Читать книгу Политическая история Русской революции - Дмитрий Лысков - Страница 5

Официальная российская статистика зародилась с реформой государственного управления, проведенной Александром I. В манифесте «Об образовании министерств» от 8 сентября 1802 года, в частности, говорилось: «Каждому министру в конце года подавать Его Императорскому величеству через Правительствующий сенат письменный отчет в управлении всех вверенных ему частей»[17]. Первые попытки собрать сведения о состоянии дел в стране натолкнулись на многочисленные трудности. Так, в 1802 году граф В. П. Кочубей, первый министр внутренних дел, потребовал от губернаторов в шестидневный срок предоставить подробные карты губерний, планы городов и сведения о численности населения, податях, сельских магазинах, народном продовольствии, фабриках и заводах, городских доходах и о публичных зданиях[18]. Через год, в 1803-м, он подвел некоторые итоги исполнения своего распоряжения: в силу «трудности и необыкновенности предприятия и недостатка многих сведений на местах, работа эта не имела еще того совершенства и точности, какой бы желать надлежало. При всем том сей первый опыт подает основательную надежду, что при подробнейшем объяснении предметов, при замечании на недостатки, в первый раз допущенные, при точнейшем означении вопросов посредством рассылки табелей, и при усердии исполнителей, можно будет достигнуть в сих сведениях более точности и единообразий»[19].

Днем рождения российской государственной статистики принято считать 25 июня 1811 года[20]. В этот день было учреждено Министерство полиции, в составе которого было создано Статистическое отделение, заведующее всем статистическим учетом.

Появление статистического органа именно в составе полицейского ведомства не должно удивлять – на министерство вообще возлагалась ответственность за широкий круг вопросов. Так, например, департамент хозяйственной полиции ведал делами продовольственными и общественного призрения. А кроме того, существовали департаменты полиции исполнительной, полиции медицинской, министерство состояло из медицинского совета и канцелярии министра. Канцелярия, в свою очередь, ведала медицинской и полицейской статистикой, делопроизводством по бумагам, делами об иностранцах, по заграничным паспортам, цензурной ревизией и т. д.[21]

Война 1812 года и ряд реорганизаций (в том числе присоединение Министерства полиции к Министерству внутренних дел) не позволили сбору государственной статистики существенно продвинуться вперед. Ситуация принципиально изменилась в 1834 году, когда кроме Статистического отделения при Совете министра внутренних дел было решено организовать губернские статистические комитеты. Это был существенный шаг вперед, так как, несмотря на все более детальные запросы из столицы (включая конкретные формы статистических ведомостей), ответы губернаторов с мест оставляли желать много лучшего. И дело тут было даже не в том, что сами губернаторы не обладали требуемыми данными, а в том, что, получая циркуляр из Петербурга, они, следуя бюрократической логике, спускали его ниже, на уездный уровень, оттуда еще ниже, и уже на последних двух уровнях вынужденные исполнители искренне не понимали, что нужно столице, отчего Петербург, губернатор и вообще все так взъелись на несчастного исправника, у которого в «хозяйстве» вроде бы все нормально, а от него требуют новой оригинальной отчетности. Не копают ли под его место?..

Создание профильных статистических комитетов хотя бы на губернском уровне, таким образом, означало попытку создания в стране единой централизованной системы государственной статистики.

Но это было совершенно новым вопросом в деле государственного управления, к которому просто не знали как подступиться. А. И. Герцен, которого привлекали к работе вятского губернского статистического комитета, вспоминал: «На комитет и на собирание сведений денег не назначалось ни копейки; все это следовало делать из любви к статистике, через земскую полицию и приводить в порядок в губернаторской канцелярии»[22].

Губернский статистический комитет получал из столицы «такие программы, которые вряд ли возможно было исполнить где-нибудь в Бельгии или в Швейцарии; при этом всякие вычурные таблицы с maximum и minimum со средними числами и разными выводами… с нравственными отметками и метеорологическими замечаниями»[23].

