Читать книгу Политическая история Русской революции - Дмитрий Лысков - Страница 10

Не так давно социальные сети обошла фотография линкора «Севастополь» c подписью: «Наконец-то установлено, как выглядела соха императора Николая II, с которой Сталин принял Россию».

Или возьмем другой образец сетевого творчества: коллаж из фотографий автомобиля «Руссо-Балт», подводной лодки «Белуга» типа «Сом» и эскадрильи бипланов «Сопвич» времен Первой мировой войны с опознавательными знаками Российской империи. Подпись под фото: «Кто сказал "отсталая аграрная страна"?»

Интересно, что в советское время к таким утверждениям относились как раз с осторожностью. В. И. Ленин в работе «Развитие капитализма в России» еще в 1899 году аргументированно, с привлечением большого объема статистических материалов, – земской, отраслевой, фабрично-заводской статистики, с которой в империи дело обстояло лучше всего, – доказывал, что страна изменилась, растет число предприятий, растут производственные мощности, на смену главенствовавшему общинному аграрному производству повсеместно приходит новый, прогрессивный, капиталистический.

Нет особого смысла напоминать, что критическое обсуждение ленинских постулатов было в Стране Советов табуировано. Да и сохранявшаяся вплоть до Великой Отечественной войны традиция сравнивать достижения пятилеток с уровнем 1913 года говорит сама за себя – странно было бы всерьез соотносить успехи сталинской индустриализации с позициями «отсталой аграрной страны».

Тем не менее стремление подчеркнуть величие и мощь дореволюционного государства подчас доводит современных авторов до абсурда. «В 1910 году произошло событие, которое можно считать началом атомной программы дореволюционной России, – читаем в современных публикациях[93]. – В. И. Вернадский сделал доклад в Академии наук по теме "Задачи дня в области радия". "Теперь, когда человечество вступает в новый век лучистой – атомной – энергии, мы, а не другие, должны знать, должны выяснить, что хранит в себе в этом отношении почва нашей родной страны", – заявил Вернадский».

«И что вы думаете, – говорится далее в статье, – "царские чинуши" оплевали одинокого гения, а его прозрение так и осталось невостребованным? Ничего подобного. На поиски радиоактивных месторождений отправляется геологическая экспедиция и находит уран, быстрыми темпами разворачиваются исследования в области ядерной физики».

Действительно, В. И. Вернадский выступил в 1910 году с докладом «Задачи дня в области радия» в Академии наук. Но утверждать, что этот день стал «началом атомной программы дореволюционной России», было бы значительным преувеличением. Он ознакомил своих коллег с зарубежными исследованиями радиоактивности (Беккереля, супругов Кюри и др.), смело обрисовал перспективы, которые открываются перед наукой в связи с открытием лучистой энергии[94], чем, как пишут биографы ученого, «произвел в некотором роде сенсацию в столице»[95].

Вернадский в своей речи действительно произнес слова: «Теперь, когда человечество вступает в новый век лучистой – атомной – энергии, мы, а не другие, должны знать, должны выяснить, что хранит в себе в этом отношении почва нашей родной страны». Но процитируем же и следующий абзац: «Императорская Академия Наук второй год добивается средств, нужных для начала этой работы. Надо надеяться, что ее старания увенчаются, наконец, успехом»[96].

Денег просил Вернадский, денег на исследования. И в силу определенной сенсационности своего доклада наконец-то получил сумму, которую хватило на организацию ряда экспедиций и на аренду помещения в Петербурге, в бывшей мастерской художника Куинджи, под радиохимическую лабораторию[97]. Не совсем «атомная программа Николая II», но все же…

Перечислять уникальные достижения дореволюционной России можно долго. «В 1913 году открылась новая страница в истории авиации, – пишут журналисты, – в воздух поднялся первый в мире четырехмоторный самолет. Его создателем был русский конструктор И. И. Сикорский… В 1913 году оружейник В. Г. Федоров начал испытание автоматической винтовки. Развитием этой идеи во время Первой мировой войны стал знаменитый автомат Федорова»[98].

И это правда, в той или иной степени. Заказ на знаменитый автомат Федорова (самозарядную винтовку) даже размещался в ходе Первой мировой войны на предприятиях империи, но наладить его серийный выпуск так и не удалось. В ходе испытаний в войсках в 1916 году, по признанию самого конструктора, образец хороших результатов не дал вследствие недостатков изготовления и задержек при стрельбе[99]. Изготовление автомата, писал Федоров, было прекращено в силу сложности конструкции[100].

В Российской империи строили рекордные самолеты, но собственного авиационного двигателестроения в стране до 1915 года просто не было. «Наиболее слабым местом русской авиационной промышленности было отсутствие серьезно налаженного производства авиационных двигателей. ГВТУ (Главное военно-техническое управление армии. – Д. Л.), а затем УВВФ (Управление военно-воздушного флота. – Д. Л.) полностью ориентировались на двигатели заграничных, главным образом французских, фирм… Накануне войны в России были созданы опытные двигатели, не уступавшие зарубежным образцам. Однако они не пошли в производство. Серийным изготовлением двигателей в России ни один из заводов не занимался», – констатируют авторы соответствующих исследований[101].

Уникальный для своего времени четырехмоторный «Илья Муромец» Сикорского оснащался 130-сильными двигателями «Мерседес», а его предшественник, четырехмоторный рекордный «Русский витязь» – немецкими 100-сильными моторами производства Argus Motoren.

Кстати, бипланы «Сопвич» тоже отнюдь не российского производства – «Сопвич Авиейшн Ко» британская компания. И что не менее важно – это серийная, а не рекордная машина, которая использовалась и во французских, и в российских ВВС, и в ВВС других стран в ходе Первой мировой.

Русско-Балтийский вагонный завод в Риге выпускал вполне современные для своего времени автомобили, это чистая правда. В Российской империи разрабатывали подводные лодки – «Дельфин», «Касатка» и др., но тип «Сом», который сетевые авторы не задумываясь помещают на своих картинках, являлся американским проектом фирмы Голланда, права на производство которого были выкуплены Морским ведомством.

Действительно, в 1909 году на верфях Санкт-Петербурга были заложены и в 1911 году спущены на воду первые четыре российских дредноута – линкоры типа «Севастополь». Используя наработанный опыт, в 1911–1917 годах для Черноморского флота были построены еще три линкора несколько облегченной конструкции – типа «Императрица Мария». Не каждая страна мира могла позволить себе в то время иметь, не говоря уже о том, чтобы строить, суда такого класса.

Все, впрочем, познается в сравнении. Британский «Дредноут», совершивший военно-морскую революцию и породивший «дредноутную гонку» ведущих военно-морских стран, был заложен в 1905-м и спущен на воду в 1906 году. Только с 1906 по 1909 год на верфях Англии были заложены еще семь судов дредноутного типа. На верфях Германии – девять (и еще четыре в 1910-м). В 1909 году произошла очередная революция в военно-морском деле, на верфи в Портсмуте был заложен линкор «Орион», давший название одноименной серии судов (еще три заложены в 1910 году). Началась эпоха супердредноутов, к которой российские линкоры типа «Севастополь» и «Императрица Мария» опоздали.

Нет смысла специально приукрашивать действительность. Промышленный рывок Российской империи XIX – начала XX века был обусловлен историческими условиями нашей страны. Куда полезнее понять как сами эти условия, так и динамику происходивших в те годы процессов.