Читать книгу Андриэнна - Алина Науменко - Страница 13

Жена и мать

Глогстер вернулся в комнату, когда Андриэнна уже спала. Зажег свечу, осторожно подошел к ней и сел рядом на кровать.

Андриэнна спала, удивительно беззащитная, слабая. Зеленая коса лежала на подушке, мягко мерцая в свете сальной свечи, точно водоросли на морском дне. Бледное лицо казалось сотканным из тумана, готовое растаять на рассвете. Глогстер опустился на колени перед кроватью, чтобы лучше всмотреться в любимое лицо. Такой он видел ее и тогда, после первых опытов превращения в птицу. И теперь..Даже не верилось, что она уже замужняя женщина, родившая двоих детей! Он сделал легкое движение рукой, заставив свечу повиснуть в воздухе, точно на невидимой нити. А сам наклонился к руке любимой и коснулся губами ее пальцев, похожих на лепестки белого цветка. Ее ресницы дрогнули, но она не проснулась. Интересно, какие сны роились сейчас в ее голове? Счастливые или не очень? И был ли там он?

Глогстер осторожно погладил ее волосы. Он скоро уедет, а она останется окруженная врагами! Он будет противостоять четвероногим волкам, а она – двуногим. Волчицам в личинах благородных дам. Но по свирепости и жестокости эти волчицы превзойдут своих серых сестер многократно! И как она будет бороться с ними, не имея иного оружия, кроме языка? Она – такая хрупкая и беззащитная, будет окружена недругами, которые могут раздавить ее, как зерно между каменными жерновами!

Черные ресницы дрогнули, веки поднялись, точно полог шатра, доверительно открывавший миру хранилище сокровищ. Глогстер улыбнулся. Вспомнил, как она смеялась, когда он говорил ей, что она делает миру драгоценнейший подарок всякий раз, когда открывает глаза, освещая таким образом все вокруг. Но для него это была не просто лесть. Порой он думал, что Андриэнна могла бы в этом мире ничего не делать. Вполне достаточно того, что она живет и освещает собою все вокруг, как солнце. Но она так не считала.

Андриэнна сонно улыбнулась.

– Глогстер? Все в порядке? Зачем король тебя вызывал?

Ее супруг снова сел рядом с ней.

– Да так, по делу. О магии де Моле ничего не рассказал. Мне даже стало совестно перед ним – я забыл, что сэр де Моле рыцарь! И рыцарь в лучшем смысле этого слова! Мы можем полагаться на его честь.

Красавица с облегчением вздохнула.

– Хорошо. А что с нашим отъездом?

Глогстер помолчал.

– Боюсь, теперь я буду вынужден просить тебя набраться терпения с Лаурой де Шатильон и прочими мегерами. Король просил нас задержаться в замке.

Андриэнна была удивлена.

– Король? И для чего же, если не секрет?

– Волки, – признался Глогстер. – Король просил меня помочь поймать эту стаю.

Андриэнна вздрогнула.

– А другие рыцари без тебя не справятся?

Глогстер снял сапоги и отставил их в угол.

– Возможно. Но, согласись, как я могу уехать, оставив своих друзей рисковать жизнью? Я буду греться у камина в безопасности, пока они будут сражаться?

Красавица внимательно всмотрелась в его лицо. Даже в полумраке она ощущала блеск в его глазах. Мальчишеская жажда проявить себя, здесь именуемая рыцарской доблестью. Избегать опасности в их глазах – позор, так что отговорить его будет невозможно.

Глогстер сжал ее руку.

– Я могу оставить тебя? Ты справишься?

Его жена решительно кивнула. Сдаваться она не собиралась.

– Не беспокойся. Ты знаешь, я все могу выдержать, если знаю, зачем.

Глогстер улыбнулся. В этой улыбке было и понимание, и уважение, и сочувствие. Он протянул руку, и прислонил ее к себе.

– Мой ангел! Мое сокровище!

Она ощутила на своей шее его горячий поцелуй. Ее руки обвили его шею.

– Только пообещай, что ты благополучно вернешься! Что, в крайнем случае, используешь магию.

Глогстер кивнул. Поцелуй перешел на ее губы. Он опустил ее на подушку.

Через некоторое время супруги де ля Фер уже благополучно спали.

Проснулась Андриэнна от плача в детской. Она осторожно вылезла из постели и проскочила туда.

Роксана тихо плакала во сне, вертясь рядом с братом и сестрой. Андриэнна осторожно взяла ее на руки.

– Тише, тише, моя маленькая.

Очутившись на руках у матери, Роксана открыла глаза.

– Все хорошо. Тебе приснился дурной сон?

