Читать книгу Гребень Дракона - Александр Юрьевич Фролов - Страница 7

Из далеких воспоминаний меня вернул в реальность приятный голос Розы:

– Мне очень понравилась твоя история про Гребень Дракона, особенно эпизод с пнём. Однако продолжим занятия, а то мы жутко отвлеклись… Чтобы ты был в курсе всех событий, я сейчас подключу тебя к Информационной Сети. Специально буду комментировать вслух – запоминай последовательность. Я в своём Архиве открываю установочную программу для создания адаптера, говорю или думаю: «Скопировать адаптер, поместить его в разум Сакакунова, подключить к Информационной Сети. Пуск!» Вот и всё, ты уже в Сети.

– Что-то я ничего не почувствовал, – отозвался я.

– Это безболезненная и даже незаметная для внутренних ощущений операция, – сказала Ласка. – Тем не менее, с этого момента ты являешься пользователем Сети, которая включает в себя три раздела: свежие галактические новости, архив, блок параметров. В архиве хранятся – всевозможные каталоги, все известные справочники, Галактическая энциклопедия и сборник полезных советов на все случаи жизни, словари, история цивилизаций, технологии всех времен и народов, сведения о политических структурах разумных планет, их техническое оснащение и вооружение, глобусы, а также глобарусы галактик и Вселенной – с варьируемым масштабом; установочные, системные и игровые программы; книги, кинофильмы и музыка; ну и, разумеется, Свод законов виртуазности.

– Представляю, как непросто будет что-то найти в таком чудовищном объеме информации, – предположил я.

– Ничего подобного. Нужные сведения автоматически подаются в мозг от одной только мысли о необходимости в какой-либо справке, – возразила Роза и продолжила: – Далее. Блок параметров отвечает за поставку сведений о точном текущем времени, температуре, давлении, наличии и составе атмосферы, скорости ветра, влажности – в любой точке Вселенной.

Я вдруг подумал: «Чтобы узнать время, достаточно заглянуть в себя. Действительно, а который час на Илоне?» И мне прямо в мозг сообщили, что сейчас два штриха семьдесят пять минор и восемь секунд, что сегодня 290-й цикл 9065 года.

– Можно для наглядности запросить информацию с выводом на экран любого вида, а можно – просто в разум. Слушай да воспринимай зрительные образы в голове, как ты только что это сделал, узнав время, – сказала она.

– Роза, а какая музыка имеется в архиве? – полюбопытствовал я.

– Вся музыка мироздания, и на любой вкус, – ответила она. – Есть и такая, которую обычный человек не может слушать без содроганья. Это какой-то удушливый кашель, звуки рвотных позывов, икоты и отрыжки на фоне скрежета ржавого металла, царапанья по стеклу и вопля болотной выпи. А агуциане с упоением ею наслаждаются, повизгивая от восторга. Но есть другая музыка, например, с планеты Эльф, которая лично у меня вызывает приступ сентиментальности, и я не в силах сдержать слёзы.

– А нормальные песни есть, от которых не тошнит? Что-нибудь родное, – спросил я.

– Разумеется. В архиве имеется полное собрание музыкальных произведений Илоны и Земли.

– Ладно, дома непременно пробегусь по репертуару Галактики, – пообещал я и подумал: «Надо будет найти в каталоге группу „Машина времени“. Помнится, её „Поворот“ гремел по всей стране».

В моих мыслях ничего не упоминалось про экран, поэтому задуманная песня зазвучала просто в сознании, но такого чистого воспроизведения мне ранее не доводилось слышать.

– Ник! В качестве домашнего задания просмотри вечером структуру построения архива, запомни, какие разделы в него входят и что в них находится. Ты должен отчетливо представлять общую картину твоего информационного арсенала. И второе. Когда закончишь, выйди со мной на связь по пассивному визору. Если я буду в форме, то сама переключусь на дуплекс, – сказала наставница. – Сейчас мы сделаем пятиминорный перерыв, а после займемся физподготовкой. Спортзал – направо от кабинета и до упора. В фойе в твоей секции висит одежда – переоденься.

Я направился в указанную сторону, а в голове у меня продолжала звучать песня в сольном исполнении Кутикова:

Вот – новый поворот,

И мотор ревёт.

