бездонному каньону или Выжженному пределу. Вдоль этого огромного шрама в теле земли они последуют на юг, к Руинам.

Зейндал запретил своим людям изгаляться над новичком. И большинству из них было наплевать на него. Но Утракс не упускал возможности грубо подшутить над Крысёнышем и то и дело пускал в ход кулаки и пинки. Толстячка это ужасно раздражало, а Утракса, наоборот, забавляло. Но не мог же Крысёныш бегать к королю и жаловаться ему на каждый пинок. Вот и приходилось довольствоваться злобными взглядами.

Очень скоро Дарик уразумел, что пресловутая свобода, о которой говорил Неуязвимый, не так уж и безгранична. Его собственная свобода, к примеру, заканчивается там, где она пересекается со свободой его более сильных соседей. Всё как всегда и везде. Также было и в Ноксусе, который он оставил средь Звёздных гор. Так будет и в Руинах. Люди везде одинаковы. И он везде одинаков. Сколько бы имён ему не пришлось сменить, он остаётся всё тем же жалким и ничтожным Крысёнышем.

Самым добрым из всех мародёров был, пожалуй, Арбла́р. Он не издевался над новеньким и не высмеивал его. Говорил парень редко, но всегда без злобы. Держался особняком и часто вызывался дежурить по ночам. Крысёныша почему-то тянуло к нему. Может быть, потому что ему казалось, что когда Арблар глядит на него, то видит под серой шкурой всё-таки человека, а не мерзкую крысу? Или, может, беззлобное равнодушие толстячок принимал за какое-то подобие уважения?

Этой ночью им обоим не спалось. Дарик лежал на спине и глядел в далёкое безымянное небо, где за непроницаемой чёрной глыбой времени высились чертоги света. Там в бесконечно высоких хрустальных башнях восседают Звёздные Короли. А добрые боги так близки, что чувствуешь их безбрежное дыхание, колеблющее Вселенную. Туда после смерти отправляется каждый, кого эти боги признали за своего верного служителя. Так, по крайней мере, учили небесные отцы.

Крысёныш, однако, видел, что происходит с теми, кого в Ноксусе считают недостойными погребения. Их тела сбрасывают в городскую канализацию – в чертоги смрада, сырости и забвения, но никак не заоблачного света. Там они гниют или становятся пищей крысам. Может, просто никто из них не был достойным своих звёздных богов? Но как же небесный отец У́ллифер?

Он служил при короле, бывшем до Грэссома Кролла, нынешнего градоначальника Ноксуса, который и утопил его в подспудном мире за то, что тот противился его бесчестному приходу к власти. Неужто и добрый отец Уллифер не был образцовым служителем звёздных богов? И если ему на небеса был путь заказан, неужели кто-то ждёт там Крысёныша? Ведь он был бесчестным и хитрым, маленьким злобным толстячком, который предавал друзей чаще, чем испражнялся…

Сквозь высокую поросль душистого разнотравья Дарик искоса поглядывал на Арблара. Парень тоже глядел в роскошную чернь неба, богато шитую переливающимися огнями. Его тёмный силуэт был словно продолжением мшистого камня, на котором он пристроился. Интересно, подумал толстячок, о чём сейчас думает этот мародёр? Думает ли он о звёздных богах? Мечтает ли отправиться в чертоги света?

Неожиданно Арблар соскочил с камня и бесшумно отправился в ночь. Крысёнышу донельзя захотелось выяснить, куда именно. Он был маленькой серой крысой и умел следить за другими. Поэтому также бесшумно последовал в высокой траве за парнем. Тот, убедившись, что вокруг всё спокойно, отдалился от привала и завернул за груду камней, втрое выше человеческого роста. Во время Великого Пришествия такие камни разбросало далеко от Звёздных гор.

Для удобства наблюдения Дарик взлез на вершину каменистого нагромождения. Валуны густо поросли мхом, поэтому ему было мягко. Он осторожно выглянул за край вершины и увидал, как Арблар с лёгким шорохом сбрасывает с себя одежду. Неужели он сейчас будет самоудовлетворяться? Крысёнышу нужно было это видеть. Чем больше мерзких секретов других он знал, тем приятнее ему было глядеть в глаза этим людям.

