Читать книгу Пиррова победа. Роман. Часть 1 - Василий Варга - Страница 18

Анна Михайловна заторопилась, засеменила по направлению к дому, но обещания никому ничего не рассказывать, не сдержала: уже через час все село знало, что председателя сельсовета сменили, и что им стал молодой, приезжий, специалист по угону лошадей – Василь Корнута. Ну и повезло же этой мымре Ульяне. Оказывается, совсем не вредно выходить за приезжих замуж. А ведь когда—то давно и к ней, Анне Михайловне, захаживал одноглазый Петро из соседнего села, да она все кочевряжилась и даже губ своих не подставила для поцелуя, хотя Петро тянулся к ее губам, как к материнской сиське когда—то. А теперь уж поздно икру метать. В соседнем селе Апше Петро работает в сельлсовете, к нему часто ездит сам Фофокин для консультации. Вот кто такой Петро, который когда—то так тянулся к ее губам

Вскоре и сама Ульяна, жена нового председателя, узнала эту выдающуюся новость, от которой у нее тепло разлилось по всему телу, и это тепло так подействовало на нее, что пришлось срочно бежать в нужник, сколоченный из прогнивших досок сразу же за деревянным домиком, в котором они доселе проживали с Василем. Она срочно надела самое лучшее платье, повязала шею платком, завязав узлом на затылке, и побежала поздравлять мужа, забыв убрать горшки и кастрюли с горячей плиты.

Василь Михайлович и сам собирался домой: уже завернул печать в три слоя газетной бумаги, убрал ее во внутренний карман пиджака, а поименную книгу завернул в газету «Комсомольская правда», но в это время в его кабинет ворвалась целая толпа молодых парней в сопровождении горбуна, вооруженного автоматом. Десять молодых ребят были насильно доставлены в сельсовет, якобы для беседы с капитаном. Вошканюк с горбуном обещали им эту встречу под видом того, что капитан хочет пригласить их на работу.

– А иде капитан? – спросил горбун у нового председателя Корнуты. – Тебя, что можно проздравить?

– Можно.

– Ну, готовь сабантуй.

– За этим дело не станет.

– Вот видите, ребята, еще вчера Василь Михайлович был никто, ничто, изнывал от безделья, а сегодня, поглядите – он глава всему селу. Вот уже кухарка и начала править государством, сбываются слова товарища Ленина. Так, где же товарищ капитан? – не унимался горбун.

– Уехал, а куда – секрет.

– А, он в Апшу уехал, зараз вернется. Вы тут не расходитеся, ребята, а я пойду, перекушу немного, – сказал горбун.

– Тогда отпустите нас домой, мы завтра сами придем, – сказал Витя Славский.– Чего мы тут торчать будем? Может, капитан и не вернется сегодня.

– Дудки, – ответил Костяк.– Раз вы здесь, то вам придется ждать капитана, хоч до утра, хотя он скоро вернется.

– Не пудрите нам мозги, – сказал Витя.

– Шо, шо? А ну марш за решетку, – скомандовал Костяк, запихивая Витю в небольшое помещение с железной дверью и зарешеченным окном. – Кто еще хотит?

– Я, я и я, – расхохотались ребята, и в знак солидарности, добровольно входя в КПЗ.

– Вот и хорошо, посидите тут, немного, – обрадовался Костяк, запирая дверь на железный засов.

– Вы что – шутите? Какое вы имеете право закрывать нас здесь? – шумел Витя. – Я жаловаться буду.

– Жалуйтесь, куда хотите, это ваше право: у нас свобода, а я тут постою в качестве часового. Иван Павлович! Дай мне автомат, пока ты не вернешься с обеда, я хочу, чтобы эти пацаны вели себя тихо.

– Миша, не нужно автомат. Я скоро вернусь: перекушу только на скорую руку.

О том, что ребятам заморочили голову, а потом арестовали, каким—то образом, стало известно всему селу, и родители пришли выяснять, в чем дело уже через час – полтора.

– Что натворили наши дети? Почему их держат за решеткой? Объясните нам, пожалуйста. Кто председатель сельсовета? – спросила Анна Петровна, чей сын сидел в углу за решеткой.

– Я председатель! – выдвинул грудь колесом Корнута.– Не беспокойтесь, граждане дорогие, все будет нормально. Капитан скоро вернется, побеседует с вашими сыновьями и отпустит по домам, какой резон их здесь держать? Идите все по домам и спокойно ложитесь спать.

Тут прибежала Ульяна, жена председателя, которая и так уже задержалась, поскольку ее останавливали по дороге не только родственники и всевозможные кумовья, но и другие люди, которые встречались ей по пути. Все спрашивали, как и где она с ним познакомилась, почему вышла замуж за парня из чужого села? Есть ли у ее мужа знакомые парни? если есть такие, пусть их ведет – любая девушка станет его женой без каких—либо предварительных объяснений. И тут же норовили поздравить ее, пока она совсем не задерет голову.