Что он нам несёт:

Пропасть или взлёт,

Омут или брод? —

Ты не разберёшь,

Пока не повернёшь

За поворот…

Пройдя по коридору, я повернул направо и обнаружил дверь с табличкой «Николай Скакунов».

Моя секция состояла из трех помещений: комнаты отдыха, душевой-туалета и, собственно, раздевалки. Хотя меня устроил бы просто шкафчик и общественный сортир, который мне сейчас был нужен позарез – после предложенного Розой зеленого напитка с буйными пузырьками. Поэтому я сразу направился в туалет. Унитаз плавающего типа, приметив меня издали, тотчас метнулся навстречу, приветливо помахивая крышкой…

В раздевалке я полностью разделся и облачился в понравившийся мне фиолетовый комплект спортивной одежды, выбранный из сотни наборов, разложенных на полках. В комплект входили – плавки с гульфиком, эластичный костюм, напоминающий аквалангистский, и боты с магнитными замками.

Я сделал несколько шагов перед зеркалом для обкатки обуви и вдруг заметил, что между подошвами бот и полом остается сантиметровый зазор. Но, несмотря на это, они не скользили.

В тренировочный зал мы вышли с Лаской одновременно, только из разных дверей.

Я полагал, что Роза заставит меня выполнять всякие физические упражнения, а сама будет со стороны подсказывать, ежели что не так. Но она побежала по беговой дорожке вокруг комплекса спортивных снарядов и сооружений, крикнув на ходу:

– Догони-ка меня – для разогрева! Если коснешься моего плеча в пределах километровой дистанции, то я тебе что-то подарю!

Я счёл это её задание легким и бросился вдогонку, намереваясь догнать Розу на первом круге. Но, как я ни старался, мне не удавалось её настигнуть. Она словно играла со мной, постоянно удерживая отрыв в два метра…

– Ты пробежал тысячу метров за сто семьдесят секунд. Не плохо для первого раза, – объявила Ласка, встретив меня на финише. Она даже не запыхалась. – Передохни пару минор и готовься к стометровке.

– А что ты собиралась мне подарить? – спросил я, часто дыша.

– Ты ведь не догнал, и это пока – секрет. Но у тебя есть шанс на следующей дистанции, – подзадорила меня Роза…

Я, как деловой, принял стойку низкого старта. Она же просто встала перед чертой на соседнюю дорожку и подняла вверх откуда-то появившийся в её руке стартовый пистолет с секундомерным дисплеем.

– На старт, внимание, марш! – скомандовала наставница и, после громкого хлопка стартера, дав мне фору метра три, сама помчалась к финишу.

По окончании забега беспристрастный дисплей констатировал, что моё время составило десять секунд с половиной, а её – четыре.

– Роза! Что-то тут не чисто, – засомневался я, успокаивая дыхание. – Сотку – за четыре секунды?! Невозможно так быстро бегать без дополнительных средств. А что у меня получается? Километр пробежал, на десять секунд опережая собственный рекорд, да и стометровку я никогда быстрее одиннадцати не бегал – студентом. Откуда взялись такие массовые рекорды? Может быть, на Илоне секунда немного длиньше, чем Земная?

– Нет-нет, такая же самая. Ник, разговор сейчас не обо мне. Разумеется, я всегда применяла и буду применять свой арсенал, – ответила она. – Что касается тебя, то твоим рекордам есть простое объяснение. Медсеть, к которой тебя подключили с самого начала и которая реанимировала тебя, продолжает своё дело. «Лекарь» устранил незначительные отклонения в твоей ДНК, доведя её до совершенства, и теперь он цикл за циклом совершенствует твой организм. В конечном итоге он доведет его до твоего генетического идеала. В данный момент ты уже превзошел себя самого, когда был в расцвете сил в молодые годы.

– Какой чудесный лекарь! Мне надо благодарить судьбу, что я попал именно к нему на прием. А что он вообще умеет делать? – произнес я, когда мы присели немного отдохнуть на грави-лавочку.

