Читать книгу ОК - Андрей Швайкин - Страница 11

Василия мучила совесть, хотя это понятие, как ни странно, отсутствовало в кодексе. Ангел и тот не пристыдил. Халява оказалась настолько не многоходовой, неприкрытой, как задница в стрингах, что Чечкину стало гадко. Последние трусы с малолетки стянул. Пожалел при этом себя. Наивысший пилотаж! Вспомнился Толя Клюев – начальник целого корпоративного управления, душа-парень, но и засранец редкостный. Врывался в кабинет с размахом спецназа, выворачивая ручку и петли. Дым высасывало в коридор, точно помпой. Едва привык. «Не, ничё не стряслось». И весь стихийный интерес (общественного уполномоченного по этике ко всему прочему) – «помочиться» на вышестоящих и покурить втихушку там, где этика не работала. У Василия же, исподтишка нарушавшего им же внедрённые табу, сухая «жилетка» всегда была наготове, как и освежитель воздуха.

– Ну всё, капец мотивации! – грустно заявил Клюев в тот раз. – Угощусь, ага? – и потянулся, тварь, прекрасно видя последнюю сигарету.

Лингвистический садизм: угощают по доброй воле – угощаются самовольно. Есть же закон, в конце концов: последнюю и вражина не забирает. А Клюев брал. Вежливо. И как он умудрялся столько лет охаживать акционеров?

– ОК. У кого мотивация кончилась?

– У меня.

– Увольняешься наконец? – искренне обрадовался Чечкин, ещё не зная, что для рокового хот-дога уже забили свинью.

– Увольняют… Хочешь, коробку «Мальборо» верну? За все пять лет.

Разумеется, ценную сволочь никто увольнять не собирался, как и сигареты с пачки не доросли до коробки. Но первейший принцип халявы – сострадание – Клюев освоил блестяще. В корпоративных интригах ему не было равных. Миноритарии убиенно взирали на кукиш, ведь, несмотря на «динамику роста», компания «попала в архидефолт из-за…» (санкций, инфляции, иноземного вмешательства). «Правление предлагает направить прибыль на…» (собственное развитие, корпоратив, освоение колец Сатурна). Разумеется, роптали, голосовали против, зато без пара: «Хуже бы не придумали». Когда старички получали акции, ни рынка, ни заумных терминов не существовало, а страна катилась в ад солидарно с ними. Привыкли жалеть. Не себя. И эта кроткая жалость давала фору «их олигарху» и кучерявые бонусы «их менеджерам». Впрочем, Чечкин не лучше Клюева. В межкорпоративных войнах он применял ту же тактику: сострадание, что троянский конь, раздевало конкурентов поэффективнее налоговой и арбитража. Стоило протянуть руку и сказать заветные слова «мы вместе…» (сделаем, поднимем с колен, колонизируем Марс…).

– Не хочу коробку. Контейнер вернёшь… Как думаешь, Клюев, в интернете есть мотивация?

– Это-то тут при чём?

– В интернете ни морали, ни кодекса, и совесть – за лайками, потому бизнес там процветает, а у нас загибается. Всем работу искать пора. Не слышал, что ли?

– Как это? – опешил Клюев (после неделю не приходил).

– Забей! Мы тоже процветаем. Просто у нас ресурс ограничен.

«Хорошо, что Клюева нет, тот бы и чокера на девочке не оставил». Совесть злобно врезалась в ягодицы: «И в чём ты, в сущности, лучше сущности Клюева? Тот же гадёныш, разве что в стрингах и сигаретами не побирался…» Чечкин гневно топнул ногой по луже, обдав дохлые крылышки реагентами. Всё! Довольно унылого Питера!

Гоби нарисовалась сама собой. В том том свете она всегда лезла в голову, вытесняя паршивые мысли. Явилась на выручку и здесь. ОК! Допустимо. Василий никогда не видел азиатской пустыни. При жизни он избрал её этаким потаённым кладбищем (ну, коучеры, да). Хоронил в Гоби всё, что теряло смысл: зарвавшихся контрагентов, заваленные проекты, отработанные счета откатов, использованные для «слива» источники и даже любовниц. Единственное, что никак не удавалось закопать, – тёщу, пусть и бывшую. Она стабильно воскресала в пятницу на исходе месяца и требовала кэш за квартиру. Очень неудачно развёлся.