Читать книгу Политическая история Русской революции - Дмитрий Лысков - Страница 22

Российское общество, как мы видим, было далеко не однородно. Пока мы затрагивали лишь отдельные социальные срезы. Настала пора познакомиться с его структурой подробнее.

Важной особенностью российского дореволюционного общества была сословность, вокруг которой выстраивались правовые и общественные отношения. Для каждого из сословий существовали свои юридически определенные права и обязанности, своя судебная система, сословия сложным образом взаимодействовали между собой.

Классической принято считать сословную пирамиду Франции, где с XIV–XV веков существовали высшие сословия (духовенство и дворянство) и непривилегированное третье сословие (ремесленники, купцы, крестьяне), которое платило налоги и выполняло различные повинности. Система России была куда сложнее.

Рассмотрим сословия в соответствии с их иерархией. Свод законов Российской империи (издание 1899 года) разделял «в составе городского и сельского населения, по различию прав состояния, <…> четыре главные рода людей: 1) дворянство; 2) духовенство; 3) городские обыватели; 4) сельские обыватели»[225]. И далее указывалось: «Все лица, принадлежащие к одному из означенных в статье… сословий, пользуются правом состояния, оному присвоенным»[226].

То есть права подданных определялись их сословным положением.

Дворянство внутри сословия подразделялось на потомственное и личное, с тем различием, что личное не наследовалось. Дворяне в Своде законов именовались «высшим состоянием»[227] или высшим сословием.

Духовенство внутри сословия делилось на всех вообще служителей культа христианского вероисповедания и отдельно православных. Те, кто служил нехристианские обряды, в сословие не попадали. Православное духовенство, в свою очередь, делилось на белое (приходское) и черное (монашеское)[228]. От этого зависели и права – гражданские, имущественные, наследственные.

Городских обывателей (мещанское сословие) закон характеризовал как «среднего рода людей» «под общим наименованием граждан»[229]. То есть среди подданных Российской империи гражданами именовалась средняя по положению в сословной структуре группа. Которая, в свою очередь, состояла из почетных граждан, купцов, мещан или посадских, ремесленников или цеховых[230].

Внутри этой сословной группы на ряд гильдий делилось купечество.

И наконец, сельские обыватели. Они состояли из крестьян и поселян, казаков, а также жителей окраин, не вошедших в высшие сословия[231]. В ряде случаев историки выделяют казаков в отдельное военно-крестьянское сословие, и это намерение понятно, однако законы самого конца XIX века таких различий не делали и специального внимания казачеству не уделяли. Казаки в Своде законов 1899 года перечислены наравне и вместе с другими селянами, колонистами, башкирами, хизанами, вогулами и прочими[232].

* * *

Сословная система в нашей стране приобрела оформленные черты в период царствования Петра I и окончательно сложилась при Екатерине II. Полностью отменена она была лишь с революцией 1917 года.

Реформой Петра I все «служилые люди» были объединены, на польский манер, единым понятием «шляхетство». С 1754 года шляхетство стали называть благородным. Манифест 1762 года употреблял уже термин «дворянство» и, как главное в государстве сословие, именовал его «российским благородным дворянством»[233].

Благородного дворянина, согласно петровским установлениям, отличала от «подлого» человека его воинская служба: «ради службы благородно и от подлости отлично». Служба в гвардейских полках для дворян была обязательной, начиналась с 15 лет в звании рядового. На дворян, кроме того, была возложена обязанность учиться – дома или за границей – таким предметам, как цифирь, геометрия, навигацкая наука и другие. Не прошедшим обучение детям дворянским царь запрещал жениться.

Одновременно дворянское сословие было открыто Петром I снизу. Табель о рангах предусматривал, по мере продвижения по службе, присвоение личного дворянства военным в чине от обер-офицера и чиновникам от 9-го класса, или коллежского асессора. Потомственное дворянство приобреталось по достижении на службе чина действительного статского советника или полковника.