– Медицинская Сеть, именуемая «Лекарем», бесперебойно и неустанно ухаживает за здоровьем своих пациентов, подключенных к ней пожизненно. «Лекарь» контролирует работу органов и систем организма, устраняет нарушения в обмене веществ, поддерживает баланс в соотношении микрофлоры, полезных элементов, витаминов, белков, жиров, углеводов, при необходимости ограничивая одно и восполняя другое; следит за удержанием веса в заданной норме и тренирует иммунитет; формирует гиперсон с быстрым качественным отдыхом и поставкой сновидений на заказ. «Лекарь» отвечает за регенерацию тканей и конечностей: оторванную ногу он полностью восстанавливает за пятьдесят циклов, а выбитый глаз – за три. Заботясь о гигиене, постоянно удаляет в Сток с тела пот и всевозможную грязь, очищает полости и отверстия – от микробов, выделений, в общем, от всего лишнего. Медсеть защищает девушек от нежелательной беременности при генетических несоответствиях пары; осуществляет коррекцию ДНК в случаях отклонений – как эмбриональных, в период созревания, так и при мутациях, связанных с перемещениями во времени.

– Вы можете перемещаться во времени?! – изумиленно воскликнул я.

– Да. Но к этой теме мы вернемся позже, когда я познакомлю тебя с теорией виртуазности.

– Роза, а зачем нужны эти занятия, уроки, тренировки? Полагаю, это же всё не просто так, с бухты-барахты, должна быть какая-то цель. Скажи, к чему меня готовят?

– Ты – основное звено очень важного эксперимента, но о твоём предназначении я смогу тебе поведать циклов через десять. Всё зависит от того, как ты себя покажешь, – произнесла она и, улыбнувшись, приказала: – Раздевайся! Полностью!

«Если женщина требует такового от мужчины, то надобно исполнять её прихоть», – поразмыслил я и безропотно повиновался.

Ласка внимательно рассмотрела меня со всех сторон, затем открыла объемный экран, на котором высветились мои кости, сухожилия и мышцы, словно с меня содрали кожу, и сообщила с ноткой восхищения в голосе:

– У тебя от природы атлетическое сложение, пропорциональная фигура и могучая мышечная масса. Но мы немного подработаем твоё тело и сделаем его – божественно красивым! – Она принялась формировать мою объемную голограмму, приговаривая: – Здесь добавим рельеф, здесь чуть сдвинем в сторонку, икры только приподнимем снизу, а вот тут, тут и тут нарастим… О! Великолепно! Ну-ка, полюбуйся. Нравится?

– Да-а. Впечатляет, – удовлетворенно протянул я. – Роза, а ты, что, можешь нарастить мышцы до любой величины?

– Могу. Но кому это нужно? Во всём должна быть мера и гармония. Вот у тебя сейчас бицепс с трицепсом сорок девять сантиметров в обхвате; сдуру можно и метр нарастить, но мы сделаем шестьдесят пять… Теперь мы твою телограмму передаем в Медсеть в качестве задания, и через пять-шесть циклов ты станешь таким, как я слепила.

Наставница взмахнула рукой, и меня всего покрыла прозрачная голубоватая пленка.

– Не беспокойся, Ник: это – корректирующее поле. Оно формирует мускулатуру с сухожилиями и способствует разработке подвижности суставов. А разрабатывать их надо, чтобы в последствии тебя не травмировали собственные внутренние опции. Мы будем надевать на тебя это поле на всех тренировках. Теперь садись на тренажер и крути педали…

И я крутил педали, подтягивался на турнике, отжимался от пола с пятипудовой гирей на спине, приседал со штангой, садился на шпагат; и вообще, повторял всё за виртуальным инструктором с экрана. А рядом, то же самое добросовестно и ретиво, проделывала Ласка. При выполнении упражнений я чувствовал, как моё тело толчками сжимала голубая пленка и из неё в меня втекала энергия теплыми потоками.

По окончании занятий, я в своей раздевалке крикнул: «Люсик! Буду минор через десять». Ополоснулся под душем, оделся и, назвав в транслифте свою фамилию, вмиг перенесся домой.

2

В вестибюле я приостановился и прислушался. С Люсиной половины чуть слышно звучала красивая неземная музыка. «Слава богу, что не агуцианская», – подумалось мне.

Шторы были раздвинуты, и сквозь стеклянную стену было видно, что к лоджии примыкает обнесенная балюстрадой круглая площадка, метров восемь в поперечнике. На ней виднелся плафон, в виде шляпы: прозрачная трехметровая полусфера с блестящим плоским ободом. «Какой-то светильник. Маяк, что ли? Ага, а меня, наверное, натаскивают на должность смотрителя маяка, – подумал я и ухмыльнулся: – Буду маячить азбукой Морзе несущимся сквозь туманности звездолётам».

