Читать книгу Блаженны чистые сердцем - Елена Арманд - Страница 23

27 апреля

Дома все было мирно. Мальчики играли в шахматы. Начали копать огород… Еще не совсем стемнело, укладывались спать, прося, чтобы я их разбудила. Ночью прибудут подводы. Неожиданно влетела в кухню Таля, иззябшая и счастливая. «Приехали!» – и все с криками восторга кинулись в глубь[21] аллеи. Сережу ждало огорчение, да и дети отозвались живо: за сестрой его, Наташей, возчик отказался заехать. Как она должна была волноваться!

Мы наперед поговорили о приезжих за ужином, и я предупредила, что нужно бережно отнестись к трем из них: к Алеше, потому что он сирота, мал и мало учился; к Лене, потому что он глуховат и его задразнили этим; к Лиде, потому что она единственная у нас комсомолка-коммунистка; я предупредила, чтобы избегали политических споров, чтоб желающие «излечить» полагались не на возражения свои, а на весь строй братской жизни и ученья.

Даня

Я никак не мог понять, почему Лида, бывшая моя одноклассница по школе Свентицкой, попросилась к нам в колонию? Она была комсомолка-активистка, и родители ее были коммунисты. Отец – ответственный работник Наркомвнешторга, правда, что бывший меньшевик. Или, уж, и они пришли в отчаяние от безделья, царившего в «трудовых школах»?

Лидия Мариановна

Лида, как человек пламенно общественный, появилась в доме с матрацем на голове. За нею в таком же виде остальные: Фрося, взрослая девушка, хорошая работница, сменившая на школу популярное отделение университета Шанявского и службу прислугой. Алеша, в прежней колонии грустный, одинокий мальчик, тут – оживленный, разрумянившийся, уверенный. По дороге, он взял под опеку глуховатого Леню и, охватив его за шею, передавал ему на ухо, что надо было сказать. Леня оказался меньше всех, был он очень утомлен, растерян, бледен. С ними приехали Женя и Варвара Петровна.

Опять таскали в темноте вещи по комнатам, кормили прибывших. Нашим предложили тоже согреться кофеем, но, вечно голодные Сережа Черный и Даня, сказали, что им не хочется, пошептались о том, что может не хватить для новеньких. Стелили им, собирали со своих постелей, добавочные одеяла (в доме было очень холодно). Когда пошли спать, ко мне добрался ощупью маленький Алеша и попросил: «Дайте ночную посудинку Лене, он сам стесняется спросить».

У лестницы ждал меня Даня. Он скинул теплую куртку, чтобы я снесла ее наверх девочкам. Большие мальчики просили разрешения взять новеньких к себе в комнату на эту ночь, потому что они, видимо, взволнованы.

С утра, почитали изречения Будды, потом распределили дела и принялись за уборку. Комнаты были загромождены ящиками, матрацами, частями кроватей. Ни к селу, ни к городу, возвышались всюду шкапы, присланные по ошибке, за неимением маленьких шкапиков.

Казалось маловероятным, чтобы в один день мы все это убрали, съездили за продуктами, украсили дом зеленью и проч., наготовили угощенья на завтрашний праздник. Но все это было выполнено. Бэлла и Лида пекли до глубокой ночи. Остальные переходили от дела к делу, заявляя от времени до времени: «Я окончил, что еще делать?» От меня что-то прятали, шептались. Готовили сюрприз.

К полудню воскресенья дом был убран, украшен гирляндами елей, ветками ивы и тополя, пучками мха в корзинах. Красовались на столах скатерти (простыни, шитые полотенца). В промежутках Фрося, Лида и Даня выучили стихотворения. Я предложила Варваре Петровне и Вере Николаевне план трех речей. О единении с миром через его познание в науке, о единении с природой через прочувствование ее в искусстве и о единении со всем живущим при осуществлении правды в общественности. Стихотворения оказались подходящими к этим темам и хорошо чередовались с ними. Для начала Лида разучила «Слава в вышних Богу» на рояле, а с Варварой Петровной пели «Ave Maria». Это под конец.