«Жалованная грамота дворянству» Петра III (от 18 февраля 1762 года) отменила обязательную пожизненную службу для дворянства, так как нет уже «той необходимости в принуждении к службе, какая до сего времени потребна была»[234].

Новый пересмотр обязанностей дворян был осуществлен Екатериной II. По мнению императрицы, указ Петра III «в некоторых пунктах еще более стесняет ту свободу, нежели общая отечества польза и государственная служба теперь требовать могут, при переменившемся государственном положении и воспитании благородного юношества»[235]. В итоге 21 апреля 1785 года была утверждена «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства», завершившая формирование высшего российского сословия. Грамота освобождала дворянство от обязательной государственной службы, налогов и давала многие права и преимущества[236].

Так, для дворян вводился отдельный дворянский суд: «Да не судится благородной, окроме своими равными». Дворяне, однако, были фактически неподсудны. Для утверждения приговора по уголовному преступлению требовалось лишить дворянина дворянского звания (что уже само по себе было непросто) и утвердить приговор в Сенате и лично у императора: «Дело благороднаго, впадшаго в уголовное преступление… да не вершится без внесения в Сенат и конфирмации императорскаго величества».

В соответствии с грамотой Екатерины II дворяне были освобождены от податей, повинностей, телесных наказаний. Они получали права покупать деревни, «оптом продавать деревенское производство», владеть крепостными и продавать их, открывать заводы и фабрики и продавать их и т. д. (причем устанавливалось приоритетное право дворянина на любую покупку).

Дворянин имел право на «фамильное имение, поместье, вотчину» (но только для потомственных дворян), которое находилось в полной его собственности: разрешалось его продавать, дарить, завещать, отдавать в приданое и т. д.

Принадлежность к благородному сословию давала, кроме того, право на герб, мундир, езду в экипажах, запряженных четверкой коней, одевание лакеев в особые ливреи и т. п.

Духовенство превратилось в сословие также с реформой Петра I. В 1721 году был утвержден составленный по поручению Петра «Духовный регламент», который высшей церковной властью объявлял императора, управление церковью возлагал на Святейший Синод под контролем государственного обер-прокурора. С этого момента в церкви исчезал пост патриарха, церковь стала государственным институтом и управлялась государственной властью, как и любое другое сословие[237].

С XVIII века духовенство стало замкнутым и наследуемым. Теоретически у каждого был шанс получить духовное образование и войти в привилегированное сословие, но для представителей податных сословий это было сопряжено с необходимостью получать «увольнительную» от своего сословия и разрешение от епархии, которое выдавалось только в случае недостачи лиц духовного звания в какой-либо местности. На практике такой «дефицит» возникал крайне редко. Место настоятеля церковного прихода наследовалось – передавалось сыну или зятю. Здесь существовала своя очередь, получить приход можно было, например, выгодно женившись на дочери священника. Духовенство с чисто бюрократической основательностью эту лазейку тщательно контролировало, была создана специальная структура, которая вела списки перспективных невест и давала женихам полезные советы.

Из прав духовенства можно упомянуть освобождение от податей, военной службы. Дома священников были свободны от военных постоев. Представители сословия были подсудны суду духовного ведомства, общий суд рассматривал только дела священнослужителей, обвиняемых в особо тяжких преступлениях, и лишь в присутствии представителей церкви.

С другой стороны, духовенству было запрещено заниматься торговлей, промыслами, обслуживанием откупов и подрядов, производством спиртных напитков. Черное духовенство не могло иметь собственности, должно было прекратить при постриге в монахи отношения с родней и детьми, если таковые имелись.

Духовное сословие было открыто «вниз»: отставных священников записывали в крестьяне. Такая практика существовала до Екатерины II.

