Читать книгу Тёмные сказания. Касание Бездны - Йан Локи - Страница 14

– Полюбуйся на монстра! – король-мародёр жестом пригласил Дарика заглянуть в огромную каменную яму, в которой они содержали опасную тварь. Иногда Крысёныш слышал, как зверюга рычит и шумно дышит. Он столько раз за время, проведённое в Руинах, представлял себе это мгновение, пытался вообразить обличие чудовища, что сердце от волнения сейчас выпрыгивало из груди. Но…

Яма была пуста. Дарик едва удерживался от того чтобы не начать протирать глаза. Это было бы уже чересчур. Он так с опаской подходил к её краю в ожидании увидеть чудовище, выловленное мародёрами где-то на просторах Бескрайней пустоши, что теперь, когда оказалось, что там никого нет, выглядел совершеннейшим дураком. Крысёныш взглянул на мародёрского короля, стоявшего рядом. Тот надменно ухмыльнулся, выражая полнейшее пренебрежение к нему.

Толстячок задумчиво разгладил усы. Он снова отпустил их, и снова стал до безумия похож на серую противную крысу, которой и был обязан своим неблагозвучным прозвищем. «Но здесь ведь никого нет!» – хотелось ему сказать. Но… Озвучивать очевидное? Это тоже было бы по-дурацки. Теперь вообще всё, что бы он ни делал, выглядело по-дурацки. А началось это, когда он связался с этим прекрасным подонком – Зейндалом Неуязвимым.

Не нужно было с ним разговаривать. Не нужно было принимать его предложение. Не нужно было напрашиваться в Руины. Не нужно было уходить сюда. Нужно было остаться в ноксуовском подспудном городе-кнализации. Там было мерзко и противно. Но там он чувствовал себя, как дома. Там он был хозяином своей жалкой крысиной жизни. А здесь? Руины были светлы и прекрасны. Но здесь он был слабаком и посмешищем.

– Значит, монстра н-не существует? – только и проговорил Дарик. В Белом городе, разрушенном временем, все чувствовали себя свободными. Все, кроме него. Он оставался канализационной крысой. Каждый, кому не лень, пытается его пнуть или ударить. А если тянуться до его толстенького тельца далековато, то просто бросить издёвкой. И он боится. Страх как часть его неистребимой крысиной сущности пришёл в этот город свободы вместе с ним.

– Того, которого ожидает увидеть в своей коллекции твой хозяин Грэссом Кролл – нет, – как всегда, с благородным видом, полным издевательства над собеседником, молвил мародёрский король. – Но и ты, и я, и все мы – чудовища. Вопрос в том, готов ли ты стать монстром или предпочтёшь оставаться серой крысой?

– Многие высокородные дамы считают крысу, чудовищем не меньшим, чем дграл, – привычно лебезящим голоском проурчал Дарик. Он сам неоднократно видел, как, переполошась, вскакивали на возвышенности представительницы благородного общества, неприлично задирая свои многочисленные пышные юбки, при виде маленького серого животного. Впрочем, понятие приличий в Ноксусе было весьма неоднозначно.

– Я намерен изменить представление о том, кто такой благородный, а кто такой высокородный человек. Я не считаю, что почести и привилегии жизни должны доставаться кому-то только потому, что ему повезло родиться именно у тех, нужных, родителей. Каждый человек имеет право на лучшую жизнь. Мы – мародёры. И мы сами творим свою судьбу. И нам насрать на законы этого мира, которые препятствуют нам получить свою долю счастья. Если я сильнее какого-нибудь высокородного недоноска, отчего мне не забрать его благородство себе? Ты не согласен?

Дарик задумался. Принципы справедливости, по которым звёздные боги судили смертных, были очень хороши. Но они не действовали. Быть может, потому что боги были где-то в занебесье и не могли проследить за тем, как их небесные законы соблюдаются здесь, на земле? Видят ли они в таком случае, как Крысёныш осеняет себя звёздным знамением, едва на потемневшем бархате неба появляются первые светила?

