Читать книгу Узором по крови - Анна Светлова - Страница 6

Ночь стояла тёмная, как медвежья шкура. Ни звёзд, ни месяца – словно сами небеса отвернулись от нас после разгрома князя Игоря. Я накинула на плечи суконный плащ, подбитый заячьим мехом, и затянула пояс с висящим на нём ножом в костяных ножнах. Руки дрожали, но не от холода – от страха и решимости.

– Забавушка, голубка, одумайся, – шептала нянька Пелагея, заламывая натруженные руки. Морщинистое лицо в свете лучины казалось вырезанным из старого дуба. – Не женское это дело – по лесам в темноте шагать. Да ещё за князем следом! Осерчает батюшка твой. Со свету сживёт и меня, и тебя.

– Не сживёт! – Я упрямо тряхнула головой, заплетая косу тугим жгутом. – Он один едет к Маломире. Один! После того как половцы разбили дружину князя Игоря, отец совсем извёлся. Ты же видишь, как он почернел лицом, будто головня.

Я перекрестилась, мысленно прося у Господа защиты на опасном пути. В Мёртвом лесу правили законы древние, как сама земля, и силы, что были здесь задолго до того, как свет христианской веры озарил русские земли.

– Я видела, как он собирался, – продолжила говорить я. – Ни кольчуги, ни меча не взял. Только нож да горсть соли в ладанке. Против кого соль-то? Против нечисти! А если… если не вернётся он? Да я никогда не прощу себе, что отпустила его одного.

Голос мой дрогнул, и Пелагея, вздохнув тяжело, как старая кобыла перед долгой дорогой, перестала причитать. Она знала – не отговорит. Упрямство моё – от отца, а решимость – от матери.

– Тогда и я с тобой, – сказала она, повязывая на голову тёмный платок. – Не пущу одну. Хоть на погибель, а вместе.

***

Лес встретил нас недобро. Сосны скрипели, будто жаловались друг другу на незваных гостей. Ветки цеплялись за одежду, словно костлявые пальцы утопленников. Мы шли по следам отца: свежим отпечаткам копыт его вороного жеребца на влажной земле.

– Нянюшка, – прошептала я, когда мы углубились в чащу настолько, что даже звуки крепости растаяли вдали, – а правду говорят, что Маломира может видеть будущее?

Пелагея только сплюнула через левое плечо и поправила узелок с солью, что висел у неё на поясе.

– Не поминай лихо, пока оно тихо, – буркнула она. – Говорят разное. Сказывают, она последняя из рода древних волхвов, что помнят язык духов. А ещё утверждают, что она не стареет уже сотню лет и пьёт кровь девиц, чтобы сохранить молодость.

Я вздрогнула, представив бледную старуху с длинными когтями, склонившуюся над моей шеей. По спине пробежал холодок, и я крепче сжала рукоять ножа.

– Если бы она была такой, отец не поехал бы к ней без оружия, – прошептала я, больше себе, чем Пелагее.

Лес становился всё гуще и темнее. Деревья здесь росли так близко друг к другу, что их ветви переплетались над головой, не пропуская даже тусклый свет звёзд. Мы шли, спотыкаясь о корни и вздрагивая от каждого шороха. Дважды мне виделось, что я вижу жёлтые глаза, следящие за нами из кустов, но, когда я указывала на них Пелагее, там уже ничего не было.

Внезапно лес расступился, открывая небольшую поляну. В центре её стояла избушка, такая древняя, что, казалось, она выросла из земли, как гриб после дождя. Стены, почерневшие от времени, поросли мхом, а крыша была покрыта не соломой, а какими-то странными пучками трав, от которых исходил терпкий, дурманящий аромат.

У коновязи нетерпеливо перебирал копытами вороной жеребец отца. Он настороженно косился на меня блестящим глазом, словно предчувствуя недоброе и готовясь в любой момент рвануться прочь.

– Батюшка уже здесь, – тихо проговорила я, и сердце моё забилось часто-часто.

Мы подобрались ближе, стараясь ступать бесшумно. Из трещин в ставнях сочился тусклый свет – не яркий, как от лучины, а зеленоватый, болотный. Я припала к окну, нащупала взглядом узкую щель и заглянула внутрь.

То, что я увидела, заставило меня прикусить губу до крови, чтобы не вскрикнуть. Отец сидел на низкой скамье, прямой и напряжённый, как натянутая тетива лука перед выстрелом. Напротив него, грациозно скрестив ноги, расположилась женщина. Не старуха с крючковатым носом, как я представляла в своих тревожных фантазиях. А молодая, с длинными волосами цвета вороного крыла, в которых, словно звёзды в ночном небе, серебрились редкие седые пряди. Лицо её было белым, как свежевыпавший снег, почти светящимся в полумраке комнаты.

Когда она повернула голову в мою сторону, я невольно вздрогнула и отшатнулась. Её глаза, казалось, пронзали темноту. Они были разного цвета: один – зелёный, как молодая весенняя листва, другой – чёрный, как безлунная ночь. Эта странная особенность делала её взгляд одновременно притягательным и пугающим, словно смотрели на меня сразу два разных существа.

Между ними на земляном полу был начертан круг из белого песка, а в нём лежали кости – не человечьи, как шептались люди в крепости, а звериные, с выжженными на них незнакомыми знаками.

– Скажи мне, Маломира! – Голос отца прорезал тишину. – Есть ли надежда для моего народа? Половцы жгут наши сёла, угоняют скот, убивают мужей, уводят в полон женщин и детей. Мои воины падают духом. Что об этом говорят духи?

Ведьма, не поднимая взгляда, склонилась над костями, рассыпанными в священном круге. Её тонкие пальцы, украшенные кольцами с мерцающими камнями, скользили между ними с благоговейной осторожностью, словно каждая кость была ключом к невидимым вратам судьбы.

– Не ветром шепчут кости, а истину глаголют о крови, – произнесла она голосом, похожим на шелест листьев. – О крови пролитой и о крови, что ещё прольётся. Но вещают они и об ином…

Она замолчала, и в этой тишине мои виски наполнились гулким биением. Отец подался вперёд.

– Говори! – рявкнул он так, что дрогнули угли в жаровне. – Моё княжество на краю гибели, а ты играешь в загадки!

Маломира медленно провела пальцем по ребру лосиной кости. Кость затрещала, словно живая, и раскололась вдоль.

– Придёт человек двух кровей, – медленно произнесла она, всё ещё не поднимая глаз от костей, – и с ним придёт либо мир, либо погибель. Выбор этот на дочери твоей лежит.

– Что ты несёшь, ведьма?! – князь рванулся вперёд.

Я отпрянула от щели, словно обожглась. Что за выбор? Какой человек двух кровей? В голове зашумело, как в весенний паводок, когда река выходит из берегов. Сердце затрепетало раненой птицей, а дыхание перехватило, будто невидимая рука сдавила горло.

Неужто судьба нашей земли на мне? Как нести это бремя, если я даже с иглой управляюсь неловко? Пальцы мои похолодели, а колени ослабли настолько, что пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Слова пророчества, словно осенние листья, кружились в моём сознании, складываясь в узор, значение которого я не могла понять.

Я прикрыла глаза, пытаясь успокоить бешеный стук сердца. Где-то вдалеке закричала ночная птица, и этот звук, пронзительный и одинокий, показался мне предзнаменованием. Когда я вновь взглянула в щель, женщина с разноцветными глазами смотрела прямо на меня, будто видела сквозь стену, и лёгкая улыбка тронула её бледные губы.