Естественно, комитет запрашивал данные на низовом уровне. «Для того, чтобы показать всю меру невозможности серьезных таблиц, – продолжал Герцен, – я упомяну сведения, присланные из заштатного города Кая. Там между разными нелепостями было: "Утопших – 2, причины утопления неизвестны – 2" и в графе сумма выставлено "четыре"»[24].

Лишь в 1840-х годах, с очередной реорганизацией Статистического отделения, губернским статистическим комитетам было выделено финансирование[25]. Создание комитетов шло медленно. Показательно, что в 1857 году в 20 губерниях и областях (примерно 1/3 из общего числа) они вообще не были созданы, а во многих губерниях существовали лишь на бумаге[26].

Одновременно само Статистическое отделение МВД в 1852 году было реорганизовано в Статистический комитет, а в 1858 году – в Центральный статистический комитет (ЦСК) при Министерстве внутренних дел.

В 1866 году вышел в свет первый выпуск издания Центрального статистического комитета МВД «Статистический временник Российской империи». Он начинался словами: «Уже давно в нашей научной литературе ощущался недостаток такого издания, в котором были бы сгруппированы статистические цифры, относящиеся до целой России и обнимающие, по возможности, все главные отрасли отечественной статистики»[27].

Область применения издания авторы описывали следующим образом: «Такой сборник должен служить не только весьма важным пособием при различных исследованиях… но и необходимою настольную справочною книгой для государственных людей, администраторов и для всей массы образованной публики»[28].

Каждый раздел «Временника» был снабжен собственным предисловием.

Длинные цитаты очень тяжело воспринимаются читателем, но здесь они действительно необходимы. Эти предисловия не просто давали достаточное представление о достоверности и ценности статистических материалов, по большому счету они давали исчерпывающую оценку состояния государственной статистики на тот момент. Для удобства чтения лишь разобьем масштабные текстовые фрагменты на подглавы.

Территория империи

Первый раздел начинался таким пояснением: «Статистика государственной территории имеет, конечно, первостепенную важность… Но, к сожалению, эта отрасль статистики есть одна из самых слабых в нашем отечестве…»[29]

Говоря о методологии расчетов, авторы отмечают: «Вообще, для измерения пространства в России, имеются три источника или способа: 1) цифры, заимствованные из планов генерального межевания; 2) цифры военно-топографических съемок, и 3) планиметрическое измерение пространств по лучшим и подробнейшим картам».

«К первому из сих источников, – продолжают авторы, – мы не нашли возможности прибегнуть в наших таблицах пространства (и населения)… так как цифры генерального межевания, основанные преимущественно на съемках конца прошлого (XVIII. – Д. Л.) и начала нынешнего века, при несовершенстве тогдашних инструментов и способов измерения, не очень точны».

«Несравненно лучший источник представляют исчисления военно-топографических съемок, но, к сожалению, съемки эти произведены не во всех губерниях России», – говорится далее.

Таким образом, «для большей части уездов Империи единственным источником определения по-уездных пространств остается планиметрическое измерение их по лучшим и подробнейшим из имеющихся топографических карт. Такое измерение было сделано… известным московским астрономом Швейцером, и цифры его приняты в наших таблицах…»

Но и тут кроется существенная проблема: «Точность последнего способа измерения пространства вполне зависит от точности и подробности карт… К сожалению, карта Шуберта, на которой основаны измерения Швейцера для всей Европейской России, кроме восточной, была составлена в то время, когда еще не были известны многие из ныне в точности определенных астрономических пунктов, а потому очертание уездов далеко не представляет… абсолютной точности, а местами даже было искажено неверною раскраской иллюминаторов. Еще менее точны те карты, на коих были основаны исчисления Швейцера вне пределов Шубертовской карты, как то старая столистовая и карты Западной и Восточной Сибири»[30].

Да, в 1866 году, за 50 лет до революции, государство еще не имело точных представлений даже о своей территории.

