Читать книгу Адонис. Французская поэзия XV–XIX вв. - Антология, Питер Хёг - Страница 3

О Франция, как благородства клад

Ты исстари снискала почитанье,

В тебе любой мог встретить добрый лад,

Куртуазию, верность, честь и знанье,

И прочих добродетелей собранье.

Ты чужеземцев за собой вела,

А нынче зрю я, душу растравляя,

Твоя судьба не в меру тяжела,

Держава христианская святая.

Откуда столько зла встречает взгляд?

Ты знаешь, отчего твое терзанье?

И чтобы стала ты мудрей стократ,

Я так тебе промолвлю в назиданье:

В тебе обжорство, леность, величанье,

Во прах ты справедливость попрала,

В тебе разврат без меры и без края.

Всем оным кару Божью навлекла

Держава христианская святая.

Не думай, что в упреке спрятан яд,

Господь всеблаг и полон состраданья;

К Нему твои молитвы долетят.

Проси, тебе ведь дал Он обещанье:

Когда к Смирению приложишь тщанье,

Излечишься и станешь весела;

За всех и за тебя Господь, страдая,

Свой крест приял; будь верою светла,

Держава христианская святая.

Ты вспомни, Он вручил тебе булат,

Велел «Монджой!» кричать средь ликованья,

Лазурный стяг тобою был поднят,

Три Лилии лучили там сиянье,

Их дал тебе Он для врагов попранья,

Святую Орифламму ты взяла

В знак доблести; так чти, не забывая

Сии дары, которыми цвела

Держава христианская святая.

Еще Он голубя в твой вертоград

Послал как милости знаменованье,

Чтоб Королей, твоих могучих чад,

Помазать мирром на коронованье,

Он также дал тебе для процветанья

Святые мощи, дабы берегла,

Чтоб понял мир, согласно признавая,

Что не падешь ты под пятою зла,

Держава христианская святая.

Тебя и Рим почтил, священный град,

Назвав своей опорой, правой дланью,

От бед была прочней ты всех оград,

И папский двор по своему желанью

Тебе свое доверил пребыванье;

Но ты сегодня Богу не мила,

Скорби же громко, в горести рыдая,

Ведь Им любима прежде ты была,

Держава христианская святая.

В твоих героях много лет назад

Поборников имели христиане;

О сколько было доблести, отрад

В Роланде, Оливьере, Шарлемане,

В Людовике Святом, на поле брани

Повергшем сарацинов без числа,

Вершившем труд, отвагою пылая!

Так летопись правдиво донесла,

Держава христианская святая.

О Франция, теперь в тебе разлад,

Хранитель твой подвергнул наказанью

Тебя за все грехи, что так смердят,

Пусть не смолкает месс благих звучанье

Во славу тех, кто принял смерть в страданье,

Служа тебе; ты помни их дела,

Навек в своих анналах сохраняя,

Посулами себя б ты не спасла,

Держава христианская святая.

Господь принять тебя в объятья рад,

Готов простить все грешные деянья;

Ты у Него проси себе пощад,

И помощь даст Царица мирозданья,

Святая Дева, смертных упованье.

Помогут и святые, чьи тела

В тебе почиют, вечный сон вкушая;

Проснись, так долго ты в грехе спала,

Держава христианская святая.

Карл, герцог Орлеанский, был я млад

В ту пору как писал сие посланье.

В плену томлюсь, от родины отнят,

В чем вам охотно я даю признанье

И обращаю к Господу воззванье,

Пусть Мир над нею распрострет крыла,

Всем сердцем жажду мира, уповая

На Бога, чтоб печаль твоя прошла,

Держава христианская святая.

В глухом лесу Тоски Бесплодных Мук

Блуждал один я в думе сиротливой

И повстречал Любви Богиню вдруг;

«Куда идешь?» – спросила, и учтиво

Ответил я: «Судьбою прихотливой

Мне в дебрях сих назначено брести.

Назвать меня отныне справедливо

Заблудшим, что не ведает пути».

С улыбкой кроткой: «Если б, милый друг,

Я знала, отчего тебе тоскливо,

Могла бы я развеять твой недуг,

Будь в этом властна, – отвечала дива.

Что сбился? Сердца твоего порывы

Я к наслажденьям подвела почти.

Мне горько зреть тебя, скажу правдиво,

Заблудшим, что не ведает пути».

И я: «Увы! Моих страданий круг,

Владычица, для вас отнюдь не диво.

Смерть, что нас косит, словно свежий луг,

Любимую мою взяла поживой,

А я вверялся ей, благочестивой,

И лучшего вождя мне не найти.

При даме не был, как понять должны вы,

Заблудшим, что не ведает пути».

Слепец я днесь; брожу по лесу криво

И посохом своим неторопливо

Нащупываю путь, чтоб не сойти.

Как жаль, что быть мне в доле несчастливой

Заблудшим, что не ведает пути!

Сменился времени покров

Из ветра, ливня и метели,

И в солнца чистой колыбели

Всё облеклось в наряд цветов.

И твари сотней голосов

На языках своих запели:

«Сменился времени покров

Из ветра, ливня и метели».

У речек, токов и ручьёв

Приветно струи заблестели,

Как серебро литых изделий;

Гордится мир красой обнов:

Сменился времени покров.

Известье по стране летало,

По всем местам, что я почил.

От сей молвы печали мало

Всем тем, кто злобу затаил;

Но вам и белый свет немил,

Опора верная моя,

Друзья, ведь ваше чувство прочно.

Вам говорю я не тая:

Живуча мышь, я так же точно.

Меня печаль не донимала,

Я, слава Богу, полон сил,

И веселюсь, живя удало,

В надежде: мир, что сон влачил,

Пробудится и станет мил,

Отраду страждущим дая.

Карай, Господь десницей мощной

Мне ждущих горького житья,

Живуча мышь, я так же точно.

На лике Юности зерцало,

Но Старость, вестница могил,

Заполучить меня взалкала,

Однако, тщетен этот пыл,

До порта струг мой не доплыл.

Желаю сыну счастья я,

И восхваляю денно, нощно

Тебя, Предвечный Судия;

Живуча мышь, я так же точно.

Напрасен траур ваш, друзья,

А серый плат продастся, точно.

Нетленна истина сия:

Живуча мышь, я так же точно.