Впрочем, всё зависело от того, стесняются они своих мерзких секретов или, наоборот, кичатся ими. Или же просто воспринимают свою тёмную сторону как должное. Вряд ли укоряющий взгляд мелкой крысы способен смутить мародёра, почитающего свою свободу за бога. Вот Зейндал, похоже, не то что не смущается Крысёныша, но даже смотрит на него с какой-то насмешкой. Мол, ну знаешь ты, а дальше что?

Арблар тем временем извлёк из кожаных ножен свои недлинные, но тонкие и смертельно опасные парные клинки. Дарик обратил на них внимание ещё днём. Похоже, что ковались они мастерами пришельцев в звёздном огне. Они были так остры, что, казалось, порезаться можно было, лишь просто глядя на них. Арблар сложил клинки перед собой и склонил голову, словно молился. А потом вдруг неожиданно произнёс:

– Я знаю, что ты следишь за мной. Неужели ты думал скрыть от меня своё присутствие, маленький глупый толстячок из Ноксуса. Спускайся с камней или я поднимусь наверх и сам спущу тебя оттуда, – голос его был, как всегда, тихий и, как всегда, какой-то отрешённый, будто он размышлял вслух или обсуждал что-то с самим собой. Опешивший Крысёныш вынужден был повиноваться.

Парень совершенно не стеснялся своей наготы. Он и не думал прикрываться, когда Дарик вышел из-за камней. Впрочем, ему и не нужно было. Его тело было совершенным и не нуждалось ни в какой одежде. Звёздный свет играл на изгибах его упругих мышц, подчёркивая плавные и рельефные линии сильного, тренированного тела.

– Ты думаешь, эти люди просто так доверяют мне свои жизни? – насмешливо бросил он, правда, как обычно, беззлобно. – Думаешь, я не замечу крысу, которая решила следить за мной? Что тебе нужно? Ты пришёл посмотреть на меня? Смотри.

– Я н-не хотел т-тебе меш-шать, – сбивчиво пролепетал Крысёныш. Ему было стыдно за свой поступок и одновременно страшно. Это было неучтиво поступить так с человеком, который единственный из всей банды мародёров относился к нему хорошо. И что же тот теперь сделает? Чтобы как-то оправдаться Дарик спешно добавил: – К-клянусь, я н-не замышлял н-ник-какого з-зла.

– Ну, ещё бы, – ухмыльнулся Арблар, пояснив: – По ночам я тренируюсь, если ты хотел знать, зачем я здесь. А ухожу поодаль, чтобы не разбудить ребят. Я всегда должен быть в форме, ведь отвечаю не только за свою жизнь, но и за жизнь нашего короля. Теперь ты всё знаешь. И тебе нет нужды торчать здесь. Вали туда, откуда пришёл.

– А м-можно мне п-посмот-треть, как т-ты трен-нируешься, – как-то часто дыша, спросил Дарик. Ему нужно было что-то сказать сейчас, и он просто сказал первое, что пришло в голову.

– И зачем тебе это? – поинтересовался парень. – Ты вроде как не боец. И, думается мне, вряд ли им станешь. Сомневаюсь, что ты оценишь по достоинству мои умения или переймёшь что-то для себя.

– Н-недавно мы гов-ворили с твоим… – Крысёныш запнулся, но тут же спохватился и поправил себя: – с нашим королём. Он говорит, что все вы почитаете за бога свободу. Б-быть может, я свободен выб-бирать, остаться м-мне или уйти? – он сам поражался своей смелости. Здесь некуда было бежать. Здесь не было норок, в которые можно было спрятаться маленькой беззащитной крысе, но он всё равно заявил о своём праве делать выбор. Удивительно.

– Свобода – это удел сильных, – просвистав в воздухе лезвиями, жаждущими крови, молвил Арблар. – Если ты слаб, ты уже не свободен. Твоё порабощение кем-то, кто сильнее тебя, это лишь вопрос времени. Для слабых свободы не существует, как не существует её без крови и смерти. Поэтому я поклоняюсь не одному богу, но триаде богов: свободе, силе и смерти. А в жертву им приношу кровь – свежую и чистую, какой бывает кровь убитого тобой врага.

