Читать книгу Узором по крови - Анна Светлова - Страница 5

– Нужно просить помощи у соседей, – предложил кто-то, и я узнала голос молодого боярина Твердислава. – У Мстислава, у Всеволода Большое Гнездо…

– Пока гонцы доберутся, пока князья соберут дружины… – Отец с такой силой ударил кулаком по столу, что зазвенели серебряные кубки и вздрогнули деревянные блюда с нетронутой едой. Я дёрнулась, словно удар пришёлся по мне. – Не минет три-четыре седмицы, как половецкая орда станет у наших ворот. Князь Игорь разбит наголову. Полки его растоптаны, как трава под конскими копытами, сам он пленён. Степняки опьянены победой и жаждут нашей крови.

Я прикусила губу, медный привкус растёкся по языку, смешиваясь с солью непрошеных слёз. Три-четыре седмицы! То есть к следующему новолунию орда Кончака обрушится на наши стены, как морская волна на песчаный берег. И князь Игорь, на которого мы надеялись, пленён! Господь, за что ты отвернулся от нас? Что мы сделали, чтобы заслужить такую судьбу? Я сжала в кулаке образок.

– Можно уйти, – тихо произнёс боярин Уветич, и голос его дрогнул, как тетива перед выстрелом. – Увести людей за реку, пока есть время. Спрятаться в лесах, в болотах, куда степняки побояться сунуться. Сохранить хотя бы жизни…

– И бросить землю отцов?! – Голос батюшки зазвенел от ярости. – Чтобы наши дома осквернили, церкви разорили, поля вытоптали, кости наших предков из могил выбросили?! Нет! – он ударил кулаком в грудь так, что загудела кольчуга, и звук этот отозвался во мне дрожью. – Чёрный Яр стоял здесь со времён языческих богов и будет стоять, пока жив хоть один из нас! Лучше лечь костьми, чем жить с позором труса! Лучше пасть в бою, чем дожить до дня, когда наши дети спросят нас: «Почему вы отдали нашу землю врагу?»

Я невольно улыбнулась сквозь слёзы, слыша эти слова, чувствуя, как гордость за отца смешивается с ледяным ужасом. Батюшка всегда был храбрым воином. Но даже бог не может остановить море стрел и тысячи клинков. Я прижала ладонь к груди, где под вышитой рубахой билось сердце, наполненное страхом и решимостью одновременно. Что-то нужно делать. Что-то, что не под силу ни отцу, ни его воинам.

– Быслав! Ты что молчишь? – спросил кто-то у старца, и голоса стихли, как шелест листвы перед бурей.

Я напряглась всем телом, вжимаясь в щель до боли, до саднящих ран на коленях. Дыхание замерло в груди, словно капля росы на паутине: тронешь и сорвётся. Старый Быслав с седой бородой до пояса, заплетённой в три косы, и глазами цвета грозового неба, редко говорил на советах, но, когда размыкал уста, даже птицы замолкали, прислушиваясь.

– Вороны кружат над Чёрным Яром, – медленно произнёс старец, постукивая посохом из чёрного дуба об пол. Его голос, казалось, шёл из-под земли. – Я молился святым. Они говорят разное… – он помолчал, и в этой паузе я слышала, как гулко колотится моё сердце о рёбра, словно кузнечный молот по наковальне. – Но одно ясно: кровь прольётся. Много крови. Земля напьётся ею досыта.

Холод пробежал по моей спине, словно ледяная змея. Я прикусила косу, чтобы не выдать себя стоном. Перед глазами встали картины: горящие избы, тела на частоколе, кровь, стекающая по ступеням церкви… Пресвятая Богородица, не оставь нас!

– Есть ли надежда? – спросил отец, и я услышала в его голосе то, чего никогда не слышала прежде – отчаяние. Тихо звякнул нательный крест на его груди. Пальцы батюшки невольно коснулись серебряной ладанки с мощами святого Георгия, защитника всех воинов православных.

– Надежда всегда есть, – ответил старец Быслав, и что-то в его голосе заставило меня вздрогнуть. Я почувствовала, как по телу пробежали мурашки, словно кто-то невидимый провёл ледяной ладонью по моей коже. – Но не в мечах и не в стенах. – Он помолчал, взгляд его потускневших глаз устремился куда-то вдаль. – Как бы мне ни претило это признавать, но нам придётся обратиться к той, что слышит шёпот предков в завывании ветра. К Маломире.

По гриднице пронёсся ропот. Я затаила дыхание, вцепившись пальцами в трещину стены так, что ногти согнулись. Маломира! Отшельница, живущая в самой чаще Мёртвого леса, куда даже самые смелые охотники не заходят. Место, где деревья шепчутся между собой, а болотные огни водят хороводы в безлунные ночи. Говорят, она разговаривает с духами умерших и может заглянуть в завтрашний день.

– Да она же ведьма! – выкрикнул кто-то из дальнего угла, и я узнала голос дядьки Святозара, который всегда первым бросал в огонь щепоть соли, чтобы отогнать бесов. – Нечистая! Говорят, она пьёт кровь младенцев и варит зелья из человечьих костей!

Желудок мой сжался в комок. Я слышала шепотки о Маломире с детства: страшные сказки, от которых стыла кровь в жилах. Но сейчас, когда смерть смотрела нам в глаза глазницами половецких черепов, даже самые жуткие предания казались меньшим злом.

– Молчи, пёс! – рявкнул отец так, что задрожали стены и закачались медные светильники на цепях. Я представила, как вздулись жилы на его шее. – Если бог отвернулся от нас, может, духи предков помогут. Я поеду к Маломире.

Сердце моё пропустило удар, а потом забилось с такой силой, что, казалось, вот-вот проломит грудную клетку. Тишина, повисшая после слов отца, была тяжелее каменных плит, которыми вымостили двор храма прошлой весной.

Отец! В Мёртвый лес! К ведьме, о которой даже говорить боятся после захода солнца! Никто из вернувшихся от неё не был прежним, а многие не возвращались вовсе.