Читать книгу Узором по крови - Анна Светлова - Страница 2

1184 год. Крепость Чёрный Яр

Стрела с глухим стуком вошла в мишень, чуть левее центра.

– Промах, – зло прошептала я, стиснув лук. Если бы это был половец, я бы уже была мертва. А мне нельзя умирать – я ещё не отомстила за смерть матушки.

– Забава! – окликнул меня Ратибор, седой воевода из отцовской дружины. – Не отвлекайся. У тебя ещё три выстрела.

Я кивнула, доставая новую стрелу из берестяного колчана. Утреннее солнце золотило стены Чёрного Яра, нашей крепости, что стояла на самом краю русской земли. За её дубовыми стенами начиналось Дикое Поле с бескрайним морем ковыля, где кочевали наши извечные враги.

Я натянула тетиву, чувствуя, как напрягаются мышцы. В тринадцать лет после недели голодовки и уговоров мне удалось вырвать у отца разрешение учиться стрелять из лука.

«Я должна владеть оружием, чтобы встретить врага достойным отпором», – настаивала я, пока батюшка не уступил и не назначил мне наставником воеводу Ратибора.

Выдохнула. Отпустила. Стрела пропела в воздухе и вонзилась точно в центр.

– Вот это выстрел! – Одобрительно хмыкнул старый воевода.

– Забава, опять ты со своим луком? – раздался звонкий девичий голос.

Я обернулась и увидела Милаву, дочь бывшего воеводы Родомира. Она шла через двор, держа в руках корзину с только что собранными травами. Русая коса блестела на солнце, а синее платье, расшитое красными узорами, делало её похожей на василёк среди маков.

– А ты опять в лес одна ходила? – Я улыбнулась подруге.

Милава поставила корзину и подошла ближе, с интересом разглядывая мишень.

– Матушка велела горца змеиного собрать, – она поморщила нос. – Говорит, скоро могут понадобиться целебные отвары.

Я заметила, как она украдкой бросила взгляд в сторону крепостных ворот, где несколько дружинников готовили коней. Среди них был и мой старший брат Всеслав, затягивающий подпругу на своём вороном жеребце.

– Ты бы лучше тоже научилась с луком обращаться, – шепнула я, легонько толкнув подругу локтем. – Вместо того чтобы глазами Всеслава поедать.

Милава вспыхнула, щёки её залил румянец.

– Я не… я просто… – Она запнулась и сердито посмотрела на меня. – Не всем же быть такими храбрыми, как ты!

Я заметила, как отец, хмурясь и скрестив руки на груди, наблюдает за нами. Высокий, широкоплечий, с проседью в тёмно-русой бороде и шрамом через левую щеку – память о сече с половцами. Суровый воин, мудрый правитель и… вдовец, воспитывающий отважного сына и упрямую дочь, которая никак не хочет вести себя как подобает дочери князя.

– Если бы матушка видела меня сейчас, – тихо сказала я, опуская лук.

Ратибор положил тяжёлую ладонь мне на плечо.

– Княгиня гордилась бы тобой, Забава. Ты стала сильной и смелой.

Я прикрыла глаза, и тяжёлые воспоминания на миг затуманили взор. Милава осторожно коснулась моей руки.

– Княгиня Любава была доброй и справедливой, – сказала она тихо. – Мне её тоже не хватает.

Я благодарно сжала пальцы подруги. Батюшка уважал покойного воеводу Родомира, отца Милавы.

После его трагической гибели Милава часто приходила ко мне на женскую половину княжеского терема. Несмотря на разницу в положении – она, дочь воеводы, и я, княжна – это никогда не становилось преградой для нашей искренней дружбы. Мы делили и светлые мгновения радости, и тяжкие минуты горя, став друг другу ближе родных сестёр.

– Забава, – Голос Ратибора вернул меня в настоящее. – Ты снова задумалась?

– Прости, – я выпрямилась, расправляя плечи.

Ветер принёс из кузни запах дыма. Где-то за стеной крепости заржал конь. Я вздрогнула, вспомнив сон, что приснился мне прошлой ночью: чёрные птицы кружили над крепостью, а степь горела алым пламенем.

– Третий выстрел за тобой, Забава, – напомнил Ратибор.

Милава отступила в сторону, давая мне пространство для стрельбы, но не ушла. Я заметила, как её взгляд снова метнулся к Всеславу, который теперь разговаривал с другими воинами. Мой брат был высок и статен, с русыми волосами до плеч и ясными серыми глазами. Многие девушки в крепости вздыхали по нему, но Милава любила его с детства – тихо и преданно, никогда не признаваясь в своих чувствах.

Я достала последнюю стрелу, погладила оперение. Матушка говорила, что у каждой девицы своя судьба – кому пряслице, кому колыбельные петь. А моя судьба, видно, с луком да мечом переплелась накрепко, как корни дуба с родной землёй.

– Сегодня дозорные видели дым на южном краю, – тихо сказал Ратибор, пока я прицеливалась. – Твой отец собирает дружину.

Я отпустила тетиву. Стрела пронзила центр мишени, расщепив предыдущую.

– Хватит на сегодня, – отрезал отец, подходя ближе. Его тяжёлые шаги взметнули пыль с утоптанной земли. – Скоро прибудут гонцы.

– Что-то случилось? – спросила я и подняла на него взгляд. Сердце сжималось от предчувствия.

Отец помедлил, поглаживая рукоять меча, висевшего у пояса. Солнце играло на серебряной отделке ножен.

– Ходят слухи, что князь Игорь Новгород-Северский собирает дружину для похода на половцев.

Сердце моё забилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Шесть лет я ждала этих слов. Шесть долгих лет каждый день тренировалась с луком, мечом и кинжалом, готовясь к мести. Каждую ночь засыпала с мыслью о том дне, когда смогу посмотреть в глаза убийце матери.

– Возьми меня с собой, если пойдёшь, – Слова вырвались прежде, чем я успела подумать. Во рту пересохло, словно я глотнула степной пыли.

Отец нахмурился, его густые брови сошлись на переносице, как два грозовых облака. Шрам на щеке побелел – верный признак гнева.

– Довольно! Ты княжна, а не дружинник! – Голос отца грохнул, как топор по плахе. Несколько голубей вспорхнули с крыши ближней башни.

Я сжала лук так, что тетива впилась в ладонь. Почувствовала, как кожа лопнула, но боли не ощутила – только ярость, застилавшую глаза. Капли крови упали на пыль, впитались в землю.

– Матушка была княгиней, – сказала я, глядя прямо в отцовские глаза. – Но это не спасло её от половецкого кинжала.

Я видела, как дрогнуло лицо отца, как боль на миг затуманила взгляд. Но он быстро совладал с собой.

– И всё равно ты останешься в крепости, – отрезал батюшка, положив тяжёлую ладонь на моё плечо. Пальцы, привыкшие к мечу, сжались с силой. – Я уже потерял твою мать. Тебя не хочу потерять.

Милава поклонилась князю, подхватила корзину с травами и умоляюще посмотрела на меня. Отец развернулся и зашагал к крепостным воротам. Кольчуга тихо позванивала при каждом его шаге. Я смотрела ему вслед. Ветер трепал мою косу, заплетённую с красной лентой. Такая же лента была на матушке в день её смерти.

Над крепостью пролетела стая воронов, их карканье эхом отразилось от стен. Дурная примета, говорят старики. Вороны чуют кровь прежде, чем она прольётся.