– И к-как в-вы намереваетесь э-то сделать? – пролепетал толстячок. Он очень похудел в последнее время, потому что отказывался поперву от грязной работы. Но поскольку ни для какой другой он в Руинах не годился, а желудок требовал своего, пришлось соглашаться на всё. Он убирал в домах мародёров, помогал их женщинам по хозяйству, чистил отхожие места. И всё это, разумеется, было сдобрено огромными порциями отнюдь несъедобных насмешек.

– Я выпущу своих монстров. Видишь? – молодой человек указал на большой шрам, белой полосой пересекавший его щёку. – Эта рана нанесена не снаружи, как говорят некоторые. Это мои монстры пытались выбраться изнутри. Я сдерживаю их, что есть сил. Но из-за несправедливости, с которой сталкиваюсь каждый день, мне это удаётся всё с большим трудом. Как ты верно подметил, крыса тоже может быть монстром. Пришло и твоё время попугать высокородных ноксусовцев.

– И как, по-в-вашему, мн-не это сделать? – В общем-то, Дарику не впервой было пугать высокородных ноксусовцев. Он принимал участие почти в каждом свержении каждого градоначальника, которых там поменялось аж двадцать пять человек за последнюю четверть века. Но что предлагает ему король Руин?

– Так же как и всегда, – улыбнулся Зейндал, – путём хитросплетённых интриг и коварных заговоров. Я знаю, Крысёныш, что ты всегда играешь на два фронта и всегда оказываешься на стороне победителя. И происходит это не потому, что ты заранее уверен в балансе сил. Просто решение ты принимаешь, когда победа одного из твоих союзников по разные стороны баррикад становится очевидной.

Он был прав от первого до последнего слова. Именно такая тактика помогла Крысёнышу выжить в самом свободном, беспринципном и жестоком городе на всех трёх континентах. Единственное, чего он не смог добиться за это время, так это выйти из тени и самому стать одной из ключевых фигур в этой большой и смертельно опасной игре.

– Когда ты стал напрашиваться в Руины, я сразу же понял, что ты в сговоре с этим старым дураком Грэссомом. Я понял, что он отправляет тебя поглазеть на наше маленькое чудовище, а потом сбежать и рассказать ему. Скажи мне, что ты видишь в этой яме? – Неуязвимый ухватил Дарика за затылок и, нагнув над пропастью, заставил его поглядеть вниз.

Крысёныша не нужно было направлять к верному ответу. Точнее, к ответу, который желал услыхать мародёрский король. В этой яме каждый видел то, что хотел видеть, даже если она была пуста, ведь в пустоте больше смысла, чем в чём-либо другом. Зейндал – источник своего могущества, который поможет ему стать градоначальником Ноксуса. А Крысёныш – собственную смерть, что же ещё? Он так и представил себе, как летит вниз и разбивается о белые камни.

– Я вижу жуткого монстра, – пролепетал он, – огромного и опасного. Он восхитителен и ужасен. И станет замечательным украшением в коллекции чудовищ старого дурака Грэссома Кролла. За него жаль не выплатить столько денег, сколько запросит Зейндал Неуязвимый. Люди со всего мира будут съезжаться, чтобы поглядеть на эту тварь в деле на боевом ринге.

– Вот и замечательно! Я рад, что мы поняли друг друга, – не то потрепал, не то погладил его по затылку Зейндал. – Именно это ты ему и скажешь. А ещё добавишь, что это его приобретение мы доставим в город в ночь следующей полной луны. Пусть готовится встречать своего ненаглядного монстра. Я думаю, с этим проблем возникнуть не должно?

