Читать книгу Гребень Дракона - Александр Юрьевич Фролов - Страница 21

1

Проснувшись утром 299 числа 9065 года на десять минут раньше обычного, я потянулся и бегло просмотрел в блоке памяти свои ночные сновидения. Снилась мне всякая галиматья, навеянная «архи-сном»: про рыбалку, на которой я поймал огромного тайменя, про звездные войны, про Крыпса, от которого осталась лишь одна голова после экзекуций. Самый последний сон был про подводный мир. Вроде бы, плаваю я, в акваланге, любуюсь красотами морских глубин, а потом на дне океанской впадины обнаруживаю какую-то затонувшую цивилизацию.

Собираясь на занятия, я отключил «антителепата», поставил Программатор на «автомат» и подумал: «Плохо, что в опциях, кроме этого „антителепата“, нет дробных суб-опций, которые могли бы скрывать частные мысли на какую-то определенную тему в общем потоке размышлений. Надо бы сделать такой фильтр, чтобы можно было фильтровать мысленный базар или менять его смысл».

Через миг в уме открылся перечень опций, и я увидел в нём только что созданные новенькие утилиты – «антитема» и «перевертыш». Первую из них я сразу же включил на предмет секса и Крыпса…

На занятия я прибыл к часу. Мы с Розой приветливо поздоровались, и она сразу объявила:

– Ник, сегодня наше обычное расписание уроков будет несколько изменено. Сначала проведем физподготовку, а уже после обеда займемся теорией. С сегодняшнего дня корректирующее поле одевать на тебя больше не будем: твоё тело уже сформировано по всем заданным параметрам. Я вчера об этом доложила руководству.

– С чем связана такая перестановка? – спросил я.

– Через десять – пятнадцать минор на наши занятия должны прибыть члены экспертной комиссии, – ответила наставница.

– Что за комиссия? Кто входит в её состав? – поинтересовался я.

– Артур Боровик НК – начальник Центра Особого Назначения; главный медик-эксперт ЦОН Галина Радуга ТО. С этими товарищами ты уже встречался. Кроме того, в неё вошли: Мария Медиана МИ – начальник отдела биологии; Зоя Лаванда ААС – начальник отдела виртуазной генетики; эксперт-психолог Ефим Гранит БЧ; главный специалист по всем видам борьбы Константин Зверобой ЭФ; ну, и ещё семь-восемь ученых по некоторым виртуазным направлениям. Председателем комиссии назначен Иван Юпитер РЫ – второй помощник президента Илоны.

– Ого! Серьезные ребята. Что же им от нас понадобилось? – насторожился я.

– Они намерены присутствовать на нашей тренировке, с целью определить правильность выбранного метода твоей физподготовки, – сказала Роза и непринужденно добавила: – После разминки тебе, Ник, предстоит вступить в схватку с десятью самураями.

– Во как! – воскликнул я и подумал: «Ох, и отмутузят же они меня на глазах у Лаванды. Какая красивая фамилия!»

– Не отмутузят. Слово-то какое надумал! Ты же будешь сражаться с ними при активизированной опции «каратист», вобравшей в себя все наилучшие элементы рукопашного боя из всех известных Галактике видов борьбы. Тебе нужно будет их убить, всех десятерых, – спокойно проговорила она.

– Убить?! За что? Они мне ничего плохого не сделали. Не стану я их убивать. Так и доложи Юпитеру, – запротестовал я.

– Они не люди, Ник, – рассмеялась Ласка.

– Кто же тогда? Андроиды? – спросил я.

– Нет.

– Сканы, что ли?

– Не сканы, а скляны. Это учебные пособия, созданные на основе живых голографических изображений, – пояснила она.

– Как Аннотация каталога «Путана»? – высказал я своё предположение.

– Да, как Аннотация твоей любимой «Путаны», – с сарказмом ответила Роза.

Мне вспомнилось, как во время полета Анюта восхищалась моими крутыми виражами, а в минуты опасности в страхе зажмуривала глаза, как экспансивно она управляла гравилетом, да так разошлась от своих эмоций, что даже кончила по-настоящему; и я возмущенно произнес:

– Нет, я отказываюсь убивать этих несчастных склянов. У них же душа есть!

– Николай, скляны-воины лишены каких бы то ни было чувств. Они не знают ни жалости, ни страха, ни радости, ни боли. Это голые голограммы без признаков души – бездушные, безжалостные убийцы, – переубеждала меня Ласка. – А вот твоя скляночка Анюта, в отличие от них, человеческими эмоциями наделена. Поэтому она может радоваться, бояться, переживать и ещё что-то – не разобрала. Ты их всех не смешивай в одну кучу.

– Это в корне меняет дело, – проговорил я. – Но тогда возникает другой вопрос. Ты думаешь, я не пробовал щупать Аннотацию? Да через неё руки пролетают, как сквозь пустоту. Они же неуязвимы, твои голограммы.

– Но на этих самураях установлена контрольная спецпленка. Она материальна и осязаема. Вот её-то и надо разрушать, – растолковала наставница.