Дети белого духовенства наследовали сословную принадлежность родителей, но были обязаны учиться в духовном училище. В противном случае им также предоставлялся выбор: записаться в одно из податных сословий – купцов, мещан или крестьян. Учитывая, что для записи в мещане или купцы требовалось разрешение гильдии или городского магистрата, наиболее вероятной перспективой было оказаться в крестьянах. Также периодически на «лишних» детей священников, не получивших сана, устраивали охоты и записывали в солдаты.

В XIX веке дети духовенства были одним из основных источников пополнения «сословия» разночинцев.

Купеческое сословие, формально самостоятельное, было выделено из мещанского сословия и пользовалось всеми преимуществами, дарованными мещанам, однако со своими нюансами. Первоначально купечество состояло из двух гильдий, а с 1742 года – из трех. Распределение по гильдиям было окончательно оформлено «Грамотой на права и выгоды городам Российской Империи», оно происходило по сумме капитала. Так, к первой гильдии причислялись купцы с капиталом более 10 000 руб., ко второй – от 1 000 до 10 000 руб., к третьей – от 500 до 1 000 руб. Имевших капитал менее 500 руб. записывали в мещане.

В 1807 году был изменен размер требуемых для зачисления в гильдии капиталов – до соответственно 50 000 руб., 20 000 руб. и 8 000 руб. В 1863 году количество гильдий было сокращено до двух.

Купечество было освобождено от подушной подати, телесных наказаний и рекрутчины. Купцы имели право свободного передвижения, пользовалось хозяйственными привилегиями. Гильдейское купечество до 1898 года имело преимущественное право на занятие предпринимательством.

В мещане было записано все население городов. Окончательно сословие было сформировано «Грамотой на права и выгоды городам Российской Империи» Екатерины II от 21 апреля 1785 года[238]. Под мещанами (городскими обывателями) подразумевались, согласно грамоте, «все те, кои в том городе или старожилы, или родились, или поселились, или домы, или иное строение, или места, или землю имеют, или в гильдии или в цех записаны, или службу городскую отправляли, или в оклад записаны и по тому городу носят службу или тягость».

Все мещане подразделялись на 6 категорий:

1. «Настоящие городовые обыватели», т. е. жители (без различия происхождения, звания, занятий и т. п.), имеющие в городе недвижимость.

2. Горожане, записавшиеся в одну из трех гильдий. Записаться можно было всем, объявившим капитал, независимо от происхождения или прежнего занятия.

3. «Все записавшиеся в цехи», т. е. мастера, подмастерья и ученики различных ремесел.

4. «Иногородние и иностранные гости, приписавшиеся к городам для промыслов, работ и вообще мещанских занятий».

5. «Именитые граждане». В их число входили ученые, художники, капиталисты, объявившие капиталы от 50 и более тысяч, банкиры, объявившие капитал от 100 до 200 тысяч, и владельцы кораблей.

6. Посадские люди, т. е. старожилы, занимающиеся промыслами, рукоделиями и работами и не внесенные в другие части[239].

Мещане имели право приобретать имущество «посредством торговли, промыслов, рукоделия и ремесел». За городом сохранялось право собственности на все приобретенные земли, пастбища, реки. Дозволялось заводить на городских землях мельницы, устраивать, содержать и отдавать в наем харчевни, корчмы и трактиры, иметь гостиный двор, учреждать школы, торги и ярмарки.

Мещан запрещалось переводить в крепостные, они имели право на свой сословный суд («мещанин без суда да не лишится добраго имяни, или жизни, или имения» и «мещанин судится мещанским судом»), обладали правом свободного передвижения (в том числе и выезда за границу), свободного переселения в другой город.

Хотя мещане обязаны были нести рекрутскую повинность, предусматривалась довольно любопытная мера – горожанин имел право выставлять вместо себя замену по рекрутскому набору или откупиться.