– Н-н-нет, ваше величество, – едва выдохнул Дарик. Как только он понял, что мародёрский король его раскусил, препираться с ним либо же отнекиваться стало бессмысленно. Его привезли в Белый город с мешком на голове. Он считал повороты. Надеялся, что годы, проведённые в ноксусовской канализации, где то и дело терялись смельчаки, не знавшие её, но осмелившиеся спуститься туда, его не подведут и он сориентируется. Но не тут-то было!

Каждую свободную минуту Крысёныш отправлялся в подземелья в поисках возможного выхода из города. И каждый раз натыкался на тупик и очередное разочарование, таящиеся во мраке. Подземные ходы, как и весь город, были выложены белым камнем. Но едва за поворотом гас последний луч солнца, несмело проникавший сюда, вокруг становилось черно, как во чреве матери тайн.

По правде сказать, Дарик не знал, что он будет делать, если ему всё-таки удастся отыскать выход. Бежать в Ноксус? Но как? Пешком? Так он станет лёгкой добычей для всякого, кто сильнее куропатки. И так он будет возвращаться к своей родной канализации целую вечность. К тому же не было никакой гарантии, что он отыщет обратный путь.

Он никогда особо не стремился научиться читать по звёздам. В канализации, где их не видно ни днём, ни ночью, в навигации не было никакого смысла. Там важно было чувствовать движение и направление воздуха, слышать изменчивый, как жизнь, звук журчащей и капающей воды, различать зловонные запахи и запоминать количество поворотов.

Звёздам он, в основном, доверял свою жалкую ничтожную судьбу. И каждый раз они упорно почему-то пренебрегали им. Обманчивый свет далёких небесных богов, казалось, указывал нужное направление и каждый раз, как и здесь, в Руинах, Крысёныш оказывался в очередном жизненном тупике. Быть может, пришло время перестать бегать привычными тоннелями и начать рыть свой собственный подземный ход?

Он возлагал такие надежды на своё переселение в вольный Белый город. Но здесь, как и везде, действовали свои правила: ты либо демонстрировал силу, либо был никем или того хуже. Демонстрировать Крысёнышу было нечего. А его навыки плести интриги здесь оказались не нужны: мародёры решали свои вопросы банальным, лишённым изощрённости мордобоем. Хорошо ещё, что ему самому доставалось на редкость нечасто.

– Зейндал, – к ним подошёл Арблар, парень, лихо управляющийся с двумя клинками. Он был по-своему красив, ходил хвостиком за своим королём и смотрел на него влюблёнными глазами. В понимании Крысёныша он был единственным из мародёров, который действительно ощутил вкус свободы, почитаемой в Руинах за некую богиню. – Там, у стен, какой-то юнец. Он просится к нам. Говорит, готов стать мародёром.

– Это мы сейчас узнаем, – Неуязвимый сверкнул улыбкой и драгоценными каменьями, которыми был расшит его удлинённый багровый камзол. Он обладал эффектной внешностью и изысканным вкусом, таким причудливым и нелепым в обстановке, в которой правил. Возможно, это его стремление доказать бытию, что он ровня высокородным мира сего.

Зейндал величественно поднялся на белую стену, контрастировавшую с его жгучим обликом. Крепкий ветер, гнавший волны изумрудного разнотравья, отливающего на солнце светлым серебром, развевал его длинные чёрные волосы с каким-то багряным отливом. Король-мародёр, яркий и смуглый, воплощал собой дикую первобытную волю, стихию, безудержность.

– Зачем ты здесь? – бросил он вниз с неприступной высоты белокаменной ограды. В чёрных глазах его, как всегда, сквозило презрение. Глядя на него думалось, что всякому, кто имеет с ним дело, нужно сперва доказать, что он достоин хотя бы просто смотреть на руинного короля. Однако юноше, пришедшему сюда, нужно было доказать гораздо большее. Хорошо, что снизу ему было не рассмотреть этого надменного чёрного взгляда.

