Читать книгу Пиррова победа. Роман. Часть 1 - Василий Варга - Страница 21

После двухмесячного пребывания в должности полпреда советской власти в Водице и Апше, капитана Фокина вызвали специальной шифрограммой в Рахов на закрытое совещание уполномоченных НКВД района. Около двадцати таких уполномоченных от лейтенанта до капитана трудились на Раховщине, выявляли инакомыслящих или просто объявляли их таковыми, оформляли соответствующие протоколы допросов. И человека, если следователи хорошо постарались, расстреливали или отправляли лет эдак на 25 в Сибирь на стройки коммунизма. Позже это называлось – получить бесплатную путевку по ленинским местам.

Следует признать, объективности ради, что население Закарпатья в целом, избежало массовых расстрелов, в отличие от русского народа после большевистского переворота в 1917 году. И это понятно: не было в живых Ильича—палача, да и маленькая часть славян на далеком западе, не оказывала сколь заметного сопротивления большевистскому геноциду. Она, эта часть славян, как бы отделяла советских войск—освободителей, после шестисот летнего пребывания под гнетом чужих государств от большевистского закабаления. Закарпатские русины всегда были душой с восточными братьями.

Бандеровцы орудовали по ту сторону перевала, в основном в Прикарпатье, но их сопротивление было не больше укусов комара. Чекисты, дабы создать впечатление, что без них земля перестанет вращаться вокруг своей оси, раздували миф о врагах на каждом шагу. Они были мастерами делать из мухи слона. Советская пропаганда им в этом потворствовала.

Капитан даже сокрушался, что в Водице и Верхнем Водяном, как в тихом болоте – никакого сопротивления. Хоть бы где хулиганы появились: их можно было бы выдать за бандеровцев, а затем окружить, обезвредить, после чего написать содержательный рапорт, а там сиди—жди очередной звездочки или повышения по службе. А он, Фокин, уже который год в капитанах сидит. Последнюю капитанскую звездочку он заработал еще в 1946 году в Восточной Германии. Тогда он спровоцировал одного немца к побегу в Западный Берлин и еще взятку получил, а когда обманутый немец ступил на территорию запретной зоны, по нему дали очередь из автомата. Командир сочинил хороший рапорт, и старший лейтенант Фокин стал капитаном.

В зале окружкома партии было немного народу: в зале сидело почти столько же, сколько в президиуме. Начальник НКВД Раховщины Шибайло в гражданском костюме, постучал карандашом по графину, наполненном водой, и все в зале втянули головы в плечи и приготовились слушать.

– Внимание, товарищи, – сказал Шибайло, улыбаясь во весь рот. – На нашем сегодняшнем закрытом совещании присутствует заместитель начальника НКВД области полковник Гнида Петр Ефимович! Прошу приветствовать Гниду и не путать с другой гнидой! Петр Ефимович сделает доклад на тему: «Учение Ленина— Сталина – бессмертно». А слева от меня – начальник окружного отдела милиции полковник Горбатенко. Вы его все знаете, это тот самый полковник, который зимой в десятиградусный мороз бросился в Тису, чтобы обезвредить преступника, пытавшегося пересечь государственную границу и обосноваться на румынской территории. Он его изловил – таки, но, к сожалению, тот оказался гражданином Румынии. Итак, начнем с доклада. Слово предоставляется Петру Ефимовичу, лучшему оратору области.

Полковник развернул толстую папку с текстом и приступил к чтению. Близорукость вынуждала его подносить папку к глазам на такое расстояние, что буквально водил носом по листу бумаги. Очки же надевал крайне редко, а чаще забывал их.

Доклад состоял в основном из цитат классиков марксизма—ленинизма, мало кому понятных. Двадцать человек, сидящих в зале, вскоре погрузились в полудремотное состояние, и начали осторожно посапывать. Фокин затянул басом, склонив голову на плечо соседу, но сосед не пожалел его и толкнул в бок, да так сильно, что капитан поневоле окончательно проснулся и принял бодрый вид.

Шибайло трусливо переводил взгляд с докладчика на сидевших в зале слушателей и обратно, и успокоился лишь тогда, когда понял: докладчик, кроме конспекта, ничего не видит и никого кроме себя не слышит. Начальник раховской милиции Горбатенко иногда грозил пухлым указательным пальцем правой руки залу, но никаких звуков не произносил.

Когда слушатели стали ерзать в скрипучих креслах, полковник оторвался от конспекта, потер красные глаза и уставился на слушателей: ему нужен был отдых, хоть на некоторое время.

– Мне приятно ваше волнение, товарищи, – сказал он, чувствуя себя на седьмом небе, – да, мировая революция победит во всех странах, непременно. Сначала в одной отдельно взятой стране, это Ленин, а потом… как гениально сказано, не правда ли? Какой ум! Какой человечище, а? Какой взгляд, какой прищур глаза! Какая кепка, какой жилет, какой жест руки! Да, это поистине ленинский прищур, какого нет в мире! А теперь, позвольте, я продолжу. У нас осталось всего каких—то 40—50 минут, а материала… до утра можно рассказывать. Это такая глыба, такая глыба… Вы понимаете, что такое глыба? Глыба – это во! Такой глыбы в мире нет. Есть одна глыба – это Ленин; Ленин – это глыба, глыба – это Ленин.

– Да здравствует великое всепобеждающее учение Маркса— Энгельса— Ленина— Сталина! – произнес лектор, оторвавшись от текста.

Все вскочили с мест, начали аплодировать

– Слава великому Сталину! – крякнул лектор.

Двадцать молодых офицеров кричали «слава» до хрипоты.

Капитан ждал перерыва с нетерпением: мочевой пузырь мог не выдержать. Но оказалось, что туалет не работает: произошел засор. Он бросился на улицу. Хорошо, что в церкви шли строительные работы – ее разрушали внутри, освобождали место под противогазы, снимали кресты снаружи и перекрашивали купол. Он быстро пролез через отверстие в заборе и начал мочиться прямо на угол церковного здания.

В актовый зал вернулся одним из последних. На трибуне уже красовался начальник Раховского НКВД Шибайло – высокий, худощавый, с бородкой под Дзержинского; он вынимал из кармана небольшие квадратные листочки, где были записаны основные цитаты к докладу, а текст он знал наизусть.