Мещанам было дано самоуправление – раз в три года город выбирал Общую городскую думу из представителей всех категорий горожан. Общая городская дума избирала шестигласную Городскую думу (в которой каждому разряду обывателей предоставлялось иметь один голос) под председательством городского главы. Выборные органы решали, преимущественно, вопросы городского благоустройства.

Наконец, крестьяне разделялись на помещичьих (крепостных), государственных и удельных. Существовало и более глубокое деление, так, из помещичьих выделили «посессионных», то есть приписанных к фабрикам и заводам в качестве рабочей силы.

Крестьяне не имели ни имущественных, ни личных прав. Они не могли приобретать недвижимость, открывать фабрики, работать по подряду, обязываться векселями, записываться в гильдии и многое другое. Все имущество крепостных считалось собственностью их владельца. К ведению барина относились нормы выработки, сфера деятельности, объемы барщины и оброка, а также личная свобода, место жительства и даже состав семьи. Характерная рекомендация поступила помещикам в 1721 году. Им не рекомендовалось продавать детей отдельно от родителей, чтобы «утишить вопль» в крестьянской среде.

Суд над крепостными крестьянами также вершил помещик, причем его права в этой сфере ограничивались лишь запретом выносить смертные приговоры. В отличие от стран, где существовало рабство, крепостные Российской империи, во всех остальных отношениях являясь имуществом, в отношении души считались подданными государя, и только он мог решать их судьбу.

В несколько лучшем положении находились государственные и удельные крестьяне. Им разрешалось торговать, а на вырученные средства они могли покупать землю и недвижимость (правда, повинности с них при этом не снимались). Государственным крестьянам было разрешено самоуправление: они избирали волостное управление, состоявшее из волостного головы, старосты и писаря. В селениях избирались старшины и десятские.

С другой стороны, именно из государственных крестьян создавали военные поселения. Содержание армии ложилось тяжелым бременем на казну. Так была изобретена форма армии, которая сама себя и содержала. Крестьян вместе с женами и детьми загоняли в военные поселения, в которых они занимались хозяйством (отдавая половину урожая государству) и одновременно военной муштрой.

Вся жизнь в поселениях регламентировалась армейским уставом, кроме того «были разработаны инструкции для военных поселян, казалось, на все случаи жизни: когда вставать, топить печь, выходить в поле или на военные учения, когда – и даже с кем – заключать браки, как кормить и воспитывать младенцев» – и т. д.[240]. Дети военных поселенцев с 7-летнего возраста зачислялись в кантонисты, а с 18 лет переводились в воинские части. С 45 лет поселенцы уходили в отставку, но несли службу в госпиталях и по хозяйству[241]. За малейшую провинность следовали жесточайшие наказания вплоть до смертной казни.

* * *

Реформы Александра II (отмена крепостного права, земская, судебные реформы и другие) устранили сословное судопроизводство, но не повсеместно и не для всех. Так, и в 1899 году в отношении дворянина нельзя было вынести приговор, лишающий его всех прав состояния или отдельных особенных дворянских прав и преимуществ, а также жизни – без рассмотрения вопроса лично императором[242].

Дела крестьян (сельских обывателей) продолжал рассматривать свой сословный суд. Причем, в отличие от других сословий, к крестьянам разрешалось применять наказания не только по суду, но и «по законному распоряжению поставленных над ними правительственных и общественных властей»[243].

Представители разных сословий и после реформ Александра II Освободителя имели разные права. Весьма показательны, например, такие строки в Своде законов Российской империи 1899 года: «Дворянин свободен от всякого телесного наказания как по суду, так и во время содержания под стражей», «Лица духовного состояния изъемлются от телесного наказания», «Купец, учинивший преступление, за которое по закону определено телесное наказание, освобождается от сего наказания»[244] – а в отношении крестьян ничего подобного сказано не было. То есть высечь дворянина или купца было невозможно даже по приговору суда, а крестьянина можно было не только по суду, но и без всякого суда – просто по распоряжению вышестоящего чиновника.