– Я пришёл стать одним из вас, – крикнул тот в ответ, – я хочу быть среди вас и быть, как вы. Я хочу жить в Руинах, охотиться вместе с вами и воевать за вас. Я – мародёр и хочу стать одним из мародёров. Я слышал, здесь принимают всякого, кому свобода дороже головы на плечах. Так вот, это про меня!

– Что ты об этом думаешь? – слегка повернувшись к Арблару, поинтересовался Неуязвимый. Стяг свободы – неизбывно лазорёвое небо, дышащее полной грудью, расправился необъятным торжеством над миром, залитым солнечным светом. Глядя на это, Дарик, казалось, начинал понимать, почему мародёры так дорожат своей волей.

– Слишком много слов, – пожал плечами парень. Взгляд его открытый и честный. Глядя на него, думалось, что он никогда не врёт. Слова простые и прямые, быстрые, как его парные клинки, которые, когда он ими орудует, едва заметны в его руках. Кажется, он способен рассекать ими даже воздух, не говоря уже о материи и плоти.

– Всякий, кто приходит сюда, считает себя достойным, – ответствовал стоявшему внизу Зейндал. – Но не всякий оказывается достойным на деле. Как ты намерен доказать, что готов стать одним из нас – одним из мародёров? – король указал на своих соратников, которые из любопытства тоже стали взбираться на стену и глазеть на происходящее.

Сейчас в Руинах было не так много свободолюбивых. Многие отправились в Бескрайнюю пустошь на очередную охоту. Там водилось очень много диковинных животных. В цене были самые опасные из них. Их покупали для боевых арен в Ноксусе. Каждое такое чудовище стоило целое состояние. Но в последнее время мародёрам на чудовищ почему-то не везло.

– А что от меня требуется? – выкрикнул молодой человек. Некоторые смятение и беспокойство, с которыми он топтался у стен, чувствовались даже отсюда. Наверное, это какой-то деревенский парняга, оставшийся без родственников, крыши над головой, да и вообще куска хлеба. В своей деревне его считают каким-нибудь лучшим бойцом. Вот он и пришёл сюда в надежде завоевать себе место под солнцем.

– Взобраться на стену, – весело ответил Неуязвимый. Мародёры загоготали. А Крысёныш попятился от края стены, сразу же представив себе всю тщетность попыток юнца, который срывается и летит вниз. Это жестоко, подумал он, и не стоит того даже ради какой-то свободы. Не провези его в Руины через тайные подземные ходы, он бы ни за что не стал карабкаться по этим стенам даже ради пресловутой свободы.

Зейндал стал спускаться со стены. Мародёры разбежались кто куда. Им не велено было разговаривать с юношей, который изъявил желание присоединиться к ним. В глубине души, которая почему-то потешалась над тем молодым человеком, Дарику было всё же немного жаль его. Он поделился своими мыслями с королём и сопровождавшим их Арбларом.

– Это своего рода испытание, – отчеканил молодой человек. – Он должен показать, как сильно жаждет свободы. А свобода, как известно, даром никому не даётся. За неё нужно платить. И каждый платит по-своему. Когда я пришёл сюда, чтобы присоединиться к мародёрам, то стоял у стены десять дней и ночей. Меня заволокли внутрь, потому что сам я уже не мог идти.

– И ты не пытался влезть на стену? – как-то визгливо вырвалось у Крысёныша. Он испытывал неподдельное уважение к Арблару и, пытаясь выразить его, почему-то каждый раз в разговоре с ним срывался на визг. Впрочем, что ещё делать крысе, как не пищать? Дарик снова мысленно выругал себя за это.

– В детстве я читал, что Белый город когда-то был прибежищем кого-то из драконьих всадников. Наверное, поэтому здесь ещё так долго жили дгралы после того, как их предки исчезли с лица земли. Так вот, я знал, что стены глухие. Здесь нет ворот. А лазать я не стал бы, наверное, и под страхом смерти. Потому что высоты боюсь куда больше. Хотя в любом случае попытки бессмысленны. Влезть на стены невозможно.