За столом успели кое-что обсудить. Сережу Белого, отчасти, Даню волновал вопрос об огороде. Все подняли руки за индивидуальные грядки. Но и общий огород все считали нужным. Варвара Петровна хочет воспользоваться дележом земли для математического упражнения. Большие мальчики нашли (и опыт подтвердил их мнение), что математика может быть приложена к этой практической задаче только, как предлог. Лучше уж воспользоваться ею после дележа. Кто-то из них пояснил, что дележ – не в интересах школы, потому что на своей грядке всякий волен небрежничать. Сейчас, во вторник, когда я пишу, дележ только что совершился. Места оказалось много, спорить было не об чем. Каждый брал себе где и сколько хотел. Под свои огороды они взяли гораздо худшую землю, чем под общий, и приступили к ним уже после того, как общий был вскопан. Морковь посеяна, а разделывать окончательно под свеклу и бобы еще рано: могут высохнуть грядки.

Сегодня Лида отказалась от отдельной грядки, не желая отнимать сил от общего огорода. У Сережи Белого двоится сердце, под влиянием Бэллы, которую совсем расстроило проявление индивидуалистического начала. А сейчас образовалась одна своеобразная артель: Сережа Черный, большой наш огородник и скаут, позвал с собой вместе работать маленького Леню, растерянно стоявшего среди заимок. Тот просиял и стал усердно царапать лопатой землю. Я сижу сейчас на опушке леса, шагах в ста от них, на могильной плите собаки Мума и слышу, как Сережа разговаривает с Леней, крича ему в ухо, и спрашивает: не холодно ли ему и не пора ли отдохнуть. Видимо, не ошиблась, когда брала этого мальчика – не только ради него, но и ради других.

Праздник. Наши друзья Ильины просили разрешения присутствовать на празднике. Лучше бы сделать его совсем интимным, но нам важно заполучить дружбу соседей сознательной и уверенной. Они пришли, человек восемь.

Все собрались в столовой. Участники посидели, чтобы сосредоточиться в соседней комнате. Потом вышли. Начали с «Слава в вышних Богу» и дальше, как собирались.

Эта часть праздника должна была пройти стройно и строго, как богослужение. А вольную беседу устроили вечером у камина.

Итак, провели речи, стихи и музыку. Дети были взволнованы. Гости тепло жали руки. Заметивши, что у нас накрывают на стол (посуда была уже приготовлена в кухне на противнях), они заспешили уходить. А ребятам хотелось их покормить. Я решила показать, как мы устроились в доме. В смущении, сообщили мне, что придется пирожки с картошкой резать пополам: не подать ли гостям все же целые, а остальным – половинки? Но я сказала, что они и на половинки не обидятся, и так как они и от обеда отказывались, то угощали их с большой настойчивостью и радушием.

Тут появился и сюрприз, замечательное произведение на тарелке, убранной зеленью. Торт из ржаной муки с пшенной кашей и сушеными яблоками. Поднес мне его Сережа Черный, торопливо поясняя: «Это не только от меня, это от всех». Как я ни боялась его смущать, а не удержалась, чтобы поцеловать.

После обеда мы все уселись и улеглись на лужайке, играли и много смеялись. Потом дети разбрелись по углам, кто за шахматы, кто за книжку.

Ужин тоже был «пышный», а после ужина затопили камин в библиотеке и разместились перед ним на ковре. Кругом была тьма, освещали нас только блики неровно горевших дров.

Гостям, опоздавшим на утреннюю беседу, я вкратце рассказала ее содержание, и дети повторили стихи. Потом я спросила, не поговорить ли о том, кто зачем пришел в школу. Заговорил Сережа Черный решительно и очень просто: «Я пришел сюда из соображений довольно эгоистических, мне хотелось найти товарища, настоящего и хорошенько научиться огородному делу, а затем, вообще, захотелось уйти из города».

Другие не высказывались, тогда я спросила, чему им всего больше хочется научиться. Несколько голосов закричало: «естествознанию», а Лида-коммунистка сказала: «истории». Поспорили немного. Тут начали говорить взрослые и многовато говорили. Трудно их от этого отучить. О том, как все отрасли знания… одинаково необходимы. На вопрос, когда начинать специализацию, Даня ответил: «С нашего возраста», и несколько человек его поддержали. Подошедший Ростислав Сергеич стал рассказывать о своем отце, построившем этот дом, сколько он знал ремесел и наук (и все знал хорошо), какую крепкую память он по себе оставил. Я сказала, что можно каждому иметь в виду избранную специальность, но пока это струя в их занятиях должна быть, как узенький исток большой реки. Так закончился этот день.

