Читать книгу Гребень Дракона - Александр Юрьевич Фролов - Страница 14

Наши занятия начались строго по расписанию и как обычно. Мы с Розой дружелюбно обменялись приветствиями, и не успел я устроиться за рабочим столом, как она произнесла со слегка виноватой улыбкой:

– Ник, я вчера не застала момент, когда ты ушел.

– Ты уснула. Я не стал тебя будить и вернулся домой, – сказал я.

– Это был не сон, а завершающая фаза «радости» – тихая эйфория. Она длится примерно шесть минор и очень похожа на сон. Но ты мне голову заморочил этим своим «снять трусы перед Боровиком», и я упустила сказать об этом. А вообще-то, на Илоне считается верхом неприличия оголиться перед посторонним человеком.

– Извини, Роза, что помешал-таки, не желая того.

– Нет-нет, Ник! Наоборот! Мне вчера было очень хорошо. Лучше, чем всегда. Потому что ты был рядом и смотрел, как я кричу и извиваюсь. Чувство стыда во много раз усилило эффект. И чувство страха. Обычно на сеансах я оставляю повседневную защиту, но вчера я была полностью беззащитна пред тобой, и в глубине души ужасно боялась, что ты воспользуешься этим. Или надеялась? Даже не знаю.

– Роза, я не люблю пользоваться слабостью человека, я привык полагаться на его силу.

– Это хорошее качество, Ник. Но иногда сильная женщина хочет перед мужчиной быть слабой. По крайней мере, шанс у тебя вчера был.

– Вот и пойми этих женщин, – буркнул я и добавил: – Ты же запретила трогать тебя во время сеанса. Какие могут быть надежды?

– Иногда женское «нет» означает сто раз «да», – изрекла Ласка с язвительной улыбочкой.

– Это я знаю давно. Труднее всего определить, когда это «иногда» созрело.

Роза рассмеялась и начала урок.

– Перед нами – структурная схема Автономной функционально-энергетической системы человека, то есть, аббревиатурно – АФЭС. Это индивидуальная система. Она служит – для жизнеобеспечения и защиты человека от внешних факторов, для поддержания его здоровья и гигиены, для хранения информации и личных предметов, а также для выполнения всевозможных действий, включая боевые. В неё входят следующие блоки: аккумулятор, сетевой адаптер, блок жизнеобеспечения, материализатор, аннигилятор, «доктор», «гигиена», блок памяти с Архивом, «склад» и стандартный набор опций, – говорила она и светящейся указкой обводила на схеме соответствующие прямоугольники и кружки́. – Аккумулятор это источник энергии замкнутой системы. От него берут питание все блоки. В нём находится только пластичная энергия. При полной зарядке его хватает на пять лет нормальной работы всей системы и на десять циклов^* – в режиме короткого замыкания. Адаптер является фидером связи АФЭС для соединения с Энергосетью планеты и, при необходимости, генератором гравитационной энергии вблизи какого-либо другого массивного объекта или звезды.

– Ясное дело. На Илоне нет смысла использовать адаптер в качестве генератора, поскольку есть стационарный, – встрял я со своей мыслью.

– Верно, Ник. Аккумулятор, при состыкованном положении с сетью «Энерго», всегда поддерживается ею в заряженном состоянии. И в открытом космосе при аннигиляции внутренних собственных масс или внешних космических тел в первую очередь пополняется свой аккумулятор, – продолжала она. – Назначение аннигилятора тебе понятно. Только у автономного, в отличие от стационарного, имеются дополнительные функции: аннигиляция на запах и на звук.

– Поясни на примере, – попросил я.

Наставница принялась объяснять:

– Допустим, у тебя дома где-то за шкафом одна мышь сдохла и воняет, а другая грызет в полу дыру…

– Роза, не продолжай, уже ясно, – прервал я её фразу. – Лучше расскажи о блоке жизнеобеспечения.

– Этот блок – сокращенно БЖ – предназначен для того, чтобы поддерживать жизнь человеку, оказавшемуся в космической бездне, допустим, в результате взрыва звездолёта. БЖ обеспечит своего хозяина воздухом, водой, питанием в необходимых количествах по принципу замкнутого регенеративного круга посредством материализатора, который черпает пластичную энергию из аккумулятора.

– И человек пять лет в своём скафандре может скитаться в космосе? – изумился я.

– Теоретически, да. Но зачем? При помощи имеющегося у него арсенала он может – либо сообщить о своём местонахождении на базу, и через штрих его подберут, либо долететь до ближайшей планеты и превратить её в цветущий рай. Программы благоустройства космических объектов находятся в Архиве памяти; ты их видел в Информсети.

– Понятно. А блоки доктор и гигиена, как мне кажется, выполняют аналогичную функцию, что и медицинская сеть Лекарь, – предположил я.

– Верно, – сказала Роза и после небольшой паузы, с лукавством поглядывая на меня, продолжила: – Склад это своего рода сейф-материализатор. Он предназначен для хранения ценных вещей, например: дорогих сердцу подарков и сувениров, значков и орденов, коллекций редких кузнечиков и сверчков.

Она рассмеялась, а я с удивлением спросил:

– Как ты узнала о моих мыслях, если в тот момент я даже не был с тобой на связи?

– При помощи опций, Ник. Вот о них я сейчас и расскажу, – произнесла она. – Ты, конечно же, видел в стационарном Архиве каталог опций?

– Да. В нём указаны инструменты, технические средства, предметы обихода, свойства, эффекты, – отозвался я. – Лично мне это так представляется. В Архиве есть склад. И человек, имеющий к нему доступ, может взять оттуда нож, чтобы отрезать хлебушка, получить рулетку и замерить длину доски, взять в аренду экскаватор и выкопать на своём дачном участке котлован.

– Нет, это совсем не так, – возразила наставница. – Все эти предметы, конечно, можно материализовать из «Рога изобилия» – по его каталогу – и потом ими работать. Но опции это совсем другое. Это не сами орудия, а их действия. Со стороны это выглядит так: твоя буханка, сама, без ничего, разрезается на указанные тобой ломтики; в земле вдруг мгновенно появляется яма, котлован или окоп. А активированная «рулетка» действует так: ты посмотрел на свою доску и разумом понимаешь, что её длина 1957 миллиметров. Вот пример. Нужно в чём-то проделать отверстие. Это делается разными способами. Можно взять из СМО дрель, нужное сверло и руками просверлить его, можно прожечь опцией «лазер» или аннигилировать взглядом. Но можно применить опцию «сверло». Как это делается? Глянул на точку, где должно быть отверстие, и мысленно дал команду: «Сверло. Диаметр дюйм. Пуск!»