Демография империи

Важным разделом статистической информации, собранной специалистами ЦСК МВД, являлись демографические данные. О них предельно откровенно сказано:

«Статистика населения занимает весьма видную часть в нашем Временнике… вследствие первостепенной ее важности… Несмотря на то, на цифры населения, обнародуемые нами в Временнике, не только нельзя смотреть как на абсолютно-верные, …но даже цифры эти далеко не имеют такой степени точности, какую они представляют в наиболее благоустроенных государствах Западной Европы»[31].

Далее следует значительное по объему описание трудностей при исчислении населения различными методами, привести которое не представляется возможным даже здесь. Причем авторы вольно или невольно все время возвращаются к практике переписей населения в странах Западной Европы, дающих искомую точность и достоверность.

Достоверных данных о численности населения страны государство также не имело.

Производство

Производству посвящен свой раздел «Временника». Читая его, сложно отделаться от впечатления, что в стране мало что изменилось за прошедшие века.

Авторы отмечают, что базовой сферой в России является производство «сырых произведений», то есть сырья, на котором «почти исключительно» основан и «заграничный отпуск Империи», то есть экспорт. Конечно, структура экспортного производства иная, нежели сейчас: «На первом плане в русской производительности стоит земледелие и скотоводство, далее рыбные и звериные промыслы и добыча металлов и ископаемых, и, наконец, промышленность, перерабатывающая сырые продукты, то есть заводская и фабричная»[32].

Но вернемся к оценкам, которые дают своему труду сами авторы исследования: «Самою важной отраслью нашей промышленной статистики была бы, следовательно, статистика земледельческая, – пишут они, – но, к сожалению, наш "Временник" не содержит сведений, непосредственно к земледелию относящихся. Это произошло от того, что мы не могли выработать никаких полных по всей России числовых данных по земледельческой статистике»[33].

No comments…

Напротив, данные о добыче металлов и иных полезных ископаемых и по их переработке (горная промышленность) вполне точны. Объяснение этому факту самое простое: обложение перерабатывающих заводов пошлиной и контроль за ее взиманием со стороны правительственных агентов[34].

Статистика фабрично-заводской промышленности относится к лучшим в случае, если речь идет об акцизных заводах (взимание акцизов дает точную информацию), и куда худшей, как только речь заходит о предприятиях, не обложенных акцизом. «Здесь все представляемые нами сведения основаны на собранных, в недостаточно полной и недостаточно однообразной системе, бесконтрольных показаниях самих производителей о ценности произведений их фабрик», – пишут авторы «Временника»[35].

Таково было состояние государственной статистики на 1866 год.

* * *

Конечно, положение со временем менялось, совершенствовались методы учета, развивались соответствующие ведомства, самой статистике в государстве уделялось все больше внимания. Так, например, менялось положение с картографированием империи и, соответственно, исчислением государственной территории. Определенное представление об этом процессе дают пояснения к табличному материалу из «Статистического ежегодника» 1913 года. В сравнении с материалами «Временника» определенный прогресс налицо: «Данные этой таблицы для всей территории России, кроме Кавказа, заимствованы из труда генерал-майора И. Стрельбицкого "Исчисление поверхности Российской Империи в общем ее составе в царствование Императора Александра III…" Издание 1889 года»[36].

* * *

Сельскохозяйственная статистика (основной экспортный продукт страны) претерпевала изменения. Во второй половине XIX века ЦСК МВД и Отдел сельской экономии и сельскохозяйственной статистики Министерства земледелия, каждый по своим каналам, предпринимали усилия по сбору сведений о посевных площадях, урожайности, обеспеченности деревни орудиями труда, о поголовье сельского скота (данные также собирало Ветеринарное управление МВД империи). Значительную помощь в определении конкретно конского поголовья оказали регулярно проводившиеся с 1880 года военно-конские переписи.

* * *

Наконец, в 1897 году в Российской империи была проведена первая всеобщая перепись населения, на которой специалисты ЦСК настаивали десятилетиями. Это был действительно эпохальный прорыв в статистических исследованиях. Но вопросов по-прежнему оставалось множество, как и проблем и споров о достоверности тех или иных данных.