– Фомич! Ты уже дома? – раздался сзади радостный восглас Люси.

– Что это за фонарь? – спросил я вместо ответа.

– Это не фонарь, а летательный аппарат – твой собственный гравилёт, – отозвалась служанка. – Ты умеешь управлять ими?

– Нет. Даже не знаю, с какой стороны в них садятся.

– Тогда, пока ты не прошел вождение, лучше в него и не садись; может произойти непоправимое, – предостерегла она. – По «Этикету», то есть, закону для андроидов, если с тобой дома что-нибудь случится, то меня аннигилируют. И правильно сделают, потому что я сама себе этого не прощу. Поэтому айда кушать, от греха подальше. В столовой уже всё накрыто. Я такую вкусную селедочку приготовила!

На стол Люси поставила обещанную маринованную сельдь (в томатном соусе и с лучком), жаркое с тушеными овощами, какао с ватрушками, а на десерт – какие-то рубиновые плоды, размером с ягоды крыжовника.

За ужином я её спросил:

– Почему тебя назвали каким-то нехарактерным для россиян именем – Люси?

– Нам всем при сходе с конвейера дают такие имена, чтобы отличать андроидов от людей. Женщин-андроидок обычно называют Барби, Лилу, Ариэль, Эллис, Кэрри, а мужчин – Микки, Пьеро, Дуду или Адриано.

– А такими именами – как Му-Му, Пи-пи, Буратино или Кобелино – не зовут? – пошутил я.

– Так тоже зовут, – ответила она на полном серьёзе. – Кроме Кобелино; этого имени в каталоге нет.

– Чем занимаются андроиды, вообще? – полюбопытствовал я.

– Кто-то выполняет функции гувернера, сиделки аль прислуги, как я; кто-то убирает мусор, неудаляемый Тотальной Системой Очистки, кто-то работает на опытных научных предприятиях. Но чаще всего андроиды играют роль домашних любимцев, вроде кошек или собачек, – рассказывала Люси, с умилением наблюдая за моей трапезой.

– Люсик, овощное рагу очень вкусное, – похвалил я, – правда, никак не могу разобрать, из чего ты его сделала.

– О! Эти овощи растут на планете Бурунтах. Фиолетовые кусочки, которые мягкие и сочные – это фигли; голубые кубики, те, что похрустывают, это – мигли.

– Как же я их сразу-то не признал? Сижу, ломаю голову, понимаешь ли, а это, оказывается, фигли-мигли с Бурунтаха, – сыронизировал я.

Люси рассмеялась; потом показала на рубиновые плоды:

– Фомич, попробуй. Это глюшни с планеты Цыц. Они тебе понравятся.

Я закинул одну ягоду в рот и не успел раскусить её, как она сама с громким хлопком взорвалась внутри, обдав всю полость рта ароматным соком, превосходящим по вкусу малину, персик и виноград, вместе взятые. Служанка тоже положила себе в рот две глюшинки, те звонко сдуплетили, и она со смехом продемонстрировала мне свой бордовый язык; только мне было непонятно: он у неё такой от нектара, или от природы.

– Забавно! – на всякий случай сказал я и поинтересовался: – Как же ты ухитрилась раздобыть эти фееричные ягоды?

– По сети материального обеспечения, – ответила она. – На Илоне еда чрезвычайно разнообразная; многие продукты питания позаимствованы у других цивилизаций Галактики. Ваша Земная снедь, по сравнению с нашей, кажется просто убогой – это следует из археологических отчетов. Мне подобает приучать тебя к нашему многообразию, но постепенно, чтобы ты мог освоиться.

– Ты имеешь в виду возможные проблемы с пищеварением? Что, там присутствуют непривычные для меня отравляющие вещества? – забеспокоился я, с опаской глянув на рубиновые глюшни. – Это будет совсем некстати. И вместо занятий в Филиале подготовки, я просижу с диареей на грави-унитазе все шестьдесят циклов под звуки фигли-мигли с Бурунтаха!

– Нет-нет! Это исключено! Во-первых, твой «Лекарь» аннулирует в Сток любые вредные и ядовитые компоненты; во-вторых, твой повседневный защитный экран, оберегающий от отравлений, ожогов, радиации, различных механических воздействий и проникновений, не допустит этого. Я имела в виду, освоиться морально: привыкнуть к виду незнакомой пищи, к новым вкусовым ощущениям.