Даня

В понедельник началась правильная жизнь. Встать должны были в 6 ч., но большинство стали подыматься с 5 ч. Когда все были готовы, собрались в столовой (а не в библиотеке, столовая светлая, радостная и сидеть в ней можно правильно за большим столом, и пианино есть). После чтения Толстого (о том, что только исполняя Божий Закон можно понять его), Лида-коммунистка сыграла «Слава в вышних Богу». И так мы, думаем…, каждый день.

После кофе с кашей (хлеба нет эти дни) пошли на хозяйственные работы только дежурные, а остальные – сразу на огород. В первый же день было приятно высыпать всем вместе. Это было часов в 8, а, при другом порядке, выходят теперь в 7.

Начали копать общественные огороды. Огородной земли не было, и пришлось поднимать целину на лужайках в саду. Под густой травой была глина. Тяжелое занятие. Но работа шла весело, потому что во время нее непрерывно болтали. Кто-нибудь начинал ораторствовать, чаще всего, я, увлекшись, бросал лопату. Постепенно останавливались и слушатели и стояли, разинув рты. Бэлла, которая к работе относилась фанатично, мрачнела и принималась копать изо всей силы, чтобы сделать работу за всех.

Лидия Мариановна

Копают весело, с азартом. Когда через 2 часа зовешь меньших на отдых, они не идут. В 10 всех позвали заниматься. Побежали на пригорок над прудом: кто на скамью, идущую полукругом, кто на траву. Пришли Варвара Петровна и Бэлла, и Яша, и Аннушка, и Валя. И все приняли участие в занятиях.

Я рассказала план кружка по истории братства и предложила на выбор: либо начать с эпохи, от которой пошел уклад жизни, до последнего времени, или, как я выражалась, «с Адама», с начатков братства в первобытной и древнейшей культуре. Они все закричали: «С Адама!..»

Очень оживленно разобрали, кто, что хотел, причем несколько девочек и маленький Алеша взялись за научные книги, а из мальчиков двое – Сережа Черный и Даня выбрали сказки. На сказки, вообще, нашлось много охотников. За песни взялась Варвара Петровна, Фрося выбрала пословицы. Коля ничего себе не взял тогда, но потом, когда предложила тему «братства у растений и животных», он охотно взялся за нее.

Потом, Варвара Петровна предложила всем взять на себя наблюдения за разными явлениями природы: за Солнцем, Месяцем, воздухом, осадками и пр. Я пояснила, что надо наблюдать их не всесторонне, а только выделяя влияние… на земные явления. Эта задача всем понравилась. Сережа Белый взялся наблюдать изменения почвы, Даня – воздуха, Таля – осадки… – тепловые явления при кипячении, вообще, – на кухне, Коля – по печам и затеплению дома, Лида – Солнце. На Луну охотников не нашлось, Валя предложила наблюдать изменения психики людей, Наташа – изменения температуры тела, Кире, которая приехала на другой день, я предложила наблюдать животных, Фросе – растения. Леня и Алеша хотят заниматься только звездами. Порешивши, все вскочили и, как стая воробьев, шумно, радостно полетели к дому и уселись на новые скамейки за стол.

Даня

Да, к нам приехал юноша-толстовец из Москвы, Яша, столяр и художник. Он, первым делом, принялся за изготовление скамеек, в которых ощущался острый недостаток. Он выпиливал на них уголочки, потом вырезал простенький орнамент, пускал в него красную или зелёную краску, и сразу получалось художественное произведение в русском стиле. В столовой он повесил свою картину. Там были ярко раскрашенные терема, река, ладьи с лошадиными головами. Очень здорово. Сам Яша был худенький, щуплый, застенчивый, как девушка. Его прозвали «Яшица». Он пробовал потом давать уроки рисования, но из этого вышло мало толку.