В том месте столешницы, куда смотрела Роза, образовалось ровненькое отверстие, диаметром чуть болше двадцати пяти миллиметров.

– Я специально его сделала, – пояснила она в ответ на мой удивленный взгляд. – Но я его сейчас и устраню. Запоминай: «Заделка отверстия. Материал основания. Пуск!»

Всё вернулось на своё место, как будто ничего и не было. Я пощупал участок стола, побывавший объектом эксперимента, и с интересом спросил:

– Роза, а если бы ты не на стол смотрела, а на меня? Как тогда заделывала бы дыру у меня во лбу?

– С тобой ничего не случилось бы. Во-первых, опции переспрашивают мозг на подтверждение команды, и случайные мысли не реализуются; во-вторых, на тебе стоит защита, – ответила она и продолжила лекцию: – АФЭС имеет в своём составе и автоматические опции, которые не надо активировать. Они постоянно в действии. Это «вес», «полиглот», «ночное видение «Фотон». Сюда же входит и повседневная защита, которая, однако, позволяет чувствовать прикосновения, запахи, вкус пищи, температуру окружающей среды и давление. Вторая защита – «крепкий орешек» – относится к вызываемым опциям, которые надо самому активизировать по своему усмотрению. Она по всем направлениям крепче повседневной на два порядка. С ней уже не чувствуются никакие внешние воздействия, они просто фиксируются датчиками и сообщаются в мозг. Третья защита «броня» делает человека совершенно неуязвимым и позволяет без каких-либо неудобств длительное время находиться человеку в средах с абсолютно нулевой температурой или в центре звезды-гиганта. Её уже видно. Смотри!

И Роза вся сплошь покрылась синим полупрозрачным слоем сантиметровой толщины.

– А если тебя затянет черная дыра Фурия? – спросил я, тщетно пытаясь пальцем продавить покрытие на плече инструктора.

– Она не сможет меня затянуть. Моя масса на Фурии так и останется шестьдесят два килограмма. Но, благодаря опции «вес», я, загнав в минус коэффициент гравитации, улечу от неё – с ускорением. Могу и аннигилировать твою Фурию, а гравитонную энергию распределю по Галактике, – как из динамика, произнесла наставница и сняла защиту.

– Мне в каталоге попадались опции «зоркий глаз», «чуткое ухо» и «острый нюх», – проговорил я. – А что если я, допустим, стал прислушиваться, а кто-то как крикнет на ухо: «Привет, Колян!» – и я оглохну.

– Это виртуазные чувства, они имеют игольчатую диаграмму направленности и свои фильтры. К тому же, не забывай, что зрение, слух, обоняние надежно предохранены защитами, как и все остальные органы. Так что, хоть из пушки возле уха стреляй – слух не пострадает, – опровергла Роза моё предположение. – Поехали дальше. В каталоге есть полные перечни опций «профессия» и «спортсмен», а «каратист» вообще вынесен в отдельную графу. Эта универсальная борьба включает в себя элементы всех известных видов рукопашного боя. Возможно, эта опция тебе никогда не понадобится, но твоё тело по гибкости и динамике должно быть готово к ней. Вот потому мы с тобой и тренируемся.

– Так как же ты всё-таки вчера узнала, о чём я думаю? – повторил я свой вопрос.

– Это было после связи с тобой по визору. Применив опции «телепат», «курьер» и «передатчик», я и проведала про твоих сверчков-кузнечиков. Мой виртуазный агент, которого я к тебе направила, читал твои мысли и передавал мне, – проговорила она с улыбкой и добавила: – Ник! Я за тобой не шпионю, а временами страхую, чтобы, в случае чего, успеть вовремя прийти на помощь, пока ты ещё не оперился.

– Хорошо хоть предупредила, – буркнул я и, стараясь не вспоминать про принцессу Жуажу, сразу спросил: – А что ещё может делать курьер?

– Отнести, принести, провести разведку, собрать пробы для анализов, вести запись на камеру в толще любой субстанции с трансляцией информации в мозг или на дисплей. Одним словом, всё что поручишь, то и сделает. Только не забывай вооружать их необходимыми опциями, – произнесла она.

– Я думал, что он один. Сколько же тогда их всего? – спросил я, предполагая, что – три.

– Бесконечное количество, Ник. Мириады их могут одновременно и в течение любого периода времени выполнять твои поручения по всей Галактике.

– Это здорово. Правда, у меня нет таких заданий… Роза, я видел в каталоге опцию «антителепат». Думаю, что это нечто вроде экрана, не позволяющего читать мысли.

– Правильно думаешь. Только у нас на Илоне, находясь в кругу друзей, его не принято включать. Приятелям может показаться, что ты задумал недоброе, и дружба может разладиться, – проговорила наставница.

– Согласен. В моё время в дружных компаниях тоже не жаловали таких, кто «сам себе на уме». С нами в группе учился Эдик – из обеспеченной семьи: его родители начальствовали на заводе. И парень, вроде бы, неплохой – с юмором и, вроде, компанейский – но халявщик, и с хитрецой; втихаря занимался спекуляцией: приторговывал жвачкой, электронными часами, джинсами. Мы его недолюбливали и называли промеж собой «это ещё тот жук», – поведал я. – Кстати, Роза, а опция «жук» – это что?

– О! Это замечательная опция, Ник. Каким бы ни был человек физически сильным и выносливым, при определенных ситуациях этого бывает недостаточно. Да, он защищен, да – неуязвим, но он не может своими силами превозмочь преграду. При активизации «жука» между телом человека и его защитной оболочкой появляется панцирь. И хотя он невидим, его коэффициент усиления мощности равен бесконечности. – Она на секунду задумалась. – Пару веков назад у меня был случай. Мы оказывали помощь жителям планеты Аую́я, что в десяти килопарсеках от Илоны. В пору перемирия с когортой Империи я вылетела порыбачить на живописную горную речушку Ауюи. Ночью произошло извержение вулкана. В считанные миноры магма затопила распадок, в котором я установила шатер для ночлега. В повседневной защите стало жарко – поставила «броню». Я была защищена, но идти по дну распадка в вязкой магме не было сил. Тогда я включила «жука» и спокойненько преодолела подъем по склону за пару минор, пропоров собой пятьсот метров магмы.