– Это другое дело. К хорошему новшеству во все времена привыкается быстро, а к новому скверному порою вообще невозможно привыкнуть, – изрёк я. – Мне на Илоне созданы такие великолепные условия, что я с ними уже заранее свыкся. Выделили шикарную квартиру, именную раздевалку, обеспечили личным транспортом, приставили заботливую прислугу и очаровательную инструкторшу, да ещё и заморскими яствами потчуют. Только не понятно, чем вызвано такое повышенное внимание к моей скромной персоне? Тут кроется какая-то тайна. Люсик, ты не знаешь, за кого меня принимают?

– За Николая Скакунова, жителя с погибшей Земли, – проговорила она с недоумением.

– Это ясно. Чего они от меня хотят? Для чего я им понадобился? Вот в чём вопрос.

– Фомич, я не знаю; эта тема закрыта грифом секретности, у меня нет доступа к ней. Спроси у Ласки, она должна знать, – посоветовала Люси и подложила на мою тарелку очередную ватрушку.

– Знать-то она знает, да не говорит, – уныло произнес я; мне вдруг вспомнился упруго выпирающий бюст моей учительницы. – Наставница у меня молоденькая, шустрая; бегает – как реактивная. Сколько ей? Лет двадцать пять-то хоть есть?

Прислуга расхохоталась:

– Да ей – триста тридцать лет!

– Скока-скока?! – удивился я и чуть не подавился.

– Триста тридцать. Но по Илоновским меркам, она считается молодой. Человек здесь живет минимум тысячу лет, оставаясь таким же цветущим до последних дней.

– Тысяча лет молодости?! Серьезно, что ли? – не поверил я.

– Конечно, серьезно. Вот те крест.

– Что же потом с ним происходит? – спросил я.

– За три дня старится и умирает, – сделав театрально-скорбное лицо, ответила моя домохозяйка.

– Да-а. Ваша Медсеть воистину творит чудеса… Что ж, – сказал я, доев шестую ватрушку и запив её четвертой чашкой какао, – спасибо тебе, Люсик, за славный ужин и за интересную беседу. Ты отдыхай, а мне надо ещё немного поработать.

Проходя мимо, я поцеловал её в лиловую щеку и, обернувшись уже на выходе из столовой, заметил, что Люси густо позеленела от смущения. Это она так краснела.

3

В своём кабинете, усевшись в уютное грави-кресло, я вывел на монитор архив Информсети и принялся внимательно изучать его содержание. В него входили разделы: справочник, энциклопедия, каталог, глобарус, технология, история, наука, литература, искусство. Я развернул последний раздел. В нём были размещены – живопись, скульптура, кино, театр, народное творчество, музыка.

«О! Надо музычку поставить – веселее будет», – решил я и метнул стрелку в значок с балалайкой.

Здесь были собраны все музыкальные произведения с восьмидесяти шести цивилизованных планет Галактики. Помня о впечатлениях Розы, я не стал лезть в Агуц, а сразу раскрыл в заголовке цивилизацию Эльф и ткнул пальцем в полонез «Родина», подвернувшийся под руку – из нескольких миллионов названий. Заиграла музыка, сочно, объемно, торжественно. В первую минуту я пытался определить, какие инструменты входят в оркестр, но не смог. Одно было ясно, что все они гармонично сочетаются и звук каждого из них идеально сбалансирован. Вскоре мелодия поглотила меня целиком, и я, как зачарованный, слушал эту райскую музыку – со стремительно нарастающим трепетом в душе, вошедшей в резонанс с мотивом. С каждым аккордом всё неистовее разгорались во мне разбушевавшиеся эмоции; и вдруг их поток, сорвавшись в лавину, захлестнул моё сердце приступом ностальгии. Вспомнился репортаж о погрузке моего остекленевшего трупа; яркой вспышкой полыхнула в памяти жуткая картина погибшей Земли – Родины моей. К горлу подкатил ком, душа наполнилась щемящим чувством скорбного отчаянья, чувством давно забытой детской жалости к самому себе, и… всё это хлынуло через край. Я ощутил, как по моим щекам потекли горячие слезы – горючие слезы.