Девочка уткнулась в грудь той, кого звала матерью. Маленькое тельце дрожало. Сердце Андриэнны невольно сжалось. Она села вместе с приемной дочерью на кровать, укачивая ее, как совсем крошку. Нора и Шарль, к счастью, не проснулись.

Понемногу девочка начала успокаиваться. В детскую вошел Глогстер.

– Что случилось?

– Роксане приснился страшный сон.

Андриэнна погладила ее по волосам. Сейчас она была матерью. Личные переживания отступили, остались только жалость к этой маленькой девочке и желание ей помочь.

– Мне приснилось, будто я с отцом через лес ехала, – решила поделиться малышка. – Только я не помнила, что он мой отец. Там было холодно, страшно. Я сидела рядом с ним на лошади.

На лице Глогстера отразилось удивление. Супруги де ля Фер переглянулись. «Она не может помнить об этом!» – одновременно пронеслось в их головах.

– И куда мы ехали? – ласково спросил он.

– Не знаю, – Роксана опасливо взглянула на отца и еще теснее прижалась к матери, чувствуя, что сказала что-то не то.

– Ладно, выброси все это из головы и ложись спать, – посоветовал Глогстер. Роксана резко помотала головой. Снова оставаться в темноте, наедине с непонятными страхами?

– Я с мамой хочу!

– Можно она будет спать с нами? – попросила Андриэнна. Глогстер нахмурился. Ему не хотелось, чтобы другое живое существо нарушало их с ней уединение, но жалость к ребенку пересилила. В конце-концов нужно признать, что Андриэнна принадлежит не только ему, но и детям. Он кивнул. Счастливая Роксана спрыгнула на пол и побежала в родительскую спальню.

– Интересно, как она может помнить, как ее привезли в наш замок? – тихо спросила Андриэнна. – Ей же всего три года было!

Глогстер пожал плечами. Этого он не знал. Они вернулись в спальню. Роксана уже прыгнула на их кровать, прижавшись к стене, завешанной ковром. Андриэнна с улыбкой легла рядом с ней.

Глогстер сел на кровать. Вспомнился разговор с маркизом де Летур, решивший судьбу малютки, потом поездка в замок маркиза, где малышка в то время жила с обожавшей ее няней. Жила до тех пор, пока взрослые не решили ее судьбу. Вспомнилось, как плакала девочка, когда ее отрывали от всего знакомого и привычного и везли неизвестно куда. А он тогда не придал значения чувствам неразумного ребенка. Это дитя ведь ничего не понимает, не знает, что он хочет ей как лучше! Нет, все-таки не получается видеть себя благодетелем, призревшим сироту. Хотя, в сущности, его совесть перед маркизом чиста – он привез маленькую сиротку в свой замок, кормит, одевает, наравне со своими детьми, не обижает.

Рыцарь лег рядом с ними. Двумя женщинами, вошедшими в его жизнь каждая своим путем. Слушая, как его супруга нашептывает их приемной дочери сказку о рыбках и древесных феях. Сердце невольно дрогнуло от нежности к Андриэнне. Нежности совсем иного рода, чем совсем недавно. Как к матери его детей. А она ведь не давала обещания воспитывать Роксану как родную! Так что могла бы особенно с ней и не возиться. Глогстер невольно сравнил ее со своей матерью. Мелисса де ля Фер по-своему любила своих детей, заботилась об их образовании. Но чтобы рассказывать сказки, целовать на ночь, брать в свою постель, когда им снились кошмары..Этого не было. Мелисса была женщиной достаточно сдержанной, скупой на проявления чувств, и он с детства привык не открывать свою душу ни перед кем. Если рыжему мальчишке-Глогстеру хотелось плакать, он убегал в лес, чтобы его слез никто не видел. Отец учил его, что мальчики плакать не должны, а мать, при виде слез своих детей, только морщилась. «Слезы – это слабость, а любая слабость недостойна потомков славного рыцарского рода, коими вы, мои дети, являетесь», – говорила она. И ее старшие дети – Анжелика, Глогстер, Шарль и Мишель быстро усвоили этот закон. А в Глогстере материнские наставления вызвали еще и презрение к слабости и беспомощности. Впрочем, никакое правило не обходится без исключений. Сначала таким исключением была его сестра – Мари-Клер, которую он любил и всячески старался оберегать. А после и Андриэнна, когда он видел ее спящей. Но в ее случае он знал, что за этой беспомощностью скрывается сила духа, ум, смелость и решительность.

Роксана вскоре уснула, счастливая и успокоенная, а вскоре уснули и те, кого она считала родителями, и в комнатах воцарился покой.