Читать книгу Гребень Дракона - Александр Юрьевич Фролов - Страница 2

Северная река, зажатая в угрюмые челюсти извилистого каньона, с грохотом преодолевая пороги и перекаты, бешено клокоча и вспениваясь на бурунах, стремительно несла свои лазурные воды к Восточно-Сибирскому морю. На одном из поворотов её русло вплотную подступало к подножию черного скалистого обрыва. В самом начале скалы, бесцеремонно вторгаясь под острым углом в бурный поток, лежала огромная каменная глыба, похожая на треугольную пирамиду. Далеко выдвинувшись массивным основанием в глубину и уткнувшись своей вершиной в отвесный берег, она намертво вросла в речное дно, и только её поколотое боковое ребро, в виде трезубой пилы, немного выступало из воды. Став преградой на пути реки, черный каменный трезубец отвоевал у стремнины крохотный клин тихой заводи.

С тех пор, как в эти края пришли люди, каждое лето на этом речном повороте какой-нибудь зазевавшийся рыбак или охотник непременно опрокидывался на своей моторной лодке, налетев ею на коварно притаившуюся в фарватере глыбу. Никому из тех горемык не удалось спастись. Фамилии людей, трагически погибших на Черном Повороте, как его окрестили в ближайшем поселке, были начертаны белой краской на черной скале их родственниками, или друзьями. Белым – по чёрному… Обретя статус своеобразного мемориала скорби, базальтовый берег тридцатиметровой изогнутой стеной возвышался над рекой; на самой верхотуре он был увенчан крутым мшистым склоном, который выходил на обширное холмистое плато, поросшее лиственничным молодняком да карликовой березкой.

В Заполярье холода наступают рано. Уже в сентябре покрылись льдом озера, болота, речные плёсы и затоны. Замерзла и заводь между «мемориалом» и трезубой глыбой. Но река всё ещё продолжала упорную борьбу. Течение с хрустом и скрежетом тащило льдины, спрессованные снежные комья и шугу. Перекаты, то забивало торосами, и тогда прибывающая вода разливалась наледями, то заторы размывало возросшим давлением, и вода уходила. Её уровень многократно менялся, каждый раз порождая на поверхности новый слой льда.

В конце декабря уставшая река, измученная ожесточенными атаками лютого мороза, начала сдаваться. В последний раз, когда верхний перекат окончательно перемерз, она, чудом отыскав слабое звено в ледяной баррикаде на нижнем рубеже Черного Поворота, собрав остатки сил, поднатужилась и сдвинула груду торосов вместе с донным галечником; облегченно «выдохнув» густыми клубами белого пара, она хлынула в образовавшуюся брешь. С уходом наледной воды все слои на открытых площадях осели на самый первый – осенний лёд, и только в заводи черного камня сохранилось причудливое сооружение в два метра высотой: множество ледяных слоёв, чередующихся с воздушными пустóтами и накрепко примёрзших своими краями, с одной стороны – к вертикальному берегу, а с другой – к зубастой каменной пирамиде. И это всё, не считая унылых торосов, что удалось создать реке за три месяца отчаянной борьбы со стужей. Стоило ли ей так долго мучаться ради этого? Но река не давала никаких ответов. Закованная в жесткий ледяной панцирь и укутанная в колючий снежный плед, она уснула с надеждой на весеннее пробуждение.