Когда полонез закончился, я подумал, вытирая лицо: «Вот так повеселился! А Роза-то не обманула: такая музыка и гранитный утёс заставит прослезиться. Ну всё, довольно нюни распускать! Такими темпами домашнее задание до утра не выполню». Под ностальгическим впечатлением захотелось послушать что-нибудь Земное, и я поставил на воспроизведение концерт Высоцкого. Владимир Семенович запел веселую песенку про аборигенов, съевших Кука без соли и без лука, а я продолжил знакомство с материалами архива.

В разделе «Справочник», что было вполне логично, находились всевозможные тематические справочники: технические, медицинские, навигационные, полевые, астрономические и гастрономические. Я заглянул в кулинарию. Здесь в алфавитном порядке были расставлены названия блюд (одних только соусов в нём было более ста миллионов наименований). Наряду с привычными антрекотами и борщами, варениками и зразами, котлетами да пельменями, сплошь и рядом попадались названия инопланетных блюд: авглаз, гопсарь, зюзя, какуля, крень, сляка, элимор и так далее, и в том же духе. Я из любопытства открыл «сляку», чтобы выяснить, какие продукты в неё входят, дабы хоть примерно представить её вкус. В рецепте было написано:

Нашинковать 200 граммов очищенных спелых варгулек, мелко натереть одну курбу и три-четыре барабульки тикуньи, нарезать тонкими кольцами большой корень гатина и обвалять в приправе «хухры-мухры». Разогреть кубик топленого шваня на сковороде, сложить в неё подготовленные ингредиенты и, помешивая, тушить пятнадцать минор на медленном огне. В конце жарки добавить щепотку хлористого натрия, положить лист лайфа, чайную ложку синего молотого пицука и залить тремя мерками соуса чуфырь. Подать с отварным шмунделем или маринованным фингаллом.

Мне даже смешно стало, потому как из всех указанных компонентов мне была известна только повареная соль (NaCl), и по ней, одной, понять вкус блюда не представлялось возможным.

Энциклопедия размещалась в 106 238 549-ти томах. Причем она представлялась в двух вариантах: одна была общая, другая – с привязкой к конкретной цивилизации. Я обратил внимание, что последняя корректировка была проведена двести девяностым числом, и на этом основании сделал вывод, что энциклопедия пополнялась ежедневно.

В разделе «Глобарус» находились объемные макеты более октиллиона галактик, звездных скоплений и туманностей. Среди них были и хорошо мне известные – Крабовидная, Конская голова, Андромеда, Центавр А, Магеллановы облака. Я прежде видел их на фотографиях, но только с одной стороны. Теперь у меня появилась возможность рассмотреть их в разных ракурсах, что я и сделал. После этого вынес на второй экран глобарус Вселенной; покрутил, повертел его так и этак, поиграл масштабом, без труда нашел на нём знакомые космические образования, в том числе и нашу Галактику «Млечный Путь», и увеличил её во весь объем экрана. На ней были обозначены планеты с разумной жизнью; я таких насчитал восемьдесят шесть. На самом краю разместилась Илона – на сто второй орбите звездного гиганта Церралона; совсем рядом с ним располагалась планета со смешным названием Шлёпс, а на противоположной стороне макета – Туран, о котором я днём уже слышал. На соседней от него спирали черным крестиком была помечена точка пространства с надписью: «Земля. Бывшая третья планета погибшего Солнца. Низшая цивилизация».

Далее шли разные каталоги изделий, материалов, тканей, транспортных средств, инструкций и программ – установочных, системных и игровых – с уймой собственных подкаталогов. В секторе установочных программ были размещены перечни с названиями блоков: сеть, адаптер, преобразователь, опция и автономная функционально-энергетическая система. Я зашел в каталог опций. Здесь приводилось огромное количество наименований, среди которых были различные инструменты, например: пила, топор, нож, фреза, сверло, шило, склеиватель, напильник, шлифователь, пассатижи, кусачки, ножницы; фигурировали технические средства, типа: экскаватор, бульдозер, кран-подъемник, транспортер; были включены предметы обихода: луч-указка, микрофонарик, прожектор, бинокль, микроскоп, радар; значились свойства: цвет, свет, жар, мороз, пламя, плазма. Я открыл специальные опции. Чего тут только не было! Голосовой имитатор, хор и гигафон; зоркий глаз, чуткое ухо и острый нюх; профессия и полиглот; тамада и конферансье; сеть и кокон; защита, невидимка, полёт, стрельба. Последняя, в свою очередь, раскрывалась в наименования: стрела, пуля, огнемет, лазер, ядро, снаряд, молния и каюк-аннигилятор. В каталоге опций-эффектов попадались и вовсе несуразные названия, к примеру: подзатыльник-склероз, плевок-обморок, щелчок-энурез, взгляд-опорожнитель, клич-паралич.