– Забавная история: вот так порыбачила ты! Ладно, с «жуком» разобрались. – Я пробежался курсором по экрану. – А что такое «кокон»?

– «Кокон» – прозрачная силовая сферическая оболочка. Если ты собрался захватить в плен врага или хочешь поймать динозавра, скажем, для домашнего живого уголка, можно воспользоваться этой опцией в сочетании с «транспортером», – ответила Роза, уколов «уголком».

– А вот это что за опция с твоим именем? – заинтересовался я.

Ласка посмотрела на экран.

– А, «роза»? Это оборонительное поле с шипами, – ответила она и, о чём-то вспомнив, рассмеялась. – Однажды мне захотелось прогуляться по планете Ван-Дэр-Бор. Природа там – изумительная! Во время прогулки на меня напали огромные семиметровые пауки, изрыгающие бурую едкую пену. Их было бесчисленное множество. Они ничего не могли со мной сделать, зато заплевали всю с головы до ног. Гулять по прериям, оплеванной, в жиже по колено, стало неприятно и даже противно. Тогда я применила «розу», свернув её в виде тоннеля. Пауки налетали на прозрачное поле и нанизывались на шипы «розы», как на копья.

– Да, розы все колючие; не упустят возможность – уколоть, – высказался я, имея в виду живой уголок. – О! Ты мне напомнила. В «Эффектах» каталога перечислены какие-то смешные названия: «плевок-обморок», «клич-паралич» и тому подобное. Что они означают?

– Их, как правило, применяют к противникам. Если ты активизируешь эти опции и плюнешь своему врагу в лицо – а плевок метко попадает до километра – то недруг потеряет сознание минор на десять. Если же на поле брани ты издашь клич «ура», то неприятеля разобьет паралич, – пояснила наставница.

– Тогда по аналогии догадываюсь, что произойдет с супостатом, если включить «свисток-диарею» и «взгляд-опорожнитель»: свистнул, грозно глянул – и вражеская армия по колено в поносе, – произнес я со смехом. – Если такие шутливые опции могут нанести урон противнику, то представляю, что может натворить «каюк-аннигилятор».

– Вот именно, – подтвердила Роза и убрала все экраны.

Ласка поднялась из-за стола и подошла ко мне. Я тоже встал.

– Вчера я оснастила тебя аккумулятором и блоком памяти, а сейчас подключу все остальные блоки АФЭС и все оставшиеся сети Илоны, кроме «Разума». В эту Сеть ты сможешь вступить только через двадцать лет, – промолвила она. – Приготовились. Вперед!.. Установка АФЭС. Скакунов Николай Фомич. Пуск!.. Установка Сетей Илоны, кроме «Разума». Скакунов Николай Фомич. Пуск!.. Вот и всё. Поздравляю тебя, Ник. С этого момента ты вооружен и очень опасен. Всегда применяй свой арсенал только на правое дело, во благо родной планеты; своим помогай, а врагу спуску не давай. – Мы сели на свои места. – И мой тебе совет: сразу привыкай всё делать в уме. Научись отпускать команды Сетям и опциям – про себя; каталоги, перечни просматривай мысленно. Не спорю, экран наглядней, но он отвлекает на себя зрение. Дома потренируйся. Кстати, просмотри внимательно раздел «Опции» и скопируй его в свой Архив памяти. В нём подробно расписаны пятьдесят тысяч стандартных опций и, самое главное, их комбинаторные сочетания. Это тебе пригодится.

Роза говорила, а я пытался ощутить произошедшие во мне перемены от этих подключений, но ничего не чувствовал. Вообще ничего! Как будто всё это было нелепой шуткой с её стороны.

– Что, Ник? Ничего не чувствуешь? А ты ожидал, что на тебя навалится тяжкий гнёт или тебя раздует изнутри? Глупости! Ни Сети, ни АФЭС невозможно почувствовать. Они проявляются только в действии. И чтобы в этом убедиться переходим к практическим занятиям, – проговорила наставница. – Начнем с самой безобидной опции – «свет». Существует четыре основных вида освещения: точка, поверхность, объем какого-либо предмета и «свет ниоткуда». Разумеется, можно использовать их любые комбинации. На Илоне в помещениях зачастую используется последний из перечисленных видов. Ник, а теперь попробуй осветить поверхность стола.

Следуя Инструкции, я мысленно произнес слово «свет», взглядом обвел столешницу и про себя сказал: «Пуск!» И она ярко засветилась – ровным белым светом, как ЛДС*. Попробовал поварьировать яркостью и разными цветами: опция работала безупречно. Мне это понравилось.

– А сейчас возьми из «Рога изобилия» что-нибудь. Пусть это будет яблоко, – распорядилась Ласка.

«СМО. Яблоко. На стол. Пуск», – скомандовал я в уме. – «Какое?» – прозвучал в голове вопрос от «Рога», и в сознании возник длинный перечень сортов. – «Антоновка», – выбрал я.

В центре стола появилось яблоко. Я даже руки потер от удовольствия: это был первый материализованный предмет в моей жизни. Я уже было собрался начать его есть, но Роза остановила меня своей репликой:

– Как и Установочная программа, какая-то опция также может быть повреждена при временно́м скачке и потребует восстановления. Давай попрактикуемся. Сделай новый набор опции «свет» объёма, помести её в твой Архив и из него проверь на твоём яблоке, как она работает.

Только я подумал об этом, как в «Инструкциях» в разделе «Набор опций» именно она и открылась. Я зачитал её в уме: «Создать! Опция свет. Объем предмета. Два треугольника. Квадрат. Овал. Сохранить!» Затем перенес собранную опцию в свой блок памяти мыслью: «Опция свет. Объем предмета. Записать в Архив», – и приказал: «Архив! Свет. Яблоко. Пуск!»

Но фрукт почему-то не загорался.

– Проверь в своём архиве, что́ ты набрал, – усмехнулась Роза.

Я раскрыл только что набранную опцию и чертыхнулся про себя: в место двух треугольников там стояла двоечка и слово «треугольника».

