Читать книгу Когда Молчат Князья. Закон Топора - - Страница 16

Острог боярина Тугара стоял всего в полудне быстрой езды, но миры это были разные. Здесь не было запаха страха и гнили. Здесь пахло свежим деревом, дымом кузниц и деньгами. Частокол был высоким, ровным, недавно отстроенным. Дружинники на воротах – трезвые, в чищеных доспехах, – несли службу исправно. Во дворе кипела работа: разгружали купеческие возы, чинили сбрую, гоготали сытые гуси. У Тугара был порядок. Холодный, расчетливый, безжалостный, но порядок.

Волх со своей небольшой свитой въехал во двор, и эта разница ударила его, как пощечина. Он, который кичился своей властью, выглядел рядом с Тугаром бедным, опустившимся родственником. Его гридни были угрюмы, их доспехи потускнели, а кони, худые и неподкованные, выглядели жалко рядом с сытыми жеребцами Тугара.

Тугар встретил его на крыльце своего терема. Он был полной противоположностью Волха. Сухой, жилистый, с острым, как у хорька, лицом и редкой рыжей бородкой. Он не носил золота и шелков. На нем была простая, но добротная кожаная куртка и штаны. Он двигался быстро, говорил тихо, и в его бесцветных глазах всегда плясали насмешливые огоньки. Он был опасен не силой, а умом.

"Волх! Сосед! Какими судьбами? – воскликнул он с показным радушием, спускаясь с крыльца. – Давненько не виделись. Уж не беда ли какая приключилась? Вид у тебя, прости, нездоровый".

Он обнял Волха, похлопал по спине, но объятия его были как у змеи – холодные и крепкие. Он буквально тащил униженного гостя в свой терем, не давая ему и слова вставить.

В гриднице Тугара тоже был порядок. Не было разбросанных костей и луж вина. На стенах висело дорогое оружие, а на столе, накрытом чистой скатертью, стояли не горы жирного мяса, а аккуратно нарезанная дичь, сыры, хлеб и кувшин с пряным сбитнем.

Они сели за стол. Слуги бесшумно налили напиток. Волх жадно осушил свою чашу, надеясь, что хмель придаст ему смелости.

Тугар не пил. Он отломил кусочек сыра и медленно жевал, наблюдая за гостем своими маленькими, острыми глазками. Он давал Волху время "дозреть".

"Так что стряслось, сосед? – спросил он наконец, когда молчание стало невыносимым. – До меня доходили слухи… говорят, холопы твои бунтуют? Лесные духи, говорят, им помогают. Что ж ты так? Запустил хозяйство?"

Каждое его слово было уколом. Он говорил о беде Волха так, будто это была досадная, но забавная неприятность.

Волх с трудом сглотнул. "Не холопы это, – выдавил он. – Это тати. Банда пришлая. Жестокие, как звери. И… да, с ними нечистая сила. Жгут, убивают… Мои люди в лес идти боятся". Он врал, пытаясь сохранить остатки лица. Признаться, что его собственные смерды подняли на него руку, было бы последним унижением.

Тугар сделал вид, что поверил. Он сочувственно цокнул языком.

"Ай-ай-ай. Какая напасть. И что же ты от меня хочешь, сосед? Моральной поддержки? Или, может, совета?" – в его голосе сквозила откровенная насмешка.

Кровь бросилась Волху в лицо. Он сжал кулаки под столом. Он приехал просить, а не выслушивать издевки.

"Мне нужны твои люди, Тугар, – сказал он прямо, решив идти напролом. – Твои охотники знают лес. Твои дружинники не верят в бабские сказки. Дай мне сотню мечей на пару недель. Выкурим этих гадов. А я… я в долгу не останусь".

Тугар откинулся на спинку кресла. Его лицо стало серьезным. Игра закончилась, начался торг.

"В долгу… Это хорошо. Только вот чем ты заплатишь, Волх? Золотом? Твоя казна пуста, я знаю. Пушниной? Твои деревни сожжены или разбежались. Землей? Отдашь мне спорный луг у Черной реки?"

Он перечислял, зная наперед, что ничего из этого у Волха нет. Он загонял его в угол, как охотник загоняет кабана.

Волх молчал. Он был пуст. У него не было ничего, кроме его имени и его дочери.

И он сделал свою последнюю ставку.

"У меня есть дочь. Злата, – сказал он глухо, глядя в стол. – Ты видел ее на прошлом торге. Девка видная. И родом не обижена".

Тугар выдержал паузу. Он смотрел на Волха, и в его глазах блеснул хищный огонек. Вот оно. То, чего он ждал.

"Злата… Да, припоминаю. Красивая, – сказал он медленно, словно пробуя слово на вкус. – И гордая, говорят. Не под стать моему Игнату. Мой-то… прост, как полено. Умом не блещет. Зачем ему такая жена?"

Он снова унижал его, теперь уже через сына. Заставлял Волха самого просить, самого убеждать.

"Для рода! – воскликнул Волх, хватаясь за эту соломинку. – Она умна, она родит тебе умных внуков! Укрепим наши роды союзом! Станем как братья! Что тебе какой-то луг по сравнению с этим?!"

Тугар сделал вид, что глубоко задумался. Он потер свою рыжую бородку, посмотрел в потолок. Он наслаждался этим моментом. Моментом полного триумфа. Перед ним сидел его старый соперник, униженный, разбитый, готовый продать собственную дочь за призрачную надежду на спасение.

"Хорошо", – сказал он наконец. В его голосе не было ни радости, ни сочувствия. Только холодный расчет. – "Твоя дочь за моего сына. Союз так союз. Я дам тебе пятьдесят своих головорезов. Лучших. Мой воевода их поведет. Они вырежут твою "нечисть" под корень. Но уговор есть уговор. Как только они вернутся с головой их атамана, я пришлю сватов за Златой".

Он встал, давая понять, что разговор окончен.

"А теперь, сосед, выпей. Надо же отпраздновать наш союз".

Он налил Волху полную чашу. Волх выпил ее залпом, не чувствуя вкуса. Он получил то, за чем приехал. Помощь. Но он заплатил за нее не просто дочерью. Он заплатил за нее последними остатками своей чести. Выходя из терема Тугара, он чувствовал себя не союзником, а рабом, которого только что купили. А Тугар смотрел ему вслед и улыбался своей тонкой, лисьей улыбкой. Он только что, не обнажив меча, практически поглотил соседнюю вотчину. И лесные разбойники, сами того не ведая, сделали за него всю грязную работу.