– Но ведь этот юноша будет пытаться, – непонимающе пробормотал Дарик. Он не мог сообразить, в чём смысл бессмысленного задания. Разве что охочие до дурацких забав мародёры лишний раз поглумятся над глупеньким новичком. Крысёныш как-то неодобрительно поглядел на мародёрского короля. Тот перехватил его взгляд.

– Мы должны убедиться в том, что он действительно хочет попасть внутрь. Пусть проявит настойчивость. Нам не нужны люди, которые отступают при первой же трудности. А ещё возможно, он попытается отыскать ворота. Так мы поймём, что он мыслит не только в пределах того, о чём ему говорят. Сами по себе задания пусты. Но то, как человек относится к невозможному, многое говорит о его натуре.

Толстячок окинул взором Белый город. Создавалось впечатление, что он построен теми и для тех, кто умел летать. С десяток башен, огромных и высоких, вздымались в небо. И ни в одну из них проникнуть было невозможно, по крайней мере, с земли. Потому как единственные отверстия в них, скорее всего окна, виднелись под самым верхом. Что было внутри этих башен, сверкающих белизной на солнце?

Этот вопрос беспокоил многих. Мародёры чуть ли не ежедневно пытались забраться хотя бы на саму низкую из них. Но белые камни были такими твёрдыми и крепкими, что от них отскакивали кирки и молотки. В стены невозможно было вбить колья, чтобы закрепить верёвку. Они были непроницаемыми и гладкими, словно отполированными ветром, дождями и временем.

Говаривали, будто в одну из башен, сейчас, правда, неизвестно уже в какую именно, однажды всё-таки пробрался какой-то из мародёрских королей. Тогда она якобы была оплетена плющом либо диким виноградом. И то, что он увидел внутри, заставило его обрубить лозы вместе с теми, кто взбирался по ним следом.

Назад он, ясное дело, не выбрался. И на этом моменте все упоминания о короле-скалолазе заканчиваются. Объяснения произошедшему и концовки разные рассказчики придумывают сами. Кто-то говорит, что внутри башен хранятся несметные сокровища, которые свели с ума того короля, который и оказался заживо погребён вместе с ними. Кто-то утверждает, что внутри таятся тёмные силы.

Есть и те, кто предполагает, что в башнях ожидают своего часа дгральи, а может даже и драконьи яйца. Тот, кто завладеет ими, сможет купить себе весь мир. А тот, кто пробудит дракона, подчинит себе весь мир силой. К тому же он будет жить всю вечность, ибо кровь дракона – источник неисчерпаемого бессмертия. Будь это так, здесь жили бы Иные, а не мародёры, решил для себя Дарик.

Между тем, башни покорялись птицам. Пернатые вили свои гнёзда на деревьях, которыми поросли белокаменные высотки. Так высоко над землёй птицы чувствовали себя в абсолютной безопасности. А мародёры рвали на себе волосы от досады, что не могли взобраться туда с такой же лёгкостью.

Если в башни и вели какие-то подземные ходы, то спрятаны они были так, что их было не найти. В поисках таинственного выхода из этого города Крысёныш облазил уже, кажется все подземелья. Но безрезультатно: ни тоннеля, ведущего за пределы Руин, ни входов в высокие башни без дверей ему отыскать так и не удалось.

Он с лёгкостью принял предложение мародёрского короля отправиться в Ноксус и продать тамошнему градоначальнику несуществующего монстра. Так он сможет вернуться в свою провонявшуюся дерьмом, но такую родную канализацию. Теперь ему не придётся бежать, и мародёры, которых пошлют сопровождать его, доставят Крысёныша до места в целости и сохранности.

