Читать книгу Пиррова победа. Роман. Часть 1 - Василий Варга - Страница 16

Порывшись, какое—то время в бумагах, капитан поднял голову и стал рассматривать каждого активиста в отдельности, будто видел их впервые. Когда очередь дошла до Вошканюка, тот весь задрожал, потом вскочил и отчеканил:

– Я гражданин Союза Советских Сосистических Республик Андрей Вошканюк.

– Не надо рапортовать, я ведь вас никого не вызываю, – мягче сказал капитан.

– Слушаюсь: не надо лапортовать, я есть гражданин сосистических…

– Тише ты, дурак! – щелчком наградил его горбун в область затылка.

Вошканюк начал дрожать, а потом заплакал. Пьяные слезы градом лились на его грязные руки с не стриженными ногтями.

– У вас такой сверлящий взгляд, товарищ капитан, как у самого Сталина, просто невозможно выдержать. А на мои слезы не обращайте вынимания, это слезы радости, товарищ кипитан. Когда вы ходите в своих кованых сапогах, они так мудро поскрипывают, а широкий ремень с кобурой постукивает… так мудро, так…

– Дурак: не ремень стучит, а кованые сапоги, а скрип издает ремень и это есть коммунихтический скрип, – сказал горбун.

– Не говорите глупости, – произнес капитан. – Я недостоин, чтобы меня сравнивали с вождем народов. Садитесь, гражданин Вошканюк. Мы собрались… Я собрал вас, товарищи, откровенно говоря, чтобы еще раз на вас посмотреть… очень внимательно, и задать вам прямой вопрос: хотите ли вы быть активистами нашей коммунистической партии, сможете ли справиться с возложенными на вас обязанностями, не подведете ли меня и партию? Скажите честно, не кривите душой.

– Хочем, хочем, не подведем. Сможем справиться, только ваше доверие нам нужно, остальное берем под свою ответственность, – от имени всех сказал горбун.

– Поклянитесь!

– Клянусь Сосистчеким осударством и матерью, которая меня родила у тяжелых муках, в хлеву среди чужих коров, ена так ревела, что собаки начали выть! Жизни не пожалеем для торжества коммунизьмы, – выпалил Вошканюк.

Капитан только улыбнулся, значит, ему клятва понравилась. Подбодренные активисты по очереди давали клятву, но такой яркой, эмоциональной клятвы как у Вошканюка, ни у кого не было.

– Ну, что ж! Клятву вашу принимаю, а теперь давайте за работу, как говорится. И хватит к попам ходить. Товарищ Помещуляк и товарищ Сойма в церковь ходили, речь там держали, а толку – кот наплакал. Мне могут сделать серьезное замечание, и даже предупреждение за то, что мы тут сидим, руки в брюки. Мы сидим здесь уже вторую неделю, а результатов никаких. Разве что пьяная драка, в которой участвовал наш председатель, товарищ Сойма. Это, кстати, известно всему округу. Мне дано указание отстранить вас от должности, товарищ Сойма, и временно назначить другого.

Илья весь побелел и затрясся. Нижняя губа у него отвисла, обнажив провал двух выбитых зубов, остатки синяков под глазами переливались всеми цветами радуги, левая рука дергалась, колени дрожали.

– Ч—ч—ч—ч что я такого сделал, товарищ Факин? На меня напали, избили и я еще и виноват, выходит. Такого быть не может. Я жаловаться буду.

– Может, – сказал капитан. – Еще как может. Да, вы виноваты. Должностному лицу не полагается принимать спиртное, а если уж приняли – не попадайте ни в какие истории. Ни товарищ Ленин, ни вечно живой товарищ Сталин в такие истории никогда не попадали.

– Я пострадавшая сторона, меня жалеть полагается, а не наказывать. Там избили и еще и тут бьют. Свои же.

– Избиение в целях воспитания допускается коммунистической партией. У вас есть право обратиться в Рахов, там разберутся, не беспокойтесь, справедливость восторжествует, а сейчас сдайте печать и книгу списочного состава селян. И поживее, у нас много работы.

Илья сел, обхватив голову руками. Он начал так сопеть, что коллеги поняли: он плачет.

– Ну, давай, не тяни кота за хвост. Ты слышал, что сказал капитан? Отпирай сейф побыстрее, нам некогда с тобой церемонию разводить, —наступал на него Вошканюк, который еще час тому назад обнимал и целовал Илью, называя его лучшим другом и самым добросовестным председателем во всем Раховском округе. Илья с трудом поднялся, достал ключи из внутреннего кармана пиджака и, шатаясь, побрел к небольшому сейфу сдавать власть. Ключ не попадал в замочную скважину: Илья не мог справиться с дрожью в руках. Тогда он обнял маленький квадратный, в коричневой краске сейф, склонил на него голову, трижды тяжело вздохнул, потом решительно открыл его, достал печать и регистрационную книгу.

– Вы ишшо будете меня вспоминать, – сказал он и продолжал стоять на месте.

– Можете идти.

– А куда идти?

– Куда хотите.