– Да-а. Зря ты меня заранее не поставила в известность. Я бы хоть потренировался, на воинов этих поглядел. Ну, Роза! Опозоримся мы с тобой вдвоём перед Юпитером – загремим под фанфары. Ей-богу загремим, – сокрушался я.

– В том-то и дело, Ник, что комиссия будет оценивать также и твою реакцию в обстановке новизны и внезапности, так сказать, твои задатки к экспромту. Поэтому о приходе комиссии мне сообщили за минору до твоего прихода. Главное, не волнуйся, не нервничай и не обращай внимания на собравшихся. Ты хорошо физически подготовлен; я это прекрасно вижу – и по антропологическим приборам, и по твоим спортивным результатам, и чисто визуально. Проверять будут в большей степени результаты моей работы над тобой. Если ты себя плохо покажешь, то тебе ничего не будет, а меня попросту снимут с этой должности и приставят к тебе другого инструктора. Мне бы этого не хотелось, – проговорила Роза и, сверкнув искоркой в глазах, добавила, как бы в шутку: – Влюбилась я уже в тебя, мой хороший, как Пигмалион в свою Галатею.

– А я и не волнуюсь. Только сдается мне, что это я должен сейчас тебя успокаивать, а не ты меня, – промолвил я и легонько тронул её за плечо. – Не переживай, Пигмалион, постараюсь не подвести тебя.

2

Переодевшись в свой фиолетовый тренировочный костюм, я на опции «муха» влетел в борцовский зал.

Все члены комиссии и привлеченные по их усмотрению лица уже собрались и расселись кольцом на зрительских местах в первом ярусе, приподнятом на три метра над полом помещения. Их пришло более ста человек. Скорее всего, многие с боем напросились на участие в работе комиссии, чтобы только посмотреть на бугая с того света.

Роза Ласка скромно села на откидное грави-сиденье в пятом ряду. Для неё тоже было неожиданностью, что явилось столько много народу.

Я поприветствовал присутствующих легким кивком головы, провел короткую разминку для разогрева всех мышц, затем сделал несколько кульбитов, два тройных сальто-прогнувшись и отжался от пола по двадцать раз каждой рукой в вертикальной стойке – на пальцах. Зрители одобрительно зашушукались, а я подошел к Боровику, которого знал лучше остальных, и доложил о своей готовности. Он встал со своего кресла, расправил усы и, глядя на меня сверху, сказал:

– Николай! Ты должен продемонстрировать комиссии свои физические качества и умение быстро ориентироваться в скоротечных ситуациях. Тебе надлежит, не выходя за пределы помоста, уничтожить двенадцать воинов с применением всего одной единственной опции «каратист». На тебе может находиться только повседневная защита. Будет три раунда по пять минор каждый. Желаю успеха, Николай Фомич! Приступай.

Пока он говорил напутственные слова, за моей спиной в центре борцовского зала появился помост двухметровой высоты с диагональю в 22 метра и 33 сантиметра, как подсказала моя «рулетка». В синем его углу плотной гурьбой уже стояли все шестнадцать самураев с длинными узкими мечами в руках. Воины были ниже среднего роста; на них были расшитые золотыми попугайчиками разноцветные куртки с широкими рукавами, подпоясанные кушаками шаровары да черные повязки на головах. Их атаман – в шапке восточного принца – с величавым видом восседал на белом коне. Для этого случая коня специально принесли из гимнастического зала.

Я по ступенькам поднялся на помост, вокруг которого снизу была разложена шестиметровая полоса с густо торчащими кверху пиками. «Вот почему нельзя заступать за край. Кто упал – тот пропал», – рассудил я и занял красный угол.

Боевые трубы пропели фанфары, и шоу началось.

Чтобы сократить вероятность неожиданных ситуаций, я первым бросился в атаку. Резко разогнавшись, стремительно приблизился к воинствующей группировке противника, в мгновение ока выхватил у двух ближайших самураев направленные в меня острые мечи и подкинул вверх; сам по инерции, в высоком прыжке, ворвался вглубь толпы и, поймав мечи за длинные рукояти скрещенными руками – на излете – как ножницами, срубил голову одному воину и, продолжая движение ими, разрубил ещё двоих.

– Минус три, – громко объявил рефери.

Убитые скляны исчезли. Мне особенно понравилось то, что на лезвиях трофейных мечей не было крови: эти голограммы были к тому же ещё и бескровными.

Я взглянул на свою наставницу. Она было сильно взволнована, хоть и не подавала виду. Подбадривая меня, Роза одобрительно кивнула и широко улыбнулась; однако лицо её оставалось напряженным и белым, как полотно.

Оставшиеся самураи кинулись на меня со всех сторон. От трех колющих выпадов я увернулся, ещё два – отразил левым мечом, а от четырех секущих ударов отбился – правым. Я подскочил и, провернувшись в воздухе вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов, правой ногой со свистом описал полный круг на уровне их голов. Воители, как горох, разлетелись в разных направлениях; трое вообще слетели с помоста на пики, а атаман свалился под коня.