Я подумал: «Пока не совсем ясно, что всё это значит, но моя цель на сегодня – разобраться в структуре. С этим у меня покуда проблем нет».

Концерт Высоцкого продолжался в идеальном звучании. В это время гениальный поэт, актер и бард исполнял свою знаменитую песню:

Нет алых роз и траурных лент,

и не похож на монумент

Тот камень, что покой тебе подарил.

Как вечным огнем, сверкает днём

вершина изумрудным льдом,

Которую ты так и не покорил.

Это была моя самая любимая песня из его репертуара. «Интересно было бы узнать, какие вершины предстоит покорить мне?» – мелькнула мысль.

Удовлетворенный проделанным трудом по проработке архива, я решил на сегодня закончить и позвонить наставнице.

– Визор пассивный! Роза Ласка АУ, – назвал я вид связи и её позывной. Она почему-то не отвечала, и я повторно крикнул, коснувшись щеки ребром ладони: – Роза! А-у-у!

– Ник, я на связи! Подловил ты меня в самый неподходящий момент, – отозвалась она запыхавшимся голосом, но визор в обоюдный режим не перевела.

– Извини, если оторвал, но я звоню согласно плану домашнего задания. Архив я в общих чертах просмотрел, и он мне понравился, – доложил я.

«Чем это она занималась, что так запыхалась? После километровой пробежки она так не дышала. И связь не переключила. Значит, она не в форме, то бишь, нагишом. Вероятно, занималась сексом, – прикинул я в уме и вдогонку подумал: – Заодно, в качестве эксперимента, проверю: передаются ли ей по визору мои мысли».

– За один вечер ты, конечно, архив не осилишь… А за проявленную инициативу с экспериментом – хвалю, – произнесла Роза и добавила с ноткой обиды в голосе: – Только почему ты так плохо обо мне думаешь? Да, я действительно не в форме. Да, я вообще раздетая! Но мне так удобнее делать натуральную физзарядку. Не веришь? На – смотри!

Всего на миг появилось её изображение и пропало. Но за секунду до этого я успел мысленно скомандовать: «Камера! Панорамная съемка. Пуск!» Затем отмотал запись назад и на этом коротком миге зафиксировал кадр. Теперь у меня появилась возможность без спешки хорошенько разглядеть свою наставницу. На чёткой голограмме голая Ласка в полный рост возлежала на штанговом массажном тренажере. У неё была идеальная фигура, пышные круглые груди с потрясающими шоколадными сосками и черный кучерявый клинышек на лобке.

– А голограмму зачем сделал? – смеясь, спросила Роза и показала кулак.

Её изображение больше не исчезало. Но женщина уже не была нагой, как несколько секунд назад: она успела одеться в сиреневое платье с кружевным воротником, обуться в туфли на шпильках и сделать шикарную прическу. Вид её был настолько реален, что мне показалось, будто она по-настоящему пришла ко мне в гости. Я невольно взял наставницу за руку, однако моя рука прошла сквозь пустоту, и это меня изрядно огорчило.

– Ты же сама приказала: «На – смотри!» Вот я и смотрю – внимательно и без суеты, – ответил я на её вопрос, прикинувшись дурачком. А про себя, ей в пику, подумал: «Ты меня сегодня голым видела, а я тебя – нет. А теперь ничья: один – один».

– Ладно, ничья, – вновь рассмеялась она, но уже без кулака. – Впредь буду поосторожней с командами. А ты делаешь большие успехи! Я даже не ожидала. Рада, что мне достался такой смекалистый стажер. Споёмся!

И Ласка АУ отключила визор; это означало, что пора спать.

Я ожидал, что после напряженной тренировки, да ещё с непривычки, будут болеть все мышцы и суставы. Однако этого не случилось, скорее всего, благодаря голубому полю – спутнику «Лекаря». Хоть это было и к лучшему, тем не менее, я уснул, как убитый, на полюбившейся мне грави-кровати…