Пока он говорил, лезвия с тонким свистом рассекали свежий воздух благородной ночи, наполненный светом звёзд и благоуханием трав. Казалось, он управляется с клинками без усилий. Только мышцы, сотканные из силы, свободы и крови, словно сам он был воплощением божества, переливаются под его искрящейся потом кожей. Он был грациозен, как танцор. И это был танец смерти, красивый и первобытный.

Толстячок с каким-то сожалением, что ли, посмотрел на своё отвисшее брюшко. Даже свободные одежды не скрывали его от посторонних глаз. Жаль, подумал он, если бы я стал тренироваться в его возрасте, наверняка был бы таким же ловким и сильным, как он. И к этому времени снискал бы себе не славу Крысёныша, а славу мародёра, воина, разбойника, лихого рыцаря, а и просто свободного человека.

Спустя несколько дней отряд остановился на высоком пологом холме. С его вершины открывался вид на Выжженный предел: огромная чёрная рана с рваными краями на теле земли протянулась с севера на юг. Говорят, лишь единицы осмелившихся спуститься в Бездонный каньон достигли его дна. Ещё меньше смельчаков поднялись обратно.

Летописи гласят, что эту рану Матери Мира нанесла Звёздная принцесса Эсселения Ильгд’эльмерия Прекрасная. Когда от Великого Пришествия стены Ноксуса рухнули, жители города ещё по дымящимся Звёздным горам послали к прибывшим с небес просить защитить их. Ведь только эти стены оберегали их от обитателей Бескрайней пустоши, растянувшейся на запад в длину целой жизни.

В ответ на просьбу ноксусовцев в город прибыла прекрасная пришелица. Над её головой парили три огромных Серафима. Выслушав жителей, она отправилась на запад и приказала своим светоносным существам отделить владения Ноксуса от Бескрайней пустоши. Серафимы пролили на землю звёздный огонь и прожгли рану до самого основания мира.

Выжженный предел протянулся от Белых скал на севере до Руин на юге. А обитатели пустоши с тех пор и близко не подходили к каньону. Кроме предела принцесса оставила по себе и память иного рода. Гостиницу, в которой она останавливалась на ночь, нарекли её именем, а спустя какое-то время она стала борделем, завоевавшим славу лучшего на всех трёх континентах.

Когда Эсселения вернулась домой, её спешно отправили на далёкий остров, якобы в наказание за то, что она нанесла столь серьёзный ущерб Матери Мира. Хотя такого ущерба, какой нанесло само Великое Пришествие Звёздных Королей, Матерь Мира и по сей день не видела от самого своего зарождения, когда ещё вместе с Дитятею Мира и Колыбелью Мира была одним целым континентом, именуемым Большим Миром.

Но, конечно же, правдоподобнее выглядит версия о том, что принцессе после устроенной ею такой зрелищной демонстрации силы попросту указали на своё место. К тому же ссылка на остров позволила избежать возможных конфликтов среди наследников сверкающего трона: первый Звёздный Король усадил на него своего младшего сына.

От увиденного зрелища у Дарика захватило дыхание. Предел и сейчас, спустя пять тысяч лет, внушал благоговейный трепет. Можете себе представить, что чувствовали свидетели его образования! Ноксусовец давно слышал о том, сколь величественно выглядит Бездонный каньон и всегда хотел поглядеть на него. Но дальше городской канализации ему выходить было боязно.

– Чего рот раззявил? Никогда не видел такой большой щелки, что ли? Или тебе с бабами вообще не везло никогда, жирдяй? – рявкнул Утракс, проезжая мимо. Мародёр резко взмахнул рукой и Крысёныш привычно скукожился, ожидая удара. Вся честная компания загоготала и проехала мимо. Арблар сделал вид, что ничего не происходит: как же иначе дать понять новичку, что свобода – это привилегия исключительно сильных?

Да он и не новичок никакой вовсе. Мародёры принимают в Руины только достойных их. Кандидат должен доказать свою состоятельность: умение держать клинок и пользоваться им. Он должен пробить себе дорогу в Руины, завоевать своё место среди мародёров. А Дарик просто напросился пристроиться к ним. Никакой он не мародёр. Они не считают его равным себе. А он так надеялся стать свободным!