– Да некогда мне с вами разговоры разговаривать, вон муж повестку прислал, срочно меня вызывает, – сказала она, когда ей уже все надоело смертельно, и побежала к сельсовету. Тут и сестра Оксана чуть на колени перед ней не бросилась, прося о заступничестве.

Находясь в сильном возбуждении и радости, Ульяна, бросилась на шею мужу и при всех начала его обнимать и слюнявить, чего с ней раньше никогда не было. Василь Корнута перепугался и обрадовался одновременно. Если бы это произошло с его женой года два тому назад, он бы ее все время на руках носил, а по воскресениям, когда все спешат на службу в святую церковь, доставлял бы ее туда, как маленькую девочку, завернутую в онучи, то бишь, в пеленки.

– Я знала, я чувствовала, что тебя заметят и оценят, потому что ты дома всегда говорил умные вещи, которых я не совсем понимала и всякие ученые слова произносил— купитулизм, мрак—сизм, Люнин, Стулин… А второй член у тебя уже есть?

Василий Михайлович смутился, но все же шепнул на ухо жене:

– Я сам давно ждал этого часа и вот дождался, слава тебе Господи! Но давай не будем на людях это обсуждать. Иди домой, я скоро вернусь.

– Послушай, Василек, – ласково сказала жена, – отпусти—ка ты моего племянника Рыбаря Василя, он ведь один сын у Оксаны, моей сестры. Как же она одна останется, ты подумай? Ты же теперь большой начальник— председатель, ну что тебе стоит, а? Кто может быть выше в этом селе, скажи?

– Кум, дорогой, сделай доброе дело, отпусти моего сыночка Василя, один он у меня, – почти завопила Оксана.– Ты знаешь нашу семью. Муж не вернулся с хронта, Василь у меня единственный мужчина в доме. Что с ним будет, как я останусь одна? Войди в мое положение!

– Зачем так тревожиться, возвращайся домой и будь покойна, ничего с твоим сыном плохого не случится, я гарантирую. Ребят в этом возрасте забирают в армию, а твоему сыну капитан, возможно, хочет предложить какую—нибудь должность, и твой Василек еще кучу денег заработает.

– Не надо мне денег, ни серебра, ни золота. Оставьте мне ребенка и все тут. Весна на носу, кто пахать, сеять будет? А потом… чует мое сердце: что—то недоброе надвигается, – и Оксана расплакалась.

Василий Михайлович готов был помочь не только ей, но и всем, только не знал как. Все же есть кое—кто выше его. Это горбун и капитан и потому не решился рисковать своей карьерой.

– Ну, хорошо, – пообещал он, – потерпи до утра. Утром вернется капитан – я поговорю с ним. Что—нибудь сделаем, а теперь иди домой, ложись спать: утро вечера мудренее.

Оксана подошла к решетке, схватила руку своего сына и начала покрывать ее поцелуями и поливать слезами.

– Мама, иди домой, нас завтра все равно отпустят. Мы ничего ведь не нарушали, мы просто гуляли по улице, и нас Горбун, да Вошканюк с Костяком попросили на беседу к капитану, а он, оказывается, уже уехал. Все будет хорошо, не волнуйся, мама.

Но мать не унималась, ибо никому, кроме матери, не дано такое ясное шестое чувство в отношении своего ребенка, никто, кроме матери, не способен так безумно, так бескорыстно любить свое дитя, так тревожиться за его настоящую и будущую судьбу. Если бы ее единственный сын смог ответить на материнскую любовь такой же любовью, он в этот вечер сидел бы возле нее и не проявил такое легкомыслие, когда беседовал с активистами, ведь это он бросил клич: пойдем, ребята, побеседуем с капитаном. Что здесь такого?

И таких детей ждет расплата: они расплачиваются, когда сами становятся родителями и когда их дети платят им тем же.

– Васильку, кровинка моя, я всю ночь спать не буду, я буду молиться, чтобы завтра снова увидеть тебя. До завтра, сыночек.

Она подошла к двери, и еще дважды оглянулась на сына покрасневшими, полными слез глазами, но Василий, смущенный материнскими чувствами и поведением в присутствии его товарищей, забился в угол, и мать его уже не видела.

Другие родители разошлись по домам около часу ночи. Только после этого Корнута засобирался домой. Его первый рабочий день был очень длинным и беспокойным. Положив гербовую печать во внутренний карман пиджака, а поименную книгу под мышку, он попрощался с часовым Покривчаком, торопливо засеменил по тихой, темной, безлюдной улице по направлению к дому.