Дарик действительно жаждал свободы. Он искренне хотел начать новую жизнь в белокаменном городе. Но когда эта свобода так неожиданно и неистово свалилась ему на голову, он просто не разобрался, что с ней делать. К тому же всякий из его окружения стремился у него эту свободу отнять. А защищать её нужно было силой. К этому он оказался не готов.

Двое провожатых пошли полюбиться на прощание со своими женщинами. Дарику, как и всегда, пришлось управляться с этим самостоятельно за ближайшим тёмным поворотом. Арблар, третий провожатый, поджидал его вместе с лошадьми на небольшой площади. На немного растрёпанный вид своего подопечного он не обратил ни малейшего внимания.

– А ты что же не пойдёшь к своей любимой? – виновато пропищал Крысёныш. Если бы у него спросили, на кого бы он хотел быть похожим или даже, кем бы он хотел стать, Дарик, не раздумывая, ответил бы: «На Арблара». Юноша внушал ему подлинное уважение. Но всякий раз, когда он заговаривал с ним, то срывался на какой-то визг.

– Это не твоё дело, – справедливо отрезал молодой человек, даже не повернувшись в его сторону. Солнце клонилось к закату, тяжелея над неохватной Бескрайней пустошью, зеленевшей и багровевшей до самого горизонта. Он был прав, поэтому толстяк стал спешно подыскивать, чем бы занять неловкую и чересчур затянувшуюся, по его мнению, паузу.

– А кстати, хотел спросить, как сюда попадают женщины? – наконец-то нашёлся он. – Неужели вы и их тоже заставляете лазать по стенам и сражаться на мечах? – ему это казалось чем-то глупым и несуразным. Но это же мародёры. От них можно ожидать всего, что угодно. Они демонстрировали ему это во всех красках всё то время, пока он здесь жил.

– Тех из них, кто хочет стать мародёрами – да, – равнодушно ответил Арблар. – Но при мне ни одна сюда с этой целью не являлась. Те, кто хотят стать нашими жёнами, приходят сами. Кого-то мы крадём. А кто-то родился здесь у прежних мародёров. В Руинах ты либо мародёр, либо утеха для мародёра. Мародёром ты так и не стал. А от участи подстилки тебя спасает только слово нашего короля.

Крысёныш втайне возблагодарил за это своих небесных богов. Мародёр не брезгует никем, в кого только можно пристроить свой член. Этот гадкий Утракс, серьги которого, кажется, весят больше, чем он сам, как-то пригрозил толстяку, что вздёрнет его на своём крепыше, мол, крысы у него до этого ещё ни разу не было. Но, хвала богам, дальше слов дело так и не дошло.

– Если бы этот юнец у стен не заявил, что хочет стать мародёром, его бы уже давно провели внутрь и пустили по кругу. Здесь есть двое таких. Их не брали силой. Они говорят, что им это по душе. А тому сопляку ещё придётся сражаться с кем-то из нас. Ещё не известно, что для него будет хуже, – рассудительным тоном заключил Арблар.

– А что случается с теми, кто проигрывает? – осторожно осведомился Крысёныш. Он подозревал, что таких большинство. Попробуй отстоять несколько суток у стен без еды и воды, может даже пытаться взлезть на белокаменный неприступный барьер. А потом ещё взять меч и биться со здоровым выспавшимся и откормленным мужиком.

– Здесь не проигрывают, здесь умирают, – замогильным голосом произнёс Арблар. И Дарик в очередной раз вознёс звёздным богам благодарности за то, что они позволили ему пробраться в осиное гнездо и выбраться из него невредимым. Свобода с её чистым воздухом и необъятно-голубыми небесами на поверку оказалась куда опаснее, чем его затхлая, полная нечистых тварей канализация.

– Я люблю сзади. Мне нравится смотреть, как изгибается подо мной её маленькая тощенькая спинка, – прокряхтел один из мародёров. Нио́р, кажется, такой, с непримечательной внешностью. Провожатые Дарика возвращались от своих женщин и смаковали дорогой подробности. Посторонние уши при этом их вообще никоим образом не смущали.