Но нет, похоже, он не достигнет свободы, которую ожидал обрести в Руинах. Там он будет такой же крысой, как и в своём родном городе. И его единственный талант вынюхивать секреты и сливать их выгодным людям будет не нужен. В Руинах королей не подсиживают. Там титул короля завоёвывают. Какими бы грубыми ни были эти мародёры, они сразятся с противником или конкурентом лицом к лицу, а не станут плести интриги за спиной друг у друга.

Прошло ещё несколько дней, прежде чем на горизонте, прямо над рваной линией Выжженного предела облачённые лазурным одеянием небес, отделанным серебристыми кружевами тумана возникли Руины. Издали город, не менее величественный, нежели Ноксус, можно было принять за вполне обитаемый. Впрочем, он и был обитаем: там жили мародёры, одним из которых Дарику предстояло стать, по крайней мере, на время.

Руины существовали задолго до Великого Пришествия и ещё до него были оставлены. Но кто их возвёл и как прежние жители нарекли этот город, ныне известно не было. Говорят, что в недрах его скрыты немыслимые сокровища древних людей, а может, и ещё более древних богов. Но ни одного тайника до сих пор так и не было найдено.

Вскоре после того, как Руины, или как там они тогда назывались, опустели, в них поселились дгралы – потомки Чёрных драконов. И пока они жили там, никто не осмеливался войти в город в поисках вожделенных богатств. Когда именно дгралы вымерли, доподлинно известно не было. Но вскоре после того, как их зловещие тени перестали скользить по испуганной земле, в город явился первый мародёр.

Как вы уже, наверное, догадались, он не был единственным. Ни что не влечёт человека с такой силой, как возможность приобрести всё, ничего при этом не делая. Мародёров становилось всё больше. И, конечно, они на мечах выясняли, у кого же есть право командовать другими. Будь они каким-нибудь цивилизованным королевством, их девизом стали бы слова: «Я – это меч, меч – это сила, а сила – это свобода». Так, по крайней мере, думал Крысёныш.

Тогда-то у мародёров и зародилась традиция: хочешь стать королём – убей предшественника. Разумеется, традиция эта была не нова. Во всех цивилизованных королевствах такие методики практиковали задолго до того. Правда, в отличие от дикарей, способы устранения соперников, которыми пользовались претенденты на трон в цивилизованных королевствах, были куда более изощрёнными.

Зейндал Неуязвимый стал седьмым королём-мародёром. А может, и девятым. Мародёры не ведут летописей. Он купил себе этот гордый титул ценой стали и крови – крови своего предшественника. То был справедливый бой перед лицом всего честного мародёрского сообщества. И с тех пор никто не осмеливался бросить ему вызов.

Десятки башен из белого камня поддерживали лазоревый купол неба. Рядом с этой громадиной ты чувствовал себя абсолютным ничтожеством. Такими предстали Руины перед Дариком, когда их мародёрская кавалькада наконец-то добралась до гладких блистающих стен города. Вблизи было видно, что безжалостная рука времени не пощадила титанических строений невиданной красоты: башни были полуразрушены и оплетены вьющимися растениями, на крышах росли деревья.

Чего Крысёныш не видел, так это ворот, ведущих в Руины. Дороги, по которой можно было бы их найти, здесь тоже не было. Глупые вопросы он решил придержать при себе. Как то же мародёры покидали свой город и возвращались в него до этого. Не успел он подумать об этом, как глаза ему закрыла какая-то ткань. Мешок на голову? Да ладно! Но Дарик ещё не озвучил своё недоумение, как голос короля-мародёра, послышавшийся у самого его уха, произнёс шёпотом:

– Думаешь, я не знаю, что этот старый дурак, градоначальник Ноксуса, послал тебя поглядеть на чудовище, которое мы для него изловили? Думаешь, я не знаю, что ты хотел сбежать отсюда, как только бы увидел его? Никуда ты не сбежишь. Хотел в Руины – получай Руины! – И грубый удар в спину толкнул Дарика вперёд, в неизвестное.