Читать книгу Пиррова победа. Роман. Часть 1 - Василий Варга - Страница 11

В следующий понедельник маленький, невзрачный человек, которого жена Фокина приняла за нищего, просящего подаяние, постучался в незнакомую квартиру. Пальцы у него дрожали, колени тряслись, а голова свесилась набок. Если, храни Господь, выйдет сам хозяин с пистолетом в руках, пиши – пропало. Когда Белла Борисовна открыла дверь, она была смелой женщиной и никого не боялась, любопытные детишки, держась за ее подол, увидев голодранца, испугались и убежали в другую комнату. Белла Борисовна достала монету из кошелька и протянула горбуну.

– Мне деньги не нужны, а нужен товарищ капитан, или я не туда попал? —тараторил Иван Павлович.

– Подождите, капитан сейчас выйдет, – сказала она и захлопнула дверь у него перед носом.

– О Боже, спаси и помилуй, – шептал горбун, топчась на месте.

Капитан вышел далеко не сразу, примерно, через десять минут, и, увидев горбатого человека, вращающего глазами во все стороны, строго спросил, сжимая пистолет в кармане брюк:

– Кто вы? кто? стоять смирно! не шевелись! Ты перебежчик, или закоренелый бандер?

– Я…я есть активист, оченно преданный советской власти и коммунизьме. Сам я из Водицы, приехал за вами, извольте одеваться, собираться, народ вас ждет, бендеровцы тоже не дремлют. Советскую власть надо устанавливать, а то балаган какой—то получается. Вот, кто я есть, товарищ енерал.

– Ваш паспорт! – потребовал капитан.

– Нету пачпорта. Я в глаза не видел и не знаю, что такое пачпорт.

– Фамилия? – повысил голос капитан.

– Помещуляк Иван Павлович.

– Кто прислал? Покажи справку.

– Шабайло, али Шибайло.

– Сам Шибайло. Тогда подожди здесь.

Капитан вышел полчаса спустя, волоча за собой большой, тяжелый чемодан.

– Подсоби! не видишь, я шатаюсь.

– А что у вас там, оружие?

– Инструкции. Два мешка и произведения вождя народов Сталина. На все десять лет хватит.

– Вы так мало у нас рассчитываете быть? Всего десять лет. Тут пулемет нужон, а у вас, небось, только автомат. Это не годится. Надо внедрить, перевоспитать, сдвинуть с мертвой точки, а вы десять лет. На десять лет есть статья, это гаманная статья, а та, что на двадцать пять лет, эта статья лучше. И вам у нас двадцать пять лет надо от бухать.

– Ты много болтаешь. Товарищу Сталину виднее, сколько мне здесь быть, – сказал капитан, показывая на поклажу.

Горбун попробовал поднять, но только ахнул: чемодан оказался слишком увесистым.

До машины, что стояла во дворе, едва дотянули и погрузили в багажник.

– Ну, садись, поехали.

– Осмелюсь спросить, товарищ капитан, кто есть эта дама, что дверь передо мной захлопнула? Чуть нос мне не прищемила. Это ваша домработница, али служанка? Горбатая, носатая, не жидовка ли она?

– Еврейка, научитесь правильно выражаться, – сказал капитан.

– У нас тут на евреев говорят жиды, и никто не обижается, а я вот хохол, а вы, должно быть, кацап.

– Дама, которая вам открывала дверь – моя соседка, – соврал капитан.

– Ох, и вредная баба, никакой вежливости не знает, – наговаривал на нее горбун.

– Давай показывай дорогу и рассказывай о Водице.

– А шо рассказывать? Водица – село, коммунизьмы и соцьялизмы ишшо нет, а жаль.

– Ты о людях рассказывай, об обычаях, все, что знаешь, ты же местный, правда? Вот и рассказывай, да погромче – мотор гудит.

Горбун высморкался в тряпку, называемую платком, сжал ее в ладонях, прокашлялся, наклонился влево, положил руки на правое колено капитана и начал рассказывать:

– У нас село большое, длинное, по обеим сторонам реки расположенное. Два церковных храма имеются, одна часовенка, которой триста лет скоро исполнится. Из камня она вся, глиной обмазана, известью побелена, католическим крестом украшена, и замок на ней висит. Так мы, местные активисты постановили. Есть батюшка Ференчик, важный такой и, главное, самый богатый человек не только в нашем селе, но и в Верхнем тоже. Мы думали, как бы его пощипать малость, да боимся гнева народа; он дюже популярен, и много у его любимчиков. В нашем селе есть парторганизация и даже секлетарь Иван Сойма, такой милый старичок, главный начальник сельской библио… а дальше не знаю, как сказать, на какую букву заканчивается, а, бильбиотеки, но только он спит там всегда, не высыпается дома, что ли? И еще Сойма Илья. Преседатель сельсовета. Осторожный такой и бдительный дюже, я тут, недавно, вечерком, к ему заглянул, так он с перепугу под кровать залез.

А девки у нас – прелесть! Глаза на ваш китель начнут пялить, проходу вам не дадут. Мужиков много на войне погибло, в основном те, что добровольно в советскую армию пошли и против Гитлера воевали. Еже ли вы, товарищ капитан, без жены, мы вас тут же женим на любой, только вы сами себе выберите невесту. И ишшо в нашем селе есть пролетарии, которые раньше при прежнем режиме были никто – ничто, это, к примеру, я, ваш покорный слуга, да братья Покривчаки, Михаил Костяк, Андрюха Вошканюк и Василь Корнута. Мы готовы служить советской власти и коммунихтической партии, которая предлагает девиз; кто был ничем – тот станет всем. Этот лозунг внедряет в нас уверенность в завтрашнем дне, придает нам бодрости и силы. Мы готовы, не щадя своей драгоценной жизни, воевать с мировой буржуазией с тем, чтобы установить совецкую власть в кожном доме на всей земле. Я думаю: таких как мы, кто был никем, везде полно и все готовы выполнить лозунг «пролентарии усех стран, совокупляйтесь».

– Объединяйтесь, – поправил капитан. – А банды есть?

– Нет, пока, не слыхать.

– Электричество есть?

– Никак нет

– Радио колокольчик установлен?

– К сожалению, нет. И это очень плохо. Я ведь каждый раз, когда бываю в Рахове, часами стою и слушаю не только песни о Сталине, но и о том, как хорошо живется простым труженикам в Советской стране, сколько героев труда. Дык я думал: если мы потрудимся и разрушим эту старую часовню, дадут ли нам героя или не дадут. Еже ли, дадут, я завтра же организую банду, и мы все разрушим.

– Хлеб подвозят?

– Ни разу еще не привозили в обычные дни, а так к праздникам Охтября две машины подвезли: нам пришлось с кольями стоять, очередь соблюдать. Сельские буржуи так набросились на этот хлеб – ужасть! по две буханки брали, а то и по три норовили. Вот что значит буржуи, кулаки всегда у них жадность выпирает наружу. Нет, шоб пролетариям оставить. Правда, у нас, у пролетариев ни копейки за душой, а хлеб пока даром не отдавали продавцы. А национализировать никак не получалось: охрана стояла.

– Магазин есть?

– А как же. Винно—водочный. Водки – бери, не хочу. Только люди сейчас научились самогон гнать, в магазин редко заглядывают. Вот гвоздей бы, где достать, ну нигде нет. Топор тоже не купишь, а вил даже двух рожковых шаром покати. Хоть караул кричи. И хлебный магазинчик бы организовать.