– А мне нравится насаживать её на себя сверху. Глядеть, как у тебя перед носом телепаются бабьи сиськи – это ни с чем не сравнимое удовольствие. Я бы сожрал их вместе с нею, пока кончал, – скалился чёрными зубами второй, А́ндфейн. Он лысый, но у него густющая чёрная борода. Когда смотришь на него, кажется, что ему голову свернули волосами вниз.

– А как же мы проедем мимо того юнца, который стоит у стен? – развёл руками Крысёныш. Он надеялся хотя бы понять по ответу, в какую сторону ведёт потайной ход под стеной.

– А это тебя пускай не волнует! – бесцеремонно натягивая ему мешок на голову, вякнул Ниор. – Твоё дело ехать молча. Потому что, клянусь всеми богами, включая твоих собственных, если по дороге ты меня выведешь, Ноксуса ты уже больше никогда не увидишь. Говорят, Выжженный предел так глубок, что когда бросаешь в него что-то, не слышно, как оно падает на дно.

Он глупо заржал. Андфейн поддержал своего дружка. От Арблара не было и звука. Лошади процокотели копытами по площади. И Дарик понял лишь, когда они въехали в подземелье. Но где этот вход и сколько поворотов он делает, прежде чем вывести их из города, Крысёнышу вычислить было не по силам. Всё-таки это не ноксусовская канализация, где он ориентируется с завязанными глазами.

Дарик почувствовал дыхание свежего ветерка и решил, что они выехали из подземелья. Но мешок с него стащили только посреди поля. Это было почти на том же месте, где на него этот мешок надевали в прошлый раз. Крысёныш поглядел на Белый город. Закатные лучи окрасили его багрянцем и золотом. Гордые башни высоко несли свои головы, увитые вуалью потемневшего кобальтового неба.

– А ты почему решил ехать с нами? – поинтересовался Крысёныш у Арблара. Когда Зейндал говорил о том, что его сопроводят в Ноксус, он упомянул только о двух провожатых. Крысёнышу он приказал не пикать, а им – довезти его до города в целости и сохранности. А вот Арблара среди них, насколько он помнил, не было.

– В Ноксусе у меня свои дела, – с привычным безразличием ответил юноша. Его свобода происходила от его достоинства. Он не стремился унижать Крысёныша в отличие от других мародёров. Говорил коротко и по существу. С ним Дарик немного терялся и стушёвывался. Он не знал, что такое достоинство и как вести себя с достойными людьми.

– Если ты поделишься со мной, быть может, я смогу тебе помочь, – заговорщически прошептал он, немного склоняясь к парню, чтобы эти двое, уехавшие вперёд их не слышали. – Я весьма неплохо знаю и верхний, и нижний город. Мне доступны все его секреты. Обычно я их продаю. Но для тебя сделаю исключение.

– Мне нужно найти некоего Элиавеля Очаровательного, к-кажется… – тихо ответил Арблар. «Зачем!?» – чуть было не выпалил Дарик. Но вовремя остановился. А зачем все остальные ищут Элиавеля Очаровательного? Все красивые мужчины любят других красивых мужчин, насколько он знал. Кто-то это скрывает, а кто-то реализует. Вот и Зейндал ходил в «Прекрасную Эсселению», чтобы полюбоваться Очаровательным. Вот только откуда у Арблара такие деньги? Ведь стоит та шлюшка недёшево.

– А когда ты его найдёшь?.. – осторожно подкрался к своему очередному секрету Крысёныш. Вот сейчас он ухватится за него своими цепкими крысиными лапками и уже никогда не отпустит. Владеть секретами – значит владеть душой. Интересно, скажет ли Арблар открыто, зачем это ему понадобилась самая дорогая шлюха трёх континентов?

– Я убью его, – сквозь сцепленные зубы процедил молодой человек.