– Как ты мыслишь, так система и повторяет за тобой. Она тебя слушается. Ты промахнешься, и она преподнесет ляпсус. Команды должны быть точными и однозначными. Будь предельно внимателен на первых порах. Это потом, когда втянешься, уже автоматически будешь думать быстро и без ошибок, – прочитала она мне нотацию.

– Роза, я понял, – отозвался я и мысленно скорректировал свое задание: «Архив! Исправить два треугольника на треугольник, треугольник. Сохранить. Архив! Свет. Яблоко. Пуск!»

К моей великой радости яблоко ярко вспыхнуло. Чтобы наставница не успела меня снова чем-нибудь озадачить, я быстро, с хрустом, откусил от него и с большим удовольствием принялся жевать ароматную сочную мякоть. Капелька светящегося сока потекла по ладони: фрукт внутри сиял так же, как и снаружи.

– Роза, хочешь яблочка? Я закажу, – предложил я, продолжая радостно жевать.

– Решил яблочком меня соблазнить? Не выйдет, – рассмеялась она. – Возьми-ка лучше зеркало и посмотри, что творится у тебя во рту.

«СМО! Зеркало. Предо мной. Пуск!» – произнес я мысленно.

В тот же миг над столом появилось заявленное зеркало. Окрыв рот, я глянул на своё отражение: во рту всё светилось, словно там зажгли галогеновую лампу.

– Что же тут смешного? Ну, светло, – хмыкнул я.

– Я себе представила, как будет полыхать твой унитаз, когда ты пойдешь в туалет после этого яблока, – потешалась Ласка.

– Оно и в желудке будет гореть? – спросил я с опаской.

– А то как же! И сам будешь светиться изнутри, как плафон, покуда не снимешь команду, – подтрунивала она.

– Не хочу светиться, а хочу жениться, – воскликнул я и дал распоряжение вслух: – Свет! Стоп!

Стол с фруктом погасли, на миг стало темно, но потом видимость восстановилась; только стало чуть тусклее обычного и, как будто, в экранном виде.

– Роза! Что-то у меня с глазами не в порядке. Может быть, это из-за яблока? – слегка забеспокоился я.

– Оно здесь ни при чем, – отозвалась наставница. – Просто ты сейчас видишь ночным зрением. Сам же подал общую команду на «свет», отключив заодно и освещение в кабинете. Вот и сработал твой «Фотон». Включи освещение!

– Свет ниоткуда. Пуск! – скомандовал я и снова, ещё с непривычки, обрадовался молниеносному исполнению моей команды.

– На две риски ярче! – подрегулировала освещенность Роза и, пристально посмотрев на меня, произнесла: – Ник, что-то ты зарос. Пора тебе сделать приличную прическу. Ну-ка продемонстрируй, как ты это будешь делать.

– Очень просто, – сказал я. – Опция «парикмахер»! Выдать образцы!

Перед нами появились модели в виде голограмм с изображением моей головы. Виртуазный мастер предлагал на выбор десятки причесок, подходящих конкретно для меня и к моему лицу.

– Бери сороковую, – подсказала она.

– Нет. Мне не нравится эта дурацкая кочка на макушке, – отклонил я её предложение и, ткнув пальцем в приглянувшуюся голограмму, повелел: – Модель двенадцать. Пуск!

Ласка оценивающе на меня посмотрела и сделала заключение:

– Да, Ник. Теперь твоя прическа будет всегда такой, пока не отменишь её действие или не поменяешь на другую модель. Но лучше не меняй, она тебе идеально подходит. Удачный выбор.

– А как «парикмахер» её поддерживает? – спросил я.

– Путем постоянной укладки волос и аннигиляции их кончиков.

Мне вдруг вспомнилось ежедневное бритьё по утрам. Чтобы раз и навсегда покончить с затратами драгоценного утреннего времени на борьбу со щетиной, я мысленно распорядился: «Цирюльник! Чистое бритьё лица и шеи. Постоянно. Пуск!» – «А брови и ресницы?» – переспросил он. – «Не трогать!»

Роза, улыбаясь, провела пальчиком по моему волевому подбородку и ангельским голоском произнесла:

– Ну, Ник. Кожа у тебя на лице стала нежной и гладкой, как у младенца.

В голове мелькнуло: «Теперь бреющую пену можно смело выбросить в аннигилятор». Попутно родилась другая мысль: «Кстати, надо и его проверить, а заодно и свинство за собой убрать»; и я дал указание: «Сток! Огрызок. Пуск!»

Вмиг яблочные останки исчезли со стола; Роза одобрительно кивнула.

2

После небольшого перерыва – с чашечкой шахера и ломтиком махера – моя наставница с характерным женским кокетством посмотрелась в зеркало над столом, машинально поправила безупречную прическу и объявила:

– Сейчас, Ник, я научу тебя на несложных примерах, как пользоваться одновременно – «Рогом изобилия», опциями и Стоком. Смотри, как это делается.

Ласка протянула руку, и на ней появился теннисный мяч. Она подкинула его на метр, однако тот не просто так подлетел да упал ей в руку, как я ожидал; нет, с ним случилось маленькое чудо: вокруг мяча образовалось серебристое облачко, оставляющее на взлете искрящийся след из снежинок; в верхней точке мячик превратился в апельсин; падая, фрукт окутался светящейся пеленой, и за ним теперь уже тянулся хвост из золотистых блёсток; едва коснувшись руки Розы, апельсин вновь трансформировался в теннисный мяч.

– Как ты это сделала?! – поразился я.

– В этом упражнении после подброса мяча я задействовала – два разных шлейфа, пару покрытий, две аннигиляции и две материализации. Для этого мне пришлось выдать двенадцать команд: восемь основных и четыре связующих. Последние нужны для точной состыковки конца аннигиляции одного предмета и начала материализации второго, – разъяснила она.

– Как звучат эти команды? – допытывался я.

– Очень просто. Для перехода мяча в апельсин – «Сток! Мяч при остановке. Пуск!» и «СМО! Апельсин. В точку мяча после Стока. Пуск!» Ключевые слова «при остановке» и «после Стока» как раз и являются связующими командами, – растолковала Роза.

«Как она успела двенадцать раз распорядиться всего за одну секунду? Вероятно, их мозг за тысячелетия претерпел мутацию, благотворно отразившуюся на быстродействии мышления», – подумалось мне.

Ласка передала мне мяч со словами:

– Повтори это упражнение. Но предупреждаю, с первого раза может не получиться, поэтому не паникуй.

Я сосредоточился, продумал последовательность команд и подбросил мячик.

Роза была права. Мне не удалось сразу в точности повторить задание: я запоздал со шлейфами и не успел вовремя аннигилировать предметы. Получилось потешное зрелище: при взлете мяча, облачко появилось в самом конце и вместо шлейфа образовало снежный выхлоп; рядом с ним появился апельсин, и они сообща стали падать; я поймал их, и в этот момент мячик исчез, а фрукт испустил тучу золотистой пыли.

Наставница даже не улыбнулась.

– У тебя очень хорошо получилось – это на полном серьёзе. Я бы не смогла такого проделать без Программатора. Но я нарочно тебе о нём ничего не сказала: хотелось проверить реакцию твоего мышления. Замечательно, Ник! – воскликнула она.

Ласка взяла у меня апельсин, очистила от кожуры в Сток, разорвала пополам и дала мне половинку.

– Роза, колись – в смысле, рассказывай. Что за программатор? Это ещё одна сеть, о которой ты умолчала? Или такие блоки присутствуют в других сетях? – наседал я, поедая дольку за долькой.

– Ни то, ни другое. Программатор находится у каждого человека в сознании. Это твоё умение планировать, проектировать. Для быстрого и слаженного выполнения большого числа команд используется два режима работы Программатора: ручной – программирование через Сейф, и режим автоматического исполнения желаний, – поведала она. – На первых порах поработай в ручном режиме, чтобы твой мозг приноровился к системам, так сказать, прошел обкатку.

– Как через Сейф это делается? – спросил я и следом – выплюнул косточку, на лету отправил её в Сток, а момент аннигиляции украсил звуковым эффектом «чпок».

– Мысленно произношу: «Сейф». Тем самым я привлекаю внимание всех Сетей и блока опций к своему Программатору. Затем без спешки набираю программу, состоящую из команд, необходимых для выполнения задуманной операции, и только потом запускаю Сейф, – раскрыла свой секрет Роза.

– Вот оно что! Ух, какая ты хитрая! – засмеялся я. – «Без спешки» – а я тут пыжусь, корячусь, золотую пыль пускаю. Ну-ка, ну-ка, сейчас проверим… Сейф!

Я спокойно набрал в уме программу и запустил её. На столе появился теннисный мяч в светящейся ауре; он сам взлетел, оставляя позади себя серебристый шлейф; в верхней точке он перевоплотился в апельсин, издав при этом мелодичную трель, и уже хвостатой огненной кометой полетел вниз; ударившись о стол, апельсин оставил на нем отпечаток – в виде розочки – и снова обратился в теннисный мяч, который подпрыгнул и под звон колокольчиков разлетелся на сотню радужных мыльных пузырей.

Ласка зааплодировала.

– Браво, Николай! – воскликнула она. – Ты меня поразил своей фантазией и порадовал безупречным выполнением упражнения. – Роза ещё раз кинула взор на отпечаток. – Благодарю за розочку: я тронута… Однако давай перейдем от мячиков к более насущным вопросам. Тема: «Как одеваться? И во что одеваться?» В СМО в секторе Каталог имеются перечни одежды, обуви, головных уборов, и есть укомплектованные наборы. Здесь собраны все образцы моделей: от одеяния первых землян до последних разработок модельеров – кутюрье Илоны. Большие эстеты и модники подбирают себе одеяние вразнобой, но подавляющее большинство илонов используют перечень уже готовых наборов, в которых всё находится в полной гармонии – от трусов до шляпы. Коллекция насчитывает октиллион^* видов и фасонов вещей.

– Окитиллион наименований?! Это же единица с восемнадцатью нулями! С ума сойти! – говорил я, схватившись за голову. – Представляю, как нелегко мне будет что-то подобрать для себя, с моими-то габаритами, десятилетиями копаясь в этой чудовищной куче, размером с Луну.

– Без паники, Ник. Тебе там незачем рыться-копаться. Какую вещь ты пожелаешь, отчетливо представляя её себе, ту и получишь – мгновенно. В редчайших случаях может быть нюанс. Например. Тебе нужен пиджак, легкий, зеленый в крапинку, но ты не можешь определиться, какой именно. Каталог пошлет в твой мозг для выбора образцы только лишь легких зеленых в крапинку пиджаков, сузив твои поиски до минимума. А уж с десятью-пятнадцатью моделями и ребенок разберется.

– Согласен. Допустим, модели все прекрасные. Всё здорово, слов нет. Но, когда я получу этот пиджак, то выяснится, что он, как всегда, безбожно мал, – скептическим тоном проговорил я и представил, как примеряю обнову: вещичка до пупа, на груди не сходится, рукава чуть ниже локтей; плечами повел, и пиджачок с треском лопается на спине – от ворота до хлястика; и я с нелепым видом стою в нём, как дурак.

Роза перехватила мою мысль о примерке и покатилась со смеху.

– Ну и рассмешил ты меня своим кургузым пиджачком! Давно так не хохотала, – промолвила она, когда просмеялась. – Ник, «Рог изобилия» связан с Медсетью, так что СМО знает твои размеры в сто раз лучше тебя. Поэтому из этой «лунной кучи» что ни затребуй, всё будет тебе впору, даже если закажешь женское платье.

– Что-то не верится, – усомнился я. – Помню, лет пятнадцать к ряду всё мечтал приобрести себе кожаную кепку. Находясь в отпусках да мотаясь по командировкам, объездил полстраны, попутно ведя поиски. Но всё безрезультатно – с моим-то шестьдесят третьим размером.

– Ты её себе представляешь? – спросила наставница.

– Конечно! Она и сейчас стоит перед глазами, как живая.

– А ты запроси её в Матсети, – предложила Роза.

– Посмотрим, – недоверчиво произнес я и сделал заказ: – СМО. Вещь по представлению. На стол. Пуск.

В ту же секунду на стол легла черная кожаная кепка – мечта всей моей взрослой жизни. Я примерил её, и она оказалась мне как раз. «Вот тебе и СМО», – уважительно подумал я.

– То-то же! – сказала Ласка. – А она тебе, кстати, не идет. Без неё тебе лучше.

– Сам вижу, – согласился я, смотрясь в зеркало. – Но кепка эта дорога́ мне как память о долгих земных поисках. Я спрячу её в свой Склад и буду хранить, вроде сувенира… АФЭС. Склад. Принять кепку. Пуск!

Кепка благополучно перекочевала в моё автономное хранилище, а мне вдруг взгрустнулось от нахлынувших воспоминаний.

– Ник! Хватит по Земле витать, спустись на Илону, – вернула меня к реальности Роза и, чтобы отвлечь от грустных мыслей, предложила: – Хочешь, я покажу тебе несколько базовых моделей современного женского наряда?

– Любопытно было бы глянуть, – нехотя откликнулся я, предполагая, что она покажет мне какой-нибудь журнал мод.

Наставница встала из-за стола, взглядом превратила три стены в зеркала, поднялась по ступенькам на материализованную ею прозрачную плоскость сцены, вписанную впритык к зеркальным стенам, и с игривым пафосом объявила:

– Начинается представление модной женской одежды – Илона 9065.

Ласка была не хуже долговязых моделей и сама взялась выступить в роли манекенщицы. Она под музыку Ильи Странника бойко дефилировала по своеобразному подиуму, демонстрируя модные уборы – простые и сложные, повседневные и праздничные. Роза меняла наряд за нарядом, отпуская на каждый, в среднем, по пять секунд, и за шесть минор своего выступления представила их более сотни.

В одежде илонок меня поразило и восхитило разнообразие форм, стилистики и фактурных решений; элементы одежды применялись в различных, порой даже забавных и дерзких сочетаниях; расцветка тканей радовала глаз обширной гаммой цветов в диапазоне: от «чернее черного» – через весь калейдоскоп оттенков видимого и невидимого спектра – до «белее белого». Не скупилась мода Илоны и на отделку: она смело включала в свои модели люверные мантильи, бардигановые пелерины, шлейфы из прозрачного мринклепа, буфы, банты, рюши, мучаковые воланы, оборки, ажурные кружева, каскады из лент, гофрированные детали из лямры, цепи и кольчужные вставки из разноцветного шикомевана, фигурные барельефы из складок кликонора, орнаментные узоры из ситана и зяби. И всё это светилось, искрилось, сверкало и переливалось.

Вот Ласка прошлась в декольтированном бледно-розовом платье с пышным низом шарообразной формы, с высоким стоячим воротом, напоминающим частокол из сосулек, с широченными рукавами, собранными у запястий в манжеты и свисающими, словно крылья. Платье скачком сменилось сине-золотистым костюмом, у которого воротник был в виде витого тора, а рукава, светясь на плечах неоновыми фонариками, спускались открытыми конусами; юбка напоминала – то ли ёрзающую черепицу, то ли чешую живой рыбы. Вновь произошла смена наряда. Роза кокетливо поиграла плечами, хвастаясь узорной кокеткой на блузе, и пошла, фигурно переступая одной ногой за другую; и в этот момент мне было непонятно, что она демонстрирует: серию коротких юбчонок или свои шикарные ноги, обутые в туфельки на полутора-дециметровой шпильке.

Сидя у самого подиума и наслаждаясь зрелищем, я спросил у Розы:

– А почему ты назвала модели базовыми?

– Потому что в таком виде они хранятся в СМО. А уже потом каждая илонка, беря за базу наряды из СМО, сама на свой вкус, проявляя желание и фантазию, украшает их световыми, цветовыми, динамическими и оригинальными композиционными эффектами путем применения опций, – ответила она и задорно покружилась, пощекотав мой жадный взор своими прелестями, благодаря взлетевшему подолу сарафана.

– Почему же при таком разнообразии одежды вы ходите на службу замурованными в комбинезоны? – полюбопытствовал я.

– Чтобы никто не отвлекался на разглядывание друг друга во время работы.

Ласка отвечала на мои вопросы, одновременно вышагивая, кружась и изящно вскидывая руки, а многообразные наряды всё продолжали меняться на ней с пятисекундным интервалом.

Мне вспомнилось, как в семидесятых годах в моду вошли расклешенные брюки, и парни всей страны подметали ими тротуары. Потом начался джинсовый бум, и все, кто мог, нарядились в рабочую форму американцев. В джинсах ходили на свадьбы, на именины, в кафе и театры. Одно время прокатилась мода на шапочку стюардессы – её прозвали «таблеткой». Чуть ли не вся прекрасная половина страны напялила на себя эту «таблетку». И ведь ни одна дама не задумалась: идет ли она ей, или нет. Никого это не волновало. Мода! Она жестко диктовала свои законы массам. Какой-то учредитель сдуру брякнет, что в этом году клетка в моде – и все ходят клетчатыми. Скучно, уныло, противно. Куда ни глянь, повсюду однообразие: то униформа года три, потом таблетка пару лет, то клетка на всю страну. Вот именно: строгий модный стиль – это клетка для взора! Оказывается, не радовали меня стилисты при жизни.

Так размышлял я горестно, глядя на фееричный парад нарядов Илоны, модный стиль которой заключался в абсолютном отсутствии шаблонов. Здесь не было ни рамок, ни границ, ни решеток. Их стиль – взрыв индивидуальной фантазии и её абсолютная свобода!

Брючный ультрамариновый костюм на Розе превратился в её обычный комбинезон. Она сошла с подиума, уселась в кресло и указала на помост:

– Теперь твоя очередь, Ник.

Я поднялся на сцену с явным намерением щегольнуть своим умением переодеваться через Сети. Пока Ласка выступала, я уже составил программку для смен своих костюмов. Правда, увлеченный её обворожительными ногами, проверил Сейф, что греха таить, с пятого на десятое – плохо проверил. Эта халатность вскоре мне вышла боком. На девятой пересменке костюм для вечернего коктейля аннигилировался, а следующий наряд не появился: я забыл вставить связующую команду; и под звуки развеселого марша я предстал перед Розой абсолютно голым – осрамился в прямом смысле слова. Наставница, разглядывая меня, звонко смеялась, но я на неё за это не сердился – меня разбирала злость на самого́ себя. «Сейф! Скрёб твою муть! Следующий костюм. Пуск! – мысленно выругавшись, распорядился я, и на мне, наконец-то, материализовался запоздалый комплект – черный деловой костюм для ведения переговоров. – Сейф! Стоп машина: я не подверился».

Ласка решила меня подбодрить:

– Не огорчайся. В принципе, идею ты ухватил. А сбои у всех бывают вначале, – говорила она в утешение. – Дома прорепетируй смену нарядов, и с комплектами, и вразнобой. На будущее: перед пуском всегда проверяй Сейф; сначала проверь, а уж потом ножками увлекайся. И ещё. Пока не научишься действовать без помарок, не вздумай переодеваться принародно, а не то сам опозоришься на всю Илону, и меня прославишь горе-инструктором.

– Спасибо за совет и за критику – учту. Роза, да одолею я эту науку! Гарантирую, – пообещал я и задал вопрос вдогонку: – Кстати, а как установить режим автоматического исполнения желаний?

Она принялась разъяснять:

– Мысленно командуешь Сетям и своему блоку опций: «Программатор! Переход в автоматический режим». Вот и всё. После этого твой Программатор совместно с АФЭС и Сетями начинают коллективно думать и исполнять любые твои желания. Тебе уже не надо будет в Сейфе набирать программу; ты просто представляешь ход желаемых действий или произносишь своё желание. В конце тебе всего лишь останется сделать пуск.

– А тебя не затруднит продемонстрировать это на практике?

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? Говори своё желание, – с готовностью откликнулась она.

Мне хотелось пить. Решив совместить приятное с полезным, я и заказал:

– Сделай так, чтоб над столом возникли два стакана и закупоренная бутылка с холодной минералкой. Затем чтоб появилась открывашка и открыла пробку. Пусть бутылка разольет воду по стаканам, и те, наполненные, подплывут к нам, – мне почему-то подумалось: «Под музыку школьного вальса», – один – к тебе, другой – ко м…

Не успел я договорить, как мой заказ был выполнен абсолютно точно, даже «Школьный вальс» отзвучал два такта, как я и задумал. Пару глоточками утолив жажду, я спросил:

– Когда ты успела обмозговать все эти действия? У тебя же на это не было ни капли времени; ты ведь даже фразу не дослушала.

– Мне ничего не надо было дополнительно осмысливать. В то время как ты формулировал своё желание, я слушала тебя с включенным Программатором и на последнем твоём слове сделала пуск, – ответила наставница.

– Фантастика! Если честно, никак не могу привыкнуть к чудесам виртуазности.

– Привыкнешь. Войдешь во вкус – потом за́ уши не оттащишь, – уверила она, и – подмигнула.

Пока мы пили минералку, я вспомнил, как на подиуме из-под порхающих юбчонок мелькали её ягодицы.

– Роза, а какое нижнее бельё носят женщины на Илоне?

– Зачем тебе женское нижнее бельё? Уж не собираешься ли ты его носить? – удивилась она.

– Что за ерунда! Просто мне всегда доставляло немалое удовольствие полюбоваться этими загадочными пикантными штучками, прежде чем снять их с дамы. А чтобы с неё что-нибудь снять, надо знать устройство застежки, – разъяснял я ей суть своего вопроса. – Как-то по-молодости, я полвечера потерял зазря, шаря впотьмах по спине девушки, пытаясь расстегнуть крючочки её бюстгальтера. А он у нее, как оказалось, развязывался спереди. Драгоценное времечко было упущено. Тут и муж её вернулся – забряцал ключами за дверью. Чтобы не компрометировать девицу, мне пришлось уходить по балконам – несолоно хлебавши.

Моя история заинтересовала Розу:

– У тебя с ней так ничего и не получилось?

– Потом-то получалось, и не раз: я уже знал об этом конструктивном нюансе. Но это уже было потом. А первый прокол так навсегда проколом и остался.

– Ух! И жеребец же ты! – сказала она с усмешкой. – К твоему сведению, у нас уже много тысяч лет дамы не носят бюстгальтер. И трусы, к которым ты так пристрастился, тоже не носят, хотя в каталоге их тма-тьмущая.

– Что, комбинезон или фуфайку прям на голое тело напяливаете?

– Зачем же на голое? У нас есть альтернатива. Мы носим лонжерон с ластовицей, у которых нет ни резинок, ни бретелек… ни застежек – к твоей великой радости: изучать ничего не надо. Нижнее бельё выполнено из нежной ткани, внутри которой есть слой функционального поля; оно-то и придает белью нужную форму и способствует его надежному прилеганию к телу, – увлеченно рассказывала Роза, временами отпуская колкости, в свойственной ей манере. – Святая обязанность лонжерона – поддерживать женскую грудь. Он похож на две чуть согнутые ладони… Так уж и быть, открою тебе маленький секрет. Если у женщины большие груди, как у меня например, то какой бы упругой ни была кожа, они всё равно из-за собственного веса, хоть немного, да провисают. Илонки для грудей используют локальное снижение гравитации – кто на сорок процентов, кто на шестьдесят, а кто и на все сто. Так-то вот. А ластовица внешне напоминает гигиеническую прокладку – твоих времен, только она подлиньше вашей и расширена на концах. К слову: мужская ластовица отличается от женской наличием полусферы – разных объёмов. Тебе, к примеру, чтоб не давило, понадобится ластовица с литровой чашкой.

– Постой! А что если вдруг…

Она догадалась раньше своего «телепата»:

– На этот случай чашка сделана свободно-эластичной и может растягиваться – к твоему удивлению – хоть на три метра. Не знаю, какой он у тебя в состоянии «а что если вдруг», но, думаю, этого хватит. Да, я не дорассказала про женскую ластовицу. Есть одна особенность: если дама не желает с каким-то конкретно мужчиной вступать в половую связь, то – к твоему разочарованию – тебе ни за что не удастся снять с неё этот аксессуар, даже с мертвой, хоть и застежек нету.

– А можешь – теперь уж к моему умилению – показать, как ты носишь это чудо-бельё? – слегка поддев «умилением», попросил я Розу, допуская при этом, что мой цинизм наверняка разгневает её.

Видимо, не узрев в моей просьбе ничего пошлого, Ласка произнесла довольно дружелюбным тоном:

– Могу. Почему бы и нет? На – смотри!

Обрадовавшись, я приготовился к стриптизу в исполнении моей очаровательной инструкторши – по аналогии с её показом мод. Однако она не стала мне показывать свой лонжерон, а материализовала голограмму манекенщицы – в одном нижнем белье; и та с радостью продемонстрировала его качественные характеристики: комфортабельность, простоту и надежность крепления к телу. Гарнитурчик салатного цвета смотрелся на ней весьма элегантно, даже соблазнительно. Выполнив несколько упражнений с прогибами нараспашку, подскоками вразлет и приседаниями в раскорячку, бестелесная дамочка удалилась в Сток, за долю секунды до этого оголившись полностью и сверкнув на прощанье своей растительностью на лобке.

Роза перехватила мой «масляный» взор.

– Что-то мы опять увлеклись не тем, чем надо, – проворчала она. – Давай-ка лучше займемся обувью. Итак, обувь – это не столько аксессуар одеяния, сколько конструктивная ходовая деталь и важнейший элемент боевой защиты. При ходьбе большое значение имеет сцепление подошв с грунтом или иным покрытием. В твоём арсенале в блоке опций есть несколько типов полей, обладающих повышенной адгезией^*. Дома перепробуй их и выбери самый подходящий для тебя. Можешь включить его в свой состав автоматических опций – никогда не будешь запинаться и поскальзываться. Теперь о главном. При активации защиты «броня» обувь становится неразрывной её частью и должна обеспечивать жесткую фиксацию; это достигается включением опции «спрут». Вот представь: ты оказался вблизи термоядерного взрыва, и если не будет достаточного сцепления обуви с поверхностью, то тебя кубарем понесет ударная волна в твоём защитном коконе – за компанию с грудой обломков. В моём Ауюйском эпизоде с извержением вулкана, не будь «спрута», я бы бе́з толку взбивала расплавленную магму, как миксером, оставаясь при этом на одном месте. Действует «спрут» следующим образом: силовое поле пронизывает весь объем планеты, и она становится единым целым с твоими ботинками. Когда ты хочешь сделать шаг, то поле отпускает только одну подошву, намертво удерживая другую. При ходьбе механизм периодических сцеплений-расцеплений совершенно не чувствуется, но сдвинуть тебя можно только вместе с планетой.

– А если я захочу подпрыгнуть? – задал я каверзный вопрос.

– Прыжки и «спрут» несовместимы. Тогда тебе лучше выбрать другую походку. Например, «кузнечика». Но не того, что в твоей коллекции, а опцию, – колко ответила Роза. – А чтобы вообще было комфортно вблизи эпицентра, я бы посоветовала в дополнение к перечисленным опциям подключить и «черепаху».

Я кивнул в знак благодарности:

– Спасибо, обязательно попробую: давненько я не был черепахой.

– А сейчас мы с тобой перейдем в спортзал и займемся полётами, – объявила наставница.

3

Я, как был в черном деловом костюме для ведения переговоров, так в нём и отправился, но на всякий случай – по совету Розы – установил на себя защитный экран «крепкий орешек».

Ласка материализовала большие плюшевые шары и развесила их в пространстве спортивного зала. Она молча потыкала меня шилом, испытывая мою защиту; потом проверила надежность моей ластовицы, ударив со всего маху кувалдой по чашке; и только после этих проверок приступила к лекции.

– Свободный полет осуществляется двумя способами: первый – это точечный полет, управление при котором осуществляется мысленным перемещением точки в шаре; второй режим – это полет по желанию, – говорила Роза. – В случае поломки опции «полет», её необходимо быстро восстановить – набрать заново, опираясь на рекомендации установочной инструкции. Давай начнем с первого режима: тебе надо освоить его набор и сперва научиться летать – точечно. Ну, Ник – берись за дело.

Процедура реанимации была примерно такой же, как и у опции «свет», но на этот раз я уже без ошибки набрал символы: «Создать! Опция точечный полет. Овал, овал, ромб, куб, шар, точка в центре шара. Сохранить!» Записав набор в свой Архив, я дал команду: «Архив! Точечный полет. Пуск!» Следуя инструкции, мысленно передвинул точку в шаре чуть-чуть вверх, и… взлетел; вернул в центр – и завис в воздухе. Сместив её вперед, я быстро полетел горизонтально полу. Лавируя между шарами, я судорожно дергал разумом точку внутри шарика, пытаясь увернуться от плюшевых сфер, но иногда нет-нет да натыкался на них. Было абсолютно безболезненно, но неприятно.

Роза летала рядом со мной и давала ценные указания:

– Точку перемещай плавненько, без рывков; работай ей, как трехмерным джойстиком. На поворотах притормаживать необязательно.

Вскоре я приноровился, и стал получать удовольствие от полета.

– У тебя всё отлично получается – и с набором, и с точечным управлением, – прокричала сбоку Ласка. – Переходи на второй режим! Этот полет в обиходе часто называют «мухой».

«Муха! Пуск!» – скомандовал я в уме и сразу почувствовал, как с меня словно кандалы свалились. Теперь полет управлялся моим желанием: куда хочу – туда лечу! Это было великолепно! При включенной опции «полет» тело лишено массы, поэтому инерция отсутствует; можно с места помчаться со сверхзвуковой скоростью, а потом мгновенно остановиться; да и на виражах не заносит. «Благодать!» – думал я и, как сумасшедший, носился между шарами, упиваясь скоростью.

– С первым свободным полетом тебя, Николай Фомич! Ты отлично справился, – послышался рядом радостный голос Розы. – Всё, Ник, урок окончен. Собирайся на обед.

И она, довольная, упорхнула в свою раздевалку.

Я опустился на пол, убрал на место «крепкий орешек» и подумал, что после таких выкрутасов в полете, первым делом, надо привести себя в порядок, заправиться. Но это не понадобилось: ничего не растрепалось, не расстегнулась ни одна кнопка-желанка; мой наряд был в идеальном состоянии, будто бы я и не летал вовсе, а стоял в сторонке да семечки лузгал.

Идя в раздевалку, я в мыслях своих как-то по-новому, более пристально, присмотрелся к одежде илонов и про себя отметил – как она рациональна, как удобна и свободна. Я её не чувствовал на себе! Их трусы-ластовицы не скатывались и не терли. Брюки не передавливали живот, но и не сползали; кроме того, они позволяли делать шпагат под триста градусов, не лопаясь при этом. Заправленная сорочка никогда не вылазила из брюк. Плечи у пиджака не вздыбливались, и сам он не задирался кверху, когда я поднимал руки. «Да-а. Вот над чем надо было работать нашим модельерам да стилистам – над функциональностью одежды и обуви, а не дурацкой клеткой замазывать глаза населению, дабы скрыть своё профессиональное